Уитни молча подчиняется, раздеваясь до комплекта черного нижнего белья с ремешками, от которого я мгновенно возбуждаюсь. Оно новое, и тонкая черная полоска, которая прикрывает каждый сосок, сжимает плоть ее груди сверху и снизу, создавая впечатляющее декольте, которое мне не терпится обхватить и исследовать. Ее трусики столь же откровенны, ткани едва хватает, чтобы прикрыть ромб кожи на пике ее бедер, прежде чем тонкие черные бретельки натянутся вокруг ее бедер, больше напоминая веревки, чем резинку. Тонкая полоска, затянутая чуть выше ее пупка, служит поясом для чулок, который разбивает плоскую плоскость ее живота и соединяется с парой черных нейлоновых чулок.

Как будто она знала сценарий, даже без моих слов. И глядя, как она быстро выходит на середину комнаты и встает на колени, покорно склоняя голову, я понимаю, что сегодня вечером она жаждет награды, несмотря на свой умный комментарий ранее.

Сняв кожаный ошейник со стены игрушек в нашей комнате, я надеваю его на шею Уитни, затем поднимаю ее подбородок так, чтобы она посмотрела на меня.

— Ты была непослушным питомцем, — бормочу я. — Ты меня расстроила, и поэтому я решил отправить тебя воспитывать к Ане. Она новый тренер, которая научит тебя вести себя как следует. Если только ты не докажешь мне, что ты хороший питомец, и что ты знаешь, как себя вести. Ты хочешь остаться со мной, рабыня? Чтобы доказать, что ты достойна меня сегодня?

— Да, Хозяин, — выдыхает Уитни, ее глаза расширяются.

— Хорошо. Теперь забирайся. — Я указываю на металлическую клетку, прежде чем взять Уитни за волосы и подвести ее к ней на четвереньках.

Она забирается в клетку, чтобы я мог закрыть дверь. И вид ее коленей, раздвинутых, чтобы упереться в плечи, заставляет мой член болезненно пульсировать на молнии моих джинсов. Темные глаза Уитни смотрят на меня сквозь прутья, но я демонстративно игнорирую ее.

— Хочешь выпить? — Спрашиваю я Аню, открывая бутылку вина. Это не только поможет ей выйти на сцену с чем-то физическим, чтобы занять свой разум, но и, судя по напряжению в ее плечах, я предполагаю, что ей также не помешает немного жидкой храбрости.

— Эм, конечно, да, — неуклюже пробормотала она.

Я наливаю нам по бокалу, продолжая говорить.

— Обычно она хорошо себя ведет, идеальный питомец, послушный, гибкий, спортивный, способный переносить боль. Она хорошо обучена для публичных выходов, или так я думал, но в последнее время она, кажется, проверяет свои пределы, притворяясь, что ей достается возможность всем заправлять. — Я протягиваю Ане бокал вина и указываю на стул рядом с клеткой Уитни, прежде чем сесть в свой собственный.

— Пожалуйста, садись.

Аня садится, а затем делает щедрый глоток вина.

— Она разговаривает без разрешения, и кажется, считает, что поводок необязателен… — Я глажу короткие шелковистые локоны Уитни. — Она одна из моих любимиц, но мне кажется, кто-то балует ее, когда меня нет рядом. Мне может понадобиться твоя помощь, чтобы вернуть ее в строй. Что ты думаешь, питомец? — Я смотрю на Уитни сверху вниз. — Ты забыла свое место?

— Нет, Хозяин, я…

— Нет? Ты думаешь, что знаешь лучше меня? — Я хватаю ее за волосы, чтобы заставить ее голову назад, обнажая ее шею и мягкие изгибы ее груди, затем отпускаю ее с насмешкой. — Видишь? — Спрашиваю я, снова обращая внимание на Аню. — Мне кажется, ей начинает нравиться провоцировать меня. Она не верит, что я снова буду ее наказывать, поэтому я привел тебя сюда, чтобы она знала, что это ее последний шанс доказать, что она может быть хорошим питомцем.

Глаза Ани нервно бегают по комнате, как у испуганного кролика. Пора дать ей передышку. Поднявшись со стула, я снова смотрю на своего экзотического питомца. Мне не терпится воспользоваться новой забавной игрушкой, которую я приготовил для нее сегодня вечером.

— Пойдем, я покажу тебе, что я имею в виду, когда говорю, что она пытается всем заправлять. — Открыв клетку, я пристегиваю цепной поводок к маленькой серебряной петле на ошейнике Уитни.

