Одетая в прозрачный черный халат с мягкими оборками там, где ткань заканчивается у локтей и чуть ниже бедер, Уитни практически полностью демонстрирует свое тело. Ее ребристый лиф приподнимает грудь, подчеркивая ее декольте, а подвязки для чулок вдавливаются в мягкую, эластичную плоть, удерживая на месте ее высокие чулки до бедра. Ее туфли идеально сочетаются с нарядом, каблуки заставляют ее сильные икры изгибаться. А ткань ее чулок облегает ее ноги.

— Почему бы тебе не устроиться поудобнее? — Предлагаю я, указывая на кровать.

Она так и делает, ложась на живот и скрещивая лодыжки в воздухе, точно так же, как она делала, когда играла школьницу, пытающуюся учиться. Мои яйца напрягаются от воспоминаний, и я сосредотачиваюсь на том, чтобы запечатлеть ее с лучшего ракурса, когда она смотрит на меня и камеру. Она игриво прикусывает губу, и мне приходится сделать второй снимок в этой позе, прежде чем сказать ей перевернуться.

Она так и делает, принимая позы, как могла бы делать модель. Демонстрируя свое нижнее белье с впечатляющим пониманием того, как это сделать, и ее вид становится чрезвычайно соблазнительным.

— Теперь сними обувь и встань у края кровати. Подними ногу и начинай снимать чулок. — Говорю я.

Теперь я откидываюсь на кровать, делая снимки, пока она делает то, что ей говорят, расстегивая подвязки, прежде чем медленно спустить чулок вниз по ноге.

— Хорошо. Теперь другой, — говорю я.

Румянец окрашивает ее щеки, когда Уитни снимает и второй чулок, ее движения медленные и чувственные.

— Сними халат.

На этот раз я демонстративно откладываю камеру в сторону, когда она подчиняется, и ее глаза метнулись ко мне. Поднявшись с кровати, я медленно подхожу к ней, не утруждая себя тем, чтобы скрыть свой блуждающий взгляд.

— Что ты…

— Думаю, пора обсудить оплату, — многозначительно говорю я, подходя к ней, мои руки находят ее талию.

— Я…

— Как фотограф, я люблю думать о своей работе как об искусстве. О чем-то, выходящем за рамки цены, которую можно назначить за нее с помощью суммы в долларах. Так что, почему бы нам не считать это больше… одолжением. Я оказал тебе одолжение. Теперь пришло время и тебе сделать его для меня, — выдыхаю я, наклоняясь ближе.

— Что ты задумал? — Бормочет она, глядя на меня сквозь свои густые длинные ресницы.

— Ну, раз ты уже одета для этого… Я подумал, что ты могла бы дать мне попробовать то, что находится между твоими идеальными ножками.

Я наклоняюсь, чтобы погладить пальцами ее кружевную киску, и Уитни ахает.

— Я имею в виду, что заключаю с тобой сделку, — настаиваю я, дразня край ткани. — Несколько личных фотографий для меня, а все остальные ты можешь получить взамен.

Ее глаза расширяются, и она нервно облизывает губы.

— Ладно. — Кивает она.

— Хорошо. Тогда ложись на кровать, — командую я.

Уитни колеблется, прежде чем сделать то, что я говорю, откидываясь на подушки, пока я снова беру камеру.

— Сними трусики, — приказываю я.

Она так и делает, направляя кружевную ткань вниз по бедрам, затем коленям. Она откидывает их в сторону ногой и снова переводит взгляд на меня.

— Ты никому их не покажешь? — Спрашивает она, и я думаю, не сомневается ли она?

— Они только для меня, — обещаю я. — А теперь раздвинь ноги и дай мне посмотреть.

Уитни дрожит, и она не сводит с меня глаз, раздвигая колени, открывая себя мне. Мой член пульсирует, оживая, и я стону от влажного возбуждения, скользящего по ее складкам.

— Прикоснись к себе, — командую я.

Ее рука скользит вниз по ее лифу к ее обнаженной плоти, и ее пальцы начинают обвивать ее клитор. Ее голова откидывается назад, глаза закрываются, когда волна удовольствия омывает ее черты. Я фокусирую камеру на этом, запечатлевая эротическое выражение, а не более непристойный образ того, как она ласкает себя. Она доверяет мне, что я не воспользуюсь ею, и я не хочу, чтобы она пожалела об одном снимке. Камера оживает, и ее глаза открываются, чтобы найти мои.

