— Нет, я хочу поехать с тетей! — Возражает Клара, указывая на меня.

Я сияю от крещения, которое мне дали. Клара начала называть меня тетей где-то по пути, что, как я пришла к выводу, является ее ласковым обращением к любой женщине, которую она любит, но которая не является ее матерью. Она также называет тетю Ани, и я просто чувствую себя польщенной, что меня включили в эту избранную группу.

— Со мной? — Говорю я, прижимая ладони к груди, как будто ее предпочтение — это ценный подарок. — Ладно, малыш. Поехали. — Я ставлю сани в снег и устраиваюсь на них сзади, позволяя мягким хлопьям хрустеть подо мной, пока я не оказываюсь на твердой земле. Затем я протягиваю руки Кларе.

Маленькая девочка хихикает, неуклюже забираясь мне на колени, ее зимние ботинки безвредно спотыкаются о мои бедра.

— Ты готова? — Спрашиваю я. — Держись крепче.

Клара едва может дотянуться до веревочных ручек саней по обе стороны, поэтому она хватает меня за колени, а я крепко обхватываю ее ногами, когда сама берусь за ручки.

— Раз, два, три! — Считает Аня и сильно толкает меня, отправляя нас через край холма скользить по пушистому белому порошку, который выпал только вчера вечером. Это идеальное место для катания на санках, особенно с пятилетним ребенком, который не готов к крутым склонам или сумасшедшей скорости.

Клара визжит, когда мы мчимся вниз по склону, ее руки цепляются за меня. И когда мы наконец останавливаемся, мы обе падаем на мягкую, холодную землю, когда хлипкие сани опрокидываются. Клара разражается смехом, когда она катится, и я не могу не присоединиться к ее смеху, вставая и отряхиваясь. Аня присоединяется к нам мгновение спустя, спустившись с холма вслед за нами. Мы отмахиваемся от Клары и беремся за руки в варежках, прежде чем Аня подхватывает сани свободной рукой.

— Итак… есть новости от рекрутеров? — Небрежно спрашивает Аня, искоса поглядывая на меня. Она знает, что это деликатная тема, поскольку ей уже предложили место в балете Джоффри, как только мы закончим учебу в конце этого семестра.

Между тем, я получила большой интерес и, кажется, произвела сильное впечатление на рекрутеров, которые появлялись на моих показах, но никто не обратился ко мне с предложением. Я так рада за Аню, и я знаю, что она больше, чем кто-либо другой, заслуживает карьеры в театре. Она лучшая из нас по всем параметрам, но я начинаю паниковать, что могу не добиться успеха в профессиональном плане, если не получу предложение к концу года.

Я стону, запрокидывая голову назад, чтобы подчеркнуть свое напряжение, пока мы идем с Кларой к киоску с горячим шоколадом на углу парка.

— Нет. Иногда я думаю, не было ли плохим решением остаться с Трентом в качестве моего партнера на последний год.

Не то чтобы я виню Трента, но у меня была возможность потанцевать с Фином, когда он вернулся в колледж после того, как отложил выпускной на год, чтобы дать руке достаточно времени для заживления. В начале осеннего семестра Фин спросил, не хочу ли я быть его партнершей, что было одновременно лестно и очень заманчиво. Но после того, что произошло между Фином и Николо из-за его партнерства с Аней, и в сочетании с тем, как Илья изначально отреагировал на Трента, я подумала, что лучше остаться с партнером, которого, я уверена, Илья примет. Теперь я начинаю задумываться, не испортила ли я свои шансы, потому что Фину только что предложили должность в балетной компании в Нью-Йорке.

— Вы с Трентом прекрасная команда. Я уверена, что вы получите предложение, — успокаивает Аня. — В любом случае, рекрутеры редко делают предложение в конце года. Я думаю, они просто устраивают паническую атаку, чтобы гарантировать, что получат кого-то прямо сейчас.

Я фыркаю на попытку Ани преуменьшить важность получения раннего предложения.

— Я думаю, ты хочешь сказать, что они устраивают паническую атаку для лучших танцоров. Остальные из нас, могут просто ждать своей чертовой очереди. Но ожидание убивает меня!

— Я знаю, — сочувственно говорит она.