Когда Уитни начинает выбираться из клетки, я дергаю ее за поводок.

— Вниз. Твое место у моих ног, рабыня.

Я веду ее к дальней стене с игрушками, удерживая ее на четвереньках. Уитни послушно следует за мной, ее зад покачивается, когда она ползет, нижнее белье с ремешками едва прикрывает ее сексуальные изгибы.

— Хороший питомец, — мурлычу я.

Уитни с энтузиазмом отвечает, ее бедра покачиваются все сильнее по мере увеличения скорости. Она определенно жаждет награды сегодня вечером, и мне очень хочется ее ей дать. Но я не так написал сценарий.

Когда мы доходим до дальней стены, я отпускаю ее и отправляю принести мне игрушку. По правде говоря, ничего из того, что она принесет, не будет подходящей игрушкой, но это хорошая догадка, когда она протягивает мне набор зажимов для сосков.

— Нет, — холодно говорю я в любом случае. — Ты знаешь, какую игрушку я хочу. Принеси мне игрушку, с которой я хочу поиграть.

Ее следующая догадка — мохнатые наручники.

— Нет!

Я вижу, как в глазах Уитни нарастает предвкушение, и она снова возвращается к стене, на этот раз схватив плеть.

Рыча, я выхватываю у нее плеть и бросаю ее на пол.

— Ты думаешь, это смешно, рабыня? Ты думаешь, это то, что мне нравится? — Не то чтобы мне не понравилось бы разукрашивать по этой круглой заднице плетьми. Увидев, как жадно Уитни реагирует на шлепки, я не могу дождаться, чтобы сделать это с ней снова.

Но ее глаза расширяются от страха.

— Нет, Хозяин, — выдыхает она.

— Тогда какую игрушку я хотел тебе дать?

Уитни карабкается к столу с игрушками, где я их разложил, и возвращает нитку металлических бус.

— Да, так почему ты не принесла мне это сразу? — Требую я, прекращая ее пытки.

Уитни сглатывает и молча качает головой. Сегодня она играет в скромницу. И мне не терпится наказать ее за это.

Продев палец в ее ошейник, я веду ее через комнату к качелям.

— Залезай, — рычу я.

Затем поворачиваюсь к Ане.

— Вот так я наказываю ее за то, что она плохая питомица. — Объясняю я, доставая из кармана новую игрушку. — Это своего рода электроошейник, хотя, я полагаю, у тебя есть свои более эффективные инструменты для дрессировки.

Щелкнув электрическим дилдо, я переключаю свое внимание на сексуальную лисицу передо мной. Ее ноги широко расставлены в люльках качелей, ее обтянутая тканью киска полностью выставлена напоказ и легко доступна. Дыхание Уитни учащается, когда я еще больше раздвигаю ее ноги и прижимаю кончик палки к ее клитору, не облегчая ее погружение. Это немного похоже на прыжок в холодную воду, лучше покончить со всем этим сразу. Но то, что она собирается испытать, будет намного лучше. Уитни визжит, когда игрушка потрескивает, и ее спина выгибается, когда она сжимает ремни над собой.

Зацепив пальцем небольшую полоску черной ткани, закрывающую отверстия Уитни, я оттягиваю ее в сторону. Затем я вставляю игрушку в ее мокрую киску. Уитни стонет, когда ее бедра качаются, заставляя ее ноги раздвигаться еще больше.

— Что ты можешь сказать в свое оправдание, рабыня? — Требую я.

— Мне жаль! — Вопит она. — Пожалуйста, хозяин. — Уитни стонет, когда ее мышцы дергаются, подводя ее к грани разрядки. Но я еще не дал ей разрешения кончить, поэтому она борется со своим оргазмом. Я вижу усилие в напряжении ее рук.

Дверь в нашу комнату распахивается с такой силой, что она почти срывается с петель. Тот, кто, черт возьми, думает, что может помешать моей сцене, сейчас узнает на собственном горьком опыте, что это не очень хорошая идея. И шок на лице Уитни говорит мне, что момент упущен, сцена испорчена, что только злит меня еще больше. Осторожно вытащив игрушку из ее тела, я поворачиваюсь, чтобы противостоять незваному гостю.

Мой желудок сжимается, когда я узнаю старшего сына и наследника Лоренцо Маркетти, Николо. Черт. По тому, как он смотрит на Аню, я уверен, что он ее таинственный благодетель. И внезапно я понимаю, как далеко я был в оценке потенциальных рисков этой ситуации.