— Считай, — рявкаю я.

— Один, — заикается она. Ее глаза закрываются, и она снова отворачивается от меня.

Я не останавливаюсь, чтобы оценить ее реакцию дальше. Вместо этого я снова опускаю ремень на ее задницу, оставляя соответствующую красную полосу чуть ниже первой.

— Два! — Стонет Уитни, на этот раз ее рывок менее сильный, хотя все еще достаточно сильный, чтобы заставить кресло протестовать. Она сжимает подлокотники кресла белыми костяшками пальцев, когда я бью ее в третий раз, число вырывается из ее стиснутых зубов.

И черт возьми, звук ее напряженного голоса и то как блестит ее киска, показывая мне, что она возбуждается, несмотря на боль, заставляет мой и без того каменный член, еще больше окаменеть. Я наношу четвертый удар по верхней части ее бедер, одновременно слегка задев ее киску, и Уитни кричит.

— Четыре, — всхлипывает она, ее тело теперь дрожит сильнее. — Пять. Шесть!

Уитни издает болезненный стон, который заставляет меня на мгновение заколебаться, поскольку я задаюсь вопросом, не находится ли это за пределами ее порога терпимости. Но она не использовала стоп-слово. Кожа снова щелкает по ее красной плоти, оставляя еще один отчетливый след.

— Семь, — кричит она. — Восемь!

Девятый удар лизнул ее кожу, и из груди Уитни вырвался глубокий стон, говоря мне, что, несмотря на боль, она близка к оргазму.

— Ты не можешь кончать во время своего наказания сегодня ночью, грязная маленькая зверушка. Это часть урока. Ты здесь, чтобы служить мне, удовлетворять мои потребности, и когда ты меня не устраиваешь, ты не заслуживаешь награды, не так ли?

— Нет, Хозяин, — всхлипывает Уитни.

Я снова опускаю ремень вниз по верхней части ее бедер, и Уитни взбрыкивает.

— Десять! — Задыхается она, когда возбуждение вырывается из ее пульсирующих складок, пульсируя от освобождения, которое я только что явно запретил ей.

Я с силой засовываю пальцы ей в киску, чтобы подтвердить ее непослушание, и Уитни хнычет, покачиваясь на моей ладони, направляя мои пальцы глубже внутрь себя, пока она крепко сжимает меня, выдаивая мои пальцы.

— Я же сказал тебе не кончать. — Говорю я ровно, когда Уитни спускается с высоты, ее колени подгибаются, а ноги слабеют.

— Прости, Хозяин, — хнычет она.

Она оглядывается на меня через плечо, на ее заплаканном лице мелькает неподдельный страх, и я с удивлением обнаруживаю, что она действительно плачет. Укол нежелательной вины скручивает мое сердце, и тут же мой гнев поднимается, чтобы поглотить слабую эмоцию.

— Если ты собираешься не повиноваться мне, тебе просто придется попытаться кончить со мной, когда я буду трахать тебя в задницу, — мрачно угрожаю я.

Уитни бледнеет, ее губы раздвигаются от шока, а глаза расширяются от страха или предвкушения, я не могу сказать точно. Что касается анальных игр, я не торопился с Уитни, желая убедиться, что она наслаждается каждым шагом. Мне было весело показывать ей новые формы удовольствия, и мне нравится, что я тот, кто дал ей все ее первые разы. Это значительно увеличило мое удовольствие от нее. За последний год я дразнил ее задницу, трогал ее пальцами, даже использовал анальные шарики и пробки, чтобы помочь ей привыкнуть к проникновению, но я еще не трахал ее, и обычно я разогреваю ее множественными оргазмами и одновременной игрой с клитором, когда вставляю что-то в ее задницу. Но не сегодня.

Сбросив ремень, я хватаю ягодицы Уитни, разминая сырую плоть, когда широко раздвигаю ее, обнажая ее сморщенную дырочку. Она стонет, когда ее глаза наполняются свежими слезами.

— Илья, — выдыхает она, затем прикусывает губу, осознавая, что дает слабину. — Я-я имею в виду, Хозяин.

Я отпускаю округлые, мускулистые щечки ее задницы и наклоняюсь к дивану, чтобы поднять игрушку, которую я обдумывал, прежде чем решил заставить ее вместо этого посчитать свои удары.

— Открой рот, — командую я.