— Красиво, — хрипло говорю я. — Теперь еще одно… — Я откладываю камеру в сторону и цепляюсь пальцем за галстук, ослабляя его, когда медленно развязываю узел.

Уитни наблюдает, как я подношу галстук к ее запястью и завязываю его узлом.

— Что ты делаешь? — Спрашивает она.

— Не волнуйся. Будет весело. — Я поднимаю ее руки над головой и завязываю свободный конец галстука вокруг ее свободного запястья.

— Ты сделаешь еще один снимок? — Спрашивает она.

— Я беру то, что мне причитается, — поправляю я. — Я просил попробовать твою киску. И несколько фотографий.

На ее лице отражается шок, а затем я перемещаюсь между ее ног, раздвигая ее колени, чтобы я мог наклониться и погладить ее щель языком. Уитни задыхается, туго затягивая мой галстук, когда ее руки дергаются. Я сосу ее клитор между губами, не давая ей времени сопротивляться или спорить, пока я заставляю ее получать удовольствие. Она стонет, ее спина выгибается, когда ее ноги начинают дрожать под моими руками, и я массирую ее плоть, сося и облизывая ее более непреклонно.

— Блядь, — стонет она.

Я отпускаю одно колено, чтобы втиснуть пальцы в ее мокрый вход, и ее киска отвечает, сжимаясь вокруг моих пальцев.

— Твое тело — произведение искусства, — хрипло говорю я, когда мои губы отпускают ее клитор. — Я хочу увидеть, какие позы ты действительно можешь принимать.

Груди Уитни вздымаются, борясь с ограничениями ее лифа, когда я сильнее ее ласкаю, мой большой палец поднимается, чтобы одновременно нажимать и вращать ее клитор. Свободной рукой я расстегиваю рубашку, затем ремень и брюки.

Я убираю пальцы, чтобы эффективно снять костюм, и через несколько мгновений возвращаюсь к игре с Уитни. Небольшое затишье дало ей достаточно времени, чтобы выразить протест, сказав, что это не та плата, о которой мы договаривались, но я вижу, что она этого хочет. Ее глаза затуманены похотью, и ее ноги без колебаний раздвинуты, когда я снова встаю на колени между ними.

— Я дал тебе час своего мастерства, — торгуюсь я. — Я бы сказал, что это стоит одного оргазма. Не стесняйся кончать столько раз, сколько хочешь, прежде чем я закончу. Я не эгоист.

Глаза Уитни искрятся страстью, и она больше не возражает. Когда я глажу свой пульсирующий член между ее скользких складок, она скулит. Я поднимаю ее бедра с кровати, когда я вталкиваюсь в ее узкую киску. Мой член еще больше напрягается от горячей влаги, которая обволакивает его, заставляя адский рев оживать в моей груди. Уитни задыхается, ее глаза широко распахиваются, когда я начинаю покачиваться в ней и выходить из нее, мои руки удерживают ее на месте, пока я трахаю ее с колен.

Ее пальцы обхватывают прутья ее изголовья, закрепляя ее, когда спина и бедра напрягаются, помогая поддерживать ее незначительный вес тела, пока она держит свои бедра приподнятыми. Схватив ее упругую задницу, я энергично вхожу в нее, движимый сексуальным напряжением, которое нарастало между нами, пока я всю ночь сохранял дистанцию. Моя жажда ее сильна и обжигающа, и она только усиливается, когда Уитни кричит мгновение спустя, ее глаза закрываются, когда она кончает вокруг моего члена через несколько мгновений после того, как я начинаю ее трахать.

Я стону, когда ее киска снова и снова сжимается вокруг меня, умоляя меня войти в нее. Как она может продолжать чувствовать себя такой чертовски великолепной даже после года наших сексуальных игр и игр в связывание, я не могу понять. Все, что я знаю, это то, что я жаждал быть погруженным в нее, заставляя ее снова и снова кончать вокруг моего члена.

Когда ее оргазм подходит к концу, я опускаю ее бедра обратно на кровать и тянусь вперед, чтобы схватить верхнюю часть ее лифа, стягивая его вниз на ее полные груди, чтобы я мог видеть, как они подпрыгивают от движения моих толчков. Переместив вес своего тела между ее ног, я опираюсь на один локоть и кладу ладонь на одну твердую грудь. Я разминаю ее, продолжая входить в нее, и Уитни выгибается ко мне, жаждая моих прикосновений.