Илья остается вне поля моего зрения, и пока я чувствую его взгляд на себе, я притворяюсь, что сосредоточена на чтении, как школьница, которая полна решимости сделать домашнее задание. Я рассеянно сгибаю колени и скрещиваю ноги в лодыжках, качая ступнями вместе, как я делала бесчисленное количество раз во время учебы. Это легкая роль, недалекая от истины, честно говоря. У меня есть учебники для чтения об истории танца, известных стилях и хореографах, о том, как танец менялся на протяжении многих лет. У меня даже было несколько основных занятий в Роузхилл, охватывающих естественные науки, математику и английский язык.

Илья молчит, призрачно присутствует так долго, что я начинаю задаваться вопросом, не состоит ли его план в том, чтобы просто наблюдать за тем, как я работаю. Если это так, он мог бы действительно позволить мне сделать домашнее задание. Я отбрасываю ехидную мысль в сторону. Мне следовало бы знать лучше, чем думать, что его извращение может включать наблюдение за моей прилежностью, даже если мои ягодицы висят под короткой юбкой.

Затем пальцы Ильи касаются моей икры и медленно поднимаются по внутренней стороне ноги к колену. Грубые мозоли щекочут мою плоть, когда его прикосновение скользит еще выше, оставляя мои гольфы позади, поднимаясь к вершине моих бедер. Теплое возбуждение наполняет мой живот от нежного прикосновения и уверенности, с которой он меня гладит.

Я задыхаюсь, когда его пальцы находят мои трусики и нагло скользят рукой под меня, обхватывая мою киску, пока он находит мой клитор. Моя голова резко поворачивается в его сторону, а мое сердце подпрыгивает.

— Что ты…

— Тебе нужно сосредоточиться на своей работе, — рычит он. — Твоя учеба важна. — Его рука замирает, а его взгляд сужается, давая мне понять, что он недоволен моим ответом.

Я прикусываю губу и снова перевожу взгляд на книгу, сжимая ручку в руке, пытаясь снова сосредоточиться. Как только я начинаю работать, Илья снова начинает двигаться, его руки ласкают меня, исследуя мои бедра, мою киску, мои ягодицы. Он задирает мою юбку, открывая мои хлопковые трусики, и на мгновение я задумываюсь, не стоило ли мне их тоже заменить. Но нет, он хочет школьницу, невинную и одетую как таковая… вроде того.

Его пальцы обхватывают талию моих трусиков, и он стягивает их вниз по бедрам, обнажая мою плоть дюйм за дюймом. Когда жар между моих ног усиливается, я начинаю извиваться, мои бедра инстинктивно сжимаются.

— Ты не делаешь свою домашнюю работу, — мрачно замечает Илья, стаскивая мои трусики вниз по моим ногам и через мои поднятые ступни. — Разве ты не должна что-то записывать?

Я начинаю строчить всякую ерунду на странице, остро чувствуя свой пульсирующий клитор, когда Илья отходит. Мгновение спустя что-то твердое резко щелкает по моим ягодицам, и я вскрикиваю, подпрыгивая и отскакивая от него, даже не понимая, что делаю. Моя плоть саднит, когда я поворачиваюсь и вижу в его руках линейку, на его лице сильное хмурое выражение.

— За что это? — Требую я.

— Ты будешь обращаться ко мне с уважением и отвечать мне, когда я буду с тобой говорить. А теперь делай, как тебе говорят, и заканчивай читать.

Он, должно быть, шутит?

— Ладно, — огрызаюсь я, слишком поздно понимая, что звучу как тот сопливый подросток, которого я должна изображать. Я плюхаюсь обратно на кровать, молясь, чтобы он снова не наказал меня за то, что я ему возражаю.

Рука Ильи находит мою челюсть, и он резко поворачивает мое лицо, чтобы я посмотрела на него.

— Разве так разговаривают с теми, кто старше тебя? — Требует он, его голос едва громче шепота, и все же он вызывает дрожь страха по моей спине. — Ты отвечаешь мне «Да, сэр», «Нет, сэр» и «Спасибо, сэр». Больше ничего. Я ясно выразился?

— Кристально. — Хрипло говорю я. — Сэр, — добавляю я, когда его взгляд становится смертельным.

Он пристально смотрит на меня, не отпуская моего лица несколько мгновений.

— Знаешь, я думаю, тебе нужен урок, малышка. Такой, которому тебя не учат в школе.

