Мы мгновенно оказываемся голыми, и Илья подхватывает меня, обхватывает мои ноги вокруг своей талии, пока несет меня к обеденному столу. Тарелки разбиваются, когда он откидывает их на пол, освобождая мне место, прежде чем он снова укладывает меня на стол.

Никакого нагнетания, никакой прелюдии, прежде чем Илья вонзается в меня. Но я готова к нему, моя киска мокрая от предвкушения, которое струится во мне с тех пор, как он захлопнул дверь перед лицом моего партнера. Я кричу, когда взрыв экстаза посылает искры черных точек на мои веки.

— Боже, ты такая чертовски мокрая, — рычит он, заставляя мои стенки сжиматься вокруг его твердого обхвата. — Тебе приятно?

— Даа…

— Но ты бы предпочла, чтобы между твоих ног оказался он, не так ли, маленькая шлюшка? Ты представляешь Трента, пока я тебя трахаю? Ну, он не сможет заставить тебя чувствовать себя и вполовину так же хорошо, как я. Я обещаю тебе это.

И вот так сцена вокруг меня разлетается вдребезги. Как и разбросанные по полу тарелки, мое удовольствие трескается и раскалывается на тысячи крошечных осколков. Он в ярости трахает меня прямо сейчас, вымещая на мне свою злость, потому что ревнует к моему идиотскому партнеру по танцам, которого я даже не выбирала, к тому, с кем я застряла, хотя я бы предпочла попробовать станцевать обе партии, чем терпеть его до конца семестра.

Мои глаза резко открываются, когда я напрягаюсь, эротические толчки Ильи внезапно кажутся насилием. Я вне себя от ярости. Я никогда раньше не хотела его ударить, но внезапно моя ладонь пульсирует от желания наброситься на него так же больно, как он набрасывается на меня.

— «Безопасно». — Слово срывается с моих губ, словно смертный приговор.

Илья тут же останавливается. Намек на замешательство мелькает в его темных глазах, а его жесткое выражение лица превращается во что-то нечитаемое, но он медленно отстраняется от меня, отпуская меня, когда отступает. Я позволяю ему, мои ноги падают с его талии, когда я сажусь и соскальзываю с обеденного стола. Мое тело напряжено, когда я прохожу мимо него, чтобы забрать свои джинсы и грубо натянуть их обратно. Я не заморачиваюсь с бюстгальтером или трусиками, поскольку одеваюсь так быстро, как могу.

И все это время Илья внимательно наблюдает за мной, его выражение лица где-то между потерянностью и разочарованием. Когда я бросаю ему штаны, он натягивает их, не говоря ни слова.

Мне очень хочется пойти в свою комнату и хлопнуть дверью. Оставить его здесь, чтобы он подумал о своем поведении. Но я не могу заставить себя молчать. Как только он наконец надевает джинсы, я наконец могу собраться с мыслями, чтобы заговорить. Но прежде чем я успеваю открыть рот, он нарушает ледяную тишину.

— Ты никогда раньше не использовала наше стоп-слово. Я тебя обидел? — Его тон выдает все эмоции, которые я не могу прочитать на его лице — беспокойство, боль, замешательство, удивление, даже намек на предательство.

Это так богато, когда его недоверие ко мне так глубоко ранит.

— Ты злишься и вымещаешь на мне свой гнев, и мне это не нравится, — шиплю я. Мой голос дрожит, и я понимаю, что вот-вот расплачусь, что только злит меня еще больше.

— Я не…

— Не отрицай этого! — Мой пульс учащается, когда я впадаю в ярость, и рот Ильи захлопывается. — Ты хотел причинить мне боль, потому что тебе не понравилось то, что я сказала о ваших отношениях с Бьянкой, хотя я просто пыталась помочь. И что, ты думаешь, что балетное представление может искупить это? Но сейчас происходит то же самое! Ты наказал меня за то, чего я не делала тогда, и сейчас наказываешь, за то, о чем я даже не думала. Ты обращаешься со мной так, будто я флиртовала с Трентом прямо у тебя на глазах, что просто глупо, потому что Трент меня вообще не привлекает. Я застряла с ним, Илья. И я просто пыталась показать тебе, насколько он мне непривлекателен на самом деле. Но ты ведешь себя так, будто я пускала по нему слюни! — Я на грани гипервентиляции, когда делаю глубокие вдохи в попытке успокоиться.