Уитни так и делает, и я вставляю кляп-шар между ее зубами, заполняя ее рот, чтобы она не могла сказать ничего другого, что могло бы заставить меня думать о чувствах и привязанности. Потому что, если она это сделает, она может еще больше углубиться в нежелательную слабость, которой они с Бьянкой начинают становиться в моей жизни. Я не могу этого допустить. Я не допущу. Крепко застегнув ремень на затылке, я проверяю, плотно ли он прилегает. Затем я снова обхожу ее сзади.

Уитни дрожит под моими прикосновениями, пока я массирую ее пылающую кожу, поглаживая выступающие гребни ее плоти, прежде чем расстегнуть джинсы и вытащить свой член.

— Сегодня вечером я покажу тебе, каково это, когда я получаю удовольствие. Кончай, если сможешь. Считай это вызовом. Но ты не получишь от меня никакой помощи.

Я раздвигаю ее ноги, разводя их еще больше, так что ей приходится напрягаться, чтобы удержать равновесие на носках. Затем я провожу головкой члена между ее скользкими складками, собирая щедрое количество ее естественной смазки. Уитни стонет, ее ноги дрожат. Схватив ее за задницу, я раздвигаю ее щечки и наклоняюсь вперед, чтобы плюнуть в ее темную дырочку, сочетание милосердия и унижения. Затем я встаю и прижимаю свой пульсирующий кончик к ее тугому входу.

— Если бы я был тобой, я бы попытался расслабиться. — Говорю я без эмоций. Затем я с силой вхожу в нее.

Уитни кричит, ее запястья дергаются в фиксаторах, а мышцы ее спины напрягаются и сгибаются, но я не останавливаюсь, пока не оказываюсь по самые яйца в ее заднице. С моих губ срывается гортанный стон, и я в шоке от того, как чертовски приятно проникать в ее невозможно узкую дырочку.

— Блядь, — шиплю я, судорожно сжимая ее бедра и начиная толкаться.

Ее сфинктер с силой сжимается вокруг моего обхвата, делая движение почти болезненным, но я не могу остановиться. Животная потребность взять ее силой нарастает в моей груди, заставляя мои руки и грудь напрягаться, а связки моей шеи лопаться. Я трахаю ее жестко и быстро, колотя ее задницу с такой силой, что наша кожа громко хлопает, а стул царапает пол.

Напряжение в спине и ногах Уитни медленно начинает спадать с ее тела, жесткие линии смягчаются, когда она начинает акклиматизироваться, и я впечатлен ее способностью взять мой член в свою задницу и действительно наслаждаться этим в ее первый раз, когда я ничего не сделал, чтобы поощрить ее удовольствие. Тем не менее, когда ее крики медленно переходят в стоны, я уверен, что ей это начинает нравиться. И как бы мне ни хотелось наказать Уитни за то, что она еще больше меня раздражает, когда Бьянка уже толкнула меня наверх сегодня, я не могу не возбуждаться от того, что Уитни нравится, когда ее трахают в задницу.

Уитни сильно вздрагивает, а затем ее узкий вход сжимается вокруг основания моего члена, сжимая его так сильно, что становится больно. Она кончает, черт возьми. Мои яйца напрягаются, когда осознание этого бьет меня со всей силой. Черт возьми, это так горячо, я внезапно на грани собственного освобождения, и ощущение того, как она сжимает меня, ее тело умоляет меня наполнить ее моей спермой, толкает меня через край.

Я взрываюсь глубоко внутри нее, все накопленное ожидание этой последней недели вливается в нее, когда взрыв за взрывом мое семя заполняет ее задницу и начинает сочиться вокруг основания моего члена. Я гортанно стону от подавляющего облегчения. Я остаюсь внутри нее, пока она не примет последний из моих зарядов, затем я вытаскиваю.

Вид ее цветущего ануса и капающей щели наполняет меня глубоким чувством удовлетворения, и я прижимаю палец к ее клитору, чтобы продлить ее пытку еще немного. Уитни тихо всхлипывает, ее клитор дергается в ответ, а ноги яростно дрожат.

— Хм, — урчу я от удовольствия. — Если бы я хотел, чтобы ты сегодня почувствовала себя хорошо, я бы сказал, что ты почти готова к новому оргазму, но я думаю, что, оставив тебя в состоянии разочарования, ты сможешь лучше усвоить урок. — Тем не менее, я запускаю пальцы между ее влажными складками и вталкиваю два в ее киску, наслаждаясь тем, как она сжимается от предвкушения.