— Мы можем поговорить о чем-нибудь другом, прежде чем у меня случится приступ тревоги? — Спрашиваю я, благодарная за свои перчатки, которые не позволяют грызть мои ногти.

— Как у вас с Ильей? — Игриво спрашивает Аня, выбирая тему, которую она знает, что это безопасно.

— У нас все хорошо. — Говорю я, и улыбка растягивает мои губы, когда я вспоминаю нашу последнюю ночь вместе. — Физически все лучше, чем когда-либо. Я не понимаю, как это вообще возможно. Но что есть, то есть.

— Что-нибудь новенькое?

Мне кажется, или она выглядит обнадеживающейся? Как будто она ждет от меня чего-то большего? Я качаю головой, и мои губы кривятся от беспокойства. Я бросаю взгляд на макушку Клары, прежде чем тщательно подобрать слова.

— В последнее время он был под большим давлением на работе и переживал из-за растущей напряженности в клане. — Его Братва подвергалась все более жестоким нападениям со стороны неизвестного… судя по всему, Илья думает, что это новая Братва, вторгшаяся на их территорию, и они не смогли выкурить виновных. — В последнее время он работал безумное количество часов, но как бы он ни старался, он не добивается никаких успехов.

Аня теперь знает гораздо больше о том, чем занимается Илья, когда они с Нико находятся в серьезных отношениях, и он открыто рассказывает ей о своих семейных делах. Но все же мы стараемся держать это в тайне ради Клары.

Скривив губы в сочувственном хмуром взгляде, Аня встречает мой взгляд.

— Мне жаль. Я знаю, что вам обоим должно быть тяжело. Держу пари, что он действительно ценит твою компанию прямо сейчас, чтобы отвлечься от мыслей и напомнить ему о хороших вещах в его жизни.

Я пожимаю плечами, благодарная работнику стойки с горячим шоколадом, который радостно нас приветствует, прерывая наш разговор.

— Что я могу вам сегодня предложить? — Спрашивает он, выглядывая из-за стойки, чтобы посмотреть на Клару.

— Три горячих шоколада, пожалуйста, — заказывает Аня. — Не могли бы вы плеснуть в один немного холодного молока, чтобы кое-кто не обжег себе язык? — Она кладет руку Кларе на голову.

— Нет проблем. — Он улыбается и принимается за работу, пока мы роемся в карманах в поисках карточек.

Но последний комментарий Ани заставляет мой разум гудеть, и та же самая назойливая тревога, которая копилась во мне, вспыхивает. Потому что вместе с моим отсутствием танцевальных перспектив я также осознаю, что конец этого семестра может означать конец моего времени с Ильей. Я не говорила об этом Ане. Эта мысль беспокоит меня больше, чем я хотела бы признать, и я стараюсь не думать об этом слишком много, надеясь, что она уйдет, если я ее проигнорирую.

Илья не сказал об этом ни слова. Вероятно, он слишком отвлечен растущими проблемами своей Братвы. У него на уме более важные вещи, чем крайний срок нашего контракта, но мне интересно, что произойдет, когда он истечет. Неужели это просто конец? Может, это и было его планом с самого начала. Тебе не нужно расставаться с девушкой, если вы на самом деле не вместе. И внештатных сотрудников не нужно увольнять. Ты просто не продлеваешь контракт, когда их услуги больше не требуются. Мне тяжело думать, что Илья может даже не счесть окончание нашего контракта достойным обсуждения.

Но я слишком боялась поднимать этот вопрос. Мало того, что я чувствую себя невероятно эгоистично, когда вижу по лицу Ильи, что стресс его выводит из себя, так я еще и не могу избавиться от ощущения, что он может воспринять это как знак того, что я слишком привязываюсь, и решить прекратить отношения до того, как контракт будет технически завершен.

Черт, может, я слишком глубоко ввязалась. Не то чтобы я влюблена. Это дерьмо только приведет меня к разрушению. Но мысль о том, что Илья уйдет, найдет себе следующую игрушку и оставит меня без своей компании, вызывает у меня тошноту. Он один из немногих людей, рядом с которыми я могу быть собой. И, боже, если он не самый сексуальный мужчина на свете.