И к моему полному изумлению, лицо Ильи смягчается. Напряжение спадает с его плеч, когда борьба покидает его, и когда его маска спадает, я не могу сдержать свой гнев.

— Ты права. Мне жаль.

Несколько долгих мгновений я не знаю, что сказать. Мои кулаки, сжатые по бокам, расслабляются, а пульс возвращается к более ровному темпу. И когда Илья осторожно подходит ко мне, я не отступаю. Я чувствую тепло, исходящее от его все еще голой груди, когда он сокращает расстояние между нами, и его темные глаза умоляют меня, когда он медленно поднимает свою большую руку. Его костяшки слегка касаются моей щеки, а мои ресницы трепещут, когда мои веки опускаются.

Нежное прикосновение кончиков его пальцев, расчесывающих мои волосы, вызывает покалывание по позвоночнику, и я заставляю себя встретиться с ним взглядом, хотя мое тело просто хочет подчиниться его ласке.

— Простишь меня? — Бормочет он.

У меня перехватывает дыхание, и я безмолвно киваю, очарованная его подавляющим присутствием. Он наклоняется для редкого поцелуя, и его губы слегка касаются моих. Это, больше всего, я связываю с его искренностью. Как практика, он, кажется, отделяет интимность поцелуя от нашего секса, что делает момент, когда наши губы встречаются, еще более электрическим. Мое сердце колотится, а затем я обхватываю руками его шею, притягивая его ближе, чтобы углубить поцелуй. Я не могу насытиться терпким вкусом его губ, их теплом, когда они исследуют мои, раздвигая их, чтобы провести языком по моему рту.

Руки Ильи обхватывают мою талию, и когда он поднимает меня с ног, я обвиваю ногами его бедра. Он осторожно несет меня, когда на этот раз ведет к дивану и медленно опускается на него, так что я сижу на нем.

Я не прерываю контакта с его непреклонными губами, и мои пальцы расчесывают его темные кудри, когда я вращаю бедрами по нему, чувствуя, как его жесткая эрекция прижимается к моему клитору через наши джинсы. Илья издает гортанный стон, который заставляет мое нутро восхитительно напрягаться. Его руки медленно скользят по моей спине, его пальцы широко расставлены, чтобы почувствовать каждый дюйм меня, прокладывая путь по моей плоти и оставляя мурашки по коже. Интенсивность нашей близости ошеломляет, грубая природа нашего поцелуя настолько реальна и искренна, что это пугает меня. Но я не могу остановиться. Я хочу его так отчаянно, что это причиняет боль.

— Мне нужен ты внутри меня, — бормочу я ему в губы.

Одним плавным движением Илья снимает мой свитер через голову и отбрасывает его в сторону. Затем его руки обхватывают меня, прижимая мои голые соски к своей твердой груди, когда он перемещает меня, укладывая меня на диван. Его губы целуют дорожку между моей грудью и вниз к моему пупку, пока его пальцы ловко расстегивают мои джинсы и стягивают с меня обтягивающую ткань во второй раз. Его джинсы быстро следуют следом, приземляясь кучей на пол.

Я жадно раздвигаю ноги для него, и когда его бедра совмещаются с моими, я закидываю свои лодыжки за его спину, чтобы помочь ему войти в меня. Его толстая длина растягивает меня, когда он входит в меня медленно, нежно, заставляя меня чувствовать каждый его славный дюйм.

— О, боже, да! — Задыхаюсь я, мои руки бродят по плоскостям его груди, пока я наслаждаюсь ощущением его веса, прижимающего меня к земле, его члена, набухающего в моих глубинах.

Рука Ильи движется вверх по моему телу, его пальцы исследуют мою плоть, когда он медленно поднимает мою руку над моей головой и прижимает ее там. Затем он делает то же самое с моей другой рукой. Это новая форма сдерживания меня, почти как наша игра в связывание, и все же, когда наши пальцы переплетаются, это каким-то образом кажется намного более интимным. Я чувствую напряжение в его теле, когда его захват сжимается, сцепляя наши ладони вместе. А губы Ильи находят нежное место у основания моей шеи, когда он всасывает плоть между своими зубами. Оставят след, но мне все равно. Он сводит меня с ума, хотя сам почти не двигается.