Сердце замирает, я пытаюсь подавить волнение, которое клокочет в моей груди от его угрожающего тона.

— И что это? Сэр. — Разве плохо, что вызов ему заводит меня? Я хочу, чтобы он преподал мне любой урок, который у него есть в запасе.

— Что случается с девушками, чьи рты умнее, чем они есть. — Его рука отпускает мой подбородок легким толчком, возвращая мои глаза к учебнику.

— Теперь прочитай вслух, что написано на странице. Я хочу, чтобы этот урок действительно усвоился.

Я бросаю взгляд в его сторону, чтобы увидеть, как он снимает пиджак, прежде чем я перевожу внимание на страницу, на которой нахожусь.

— Партия свободной земли, в которую входили многие члены несостоявшейся Партии свободы, была образована по завершении мексикано-американской войны в 1848 году. Их антирабовладельческая позиция стала центральным элементом политической деятельности партии, сохраняя вопрос рабства и его расширения в качестве главного предмета обсуждения американских политических дебатов…

Я замолкаю, когда руки Ильи сжимают мои бедра сзади, и он тянет меня на колени, одновременно раздвигая мои ноги, чтобы полностью обнажить мою киску. С моих губ срывается визг, а мгновение спустя за ним следует щелчок линейки по моей заднице. Я задыхаюсь, дергаясь вперед, даже когда мой клитор пульсирует, и сильные руки Ильи через мгновение возвращают меня в положение.

— Продолжай читать, — командует он.

Я делаю, как он говорит, придвигая учебник ближе, чтобы видеть текст, опираясь на предплечья и колени, задрав задницу в воздух.

— Партия выбрала Мартина Ван Бюрена своим кандидатом в президенты, и… — Стон срывается с моих губ, когда пальцы Ильи гладят мою щель, заставляя меня остро осознавать, насколько я мокрая.

Шипение предвкушения проносится между зубами Ильи, и я осмеливаюсь украдкой взглянуть на него через плечо. Он голый, его великолепно мускулистое тело стоит на коленях позади меня, пока его глаза поглощают мою голую задницу и раздвинутые бедра. Я дрожу, когда его сильные руки сжимают мои ягодицы, массируя обнаженную плоть там, где он ударил меня линейкой.

На этот раз его наказания более суровы, чем те шлепки, которые он мне давал раньше, и я вспоминаю его предупреждение о том, что он доведет меня до предела. Но сейчас я не чувствую необходимости использовать наши назначенные стоп-слова, хотя моя кожа горит под его прикосновениями. Если уж на то пошло, то то, как он разминает мою измученную плоть, только больше меня заводит, чего я не ожидала.

Я снова смотрю на книгу, прежде чем он успевает заметить, что я смотрю на него, и пытаюсь продолжить читать. Слова слетают с моих губ, когда мои глаза скользят по странице, но дрожь проникает в мой голос, когда пальцы Ильи находят мой клитор и начинают кружить.

— Ты не читаешь. — Замечает Илья мгновение спустя.

Господи, как кто-то может сосредоточиться, когда его так беспощадно дразнят?

— …Льюис Касс как кандидат от Демократической партии… — Я читаю, мой лазер разума сосредоточен на пульсирующем возбуждении, от которого дрожат мои ноги.

И тут я чувствую, как шелковистый кончик члена Ильи скользит между моих складок. Сдавленный вздох останавливает меня, когда я чувствую его впервые без резинки, разделяющей нас. Электрическое возбуждение заставляет мурашки подниматься по моей коже, когда я понимаю, что это будет совершенно новый опыт. Но теперь, когда моя противозачаточная инъекция полностью подействовала, похоже, Илья больше не будет использовать презервативы.

Возбуждение от ощущения, как его гладкая головка скользит по моей скользкой щели, заставляет меня кружиться. А затем Илья вонзается в меня. Его пальцы впиваются в мои бедра, удерживая меня на месте, и я вскрикиваю от внезапного вторжения. Мои стенки сжимаются вокруг его твердого члена, и я ошеломлена интимностью ощущения всего его погружения в меня по самую рукоятку.

— Читай, — хрипит он.

И когда я начинаю снова, Илья начинает меня трахать. Он толкается так сильно, что слова вырываются из меня, останавливаясь каждый раз, когда он наклоняется вперед в меня. Его член растягивает меня почти болезненно, и каждый раз, когда он выходит, я чувствую пустую боль, которую я жажду, чтобы он заполнил.