Его запах окружает меня, учащая мой пульс, и я на мгновение чувствую себя подавленной своим выбором. Интересно, пожалею ли я об этом решении к концу ночи, но сейчас уже слишком поздно отступать, поскольку Илья включает передачу и скользит от обочины, словно плывя по воде.

— Так куда ты меня везешь? — Спрашиваю я небрежно, тайком вытирая пот с ладоней о колготки.

— Ужинать, — просто говорит Илья, его глаза смотрят в мою сторону, а губы изгибаются в насмешливой улыбке.

Он играет со мной. Ну, я не дам ему удовольствия узнать, что я нервничаю, поэтому я слегка пожимаю плечами и играю со стереосистемой, пока не найду свою любимую местную рок-станцию. Илья молчит, не отрывая глаз от дороги, одна рука на руле, а другая на рычаге переключения передач, позволяя мне делать все, что я хочу. Почему-то это заставляет меня чувствовать себя еще более ребячливой, чем раньше, и я складываю руки на коленях, глядя в окно, наблюдая за проносящимися мимо зданиями.

Мы направляемся на восток, к воде, и к тому времени, как Илья заезжает на парковочное место, мы уже сказали друг другу все десять слов. Но это почему-то заставляет меня еще больше нервничать из-за того, что будет дальше. Когда Илья помогает мне выйти из машины, я не смею прикоснуться к ней, чтобы зкрыть дверь, он кладет мою руку себе на сгиб локтя и щелкает своим брелоком, приказывая дверям машины закрыться самостоятельно.

Я провела с этим мужчиной меньше десяти минут, и пока все, от его машины и одежды до явно дорогого одеколона, от которого у меня внутри все трепещет, кричит о разнице в классе между ним и мной. Он человек денег, с глубокими карманами и роскошью, которую он, вероятно, принимает как должное каждый день. Между тем, на мне платье, которое у меня с начала старшей школы, один из нарядов, который я планирую носить, пока он не распустится вокруг меня. По общему признанию, мой дерзкий стиль подходит к потертой одежде и несколько гранжевому образу, но под руку с Ильей я чувствую себя безвкусной, плохо одетой и намного ниже его эшелона людей.

Он, кажется, даже не замечает этого, поскольку оценивающе смотрит на меня краем глаза. Как может кто-то, столь явно готовый предложить мне деньги в обмен на секс, казаться таким джентльменом? От его ухоженных волос и пятичасовой щетины до идеально сшитого костюма, демонстрирующего его впечатляюще мускулистые руки, Илья выглядит так, будто создан для журнала Forbes. Или, по крайней мере, был бы таковым, если бы его бизнес был хотя бы отдаленно легальным, что, как я подозреваю, не так.

Открыв мне дверь, Илья проводит меня в La Petite Folie, шикарный французский ресторан недалеко от Энглвуда, куда я когда-то давно устраивалась на работу, но мне отказали, потому что у меня не было достаточного опыта в обслуживании. Мне тогда только исполнилось шестнадцать. С тех пор я не была в этом стильном заведении, и, глядя на белые скатерти и элегантно одетых официантов, я не могу не согласиться с их оценкой меня. Я не была достойна работы здесь, не говоря уже о звании ценного клиента. Но когда Илья останавливается у стойки администратора, джентльмен за трибуной уважительно кивает нам обоим и проводит нас к столику, даже не взглянув на состояние моей одежды или на то, что на моих глазах достаточно подводки, чтобы с легкостью заменить черные тени на щеках целой футбольной команды. Должна признать, приятно быть принятой в высококлассный ресторан просто из-за мужчины, с которым я общаюсь.

— Ваш столик, сэр, мэм. — Говорит хозяин, указывая на наше место, прежде чем отодвинуть мой стул.

Я благодарно опускаюсь в него и изо всех сил стараюсь не таращиться, осматривая обстановку.

— Мы возьмем бутылку шампанского, — заявляет Илья, — и икру для начала.

Взгляд хозяина скользит в мою сторону, прежде чем он коротко кивает и уходит.

— Илья, я недостаточно взрослая, чтобы пить, — шиплю я, как только хозяин оказывается вне зоны слышимости.

Понимающая улыбка расплывается на его сильном лице, и Илья приподнимает бровь.

— Ты со мной.

Черт возьми. Мой большой палец нервно подпрыгивает к губам, прежде чем я успеваю спохватиться и заставить руки вернуться на колени, чтобы не начать грызть ноготь перед этим совершенно опасным незнакомцем.

— Ты не обязана пить, если не хочешь, — добавляет он. — Но я тебя уверяю, никто тебя здесь не остановит.

Наш официант подтверждает свое заявление мгновением позже, когда приносят закуску вместе с бутылкой шампанского и двумя бокалами. Официант с размаху открывает бутылку, прежде чем налить нам по бокалу и поставить игристое в ведерко со льдом. Не взглянув на меню, Илья заказывает оба наших блюда, не останавливаясь, чтобы спросить, люблю ли я утку, которую я никогда не пробовала, так что это не имело бы значения.

Когда мы остаемся одни, Илья поднимает бокал с шампанским, чтобы поздравить меня, и я повторяю его жест, слегка стуча нашими бокалами друг о друга. Я никогда раньше не пробовала шампанского, и пока странно кислый, почти грейпфрутовый вкус стекает по моему горлу, я наслаждаюсь газировкой. Илья с интересом наблюдает за мной, словно заинтригованный, какой может быть моя реакция. Вместо того чтобы остановиться, чтобы удовлетворить его, я натягиваю на лицо нейтральное выражение и отставляю шампанское в сторону.

— Илья, скажи мне. Сколько тебе лет?

Мой спутник шокировано фыркает, и на мгновение прикрывает рот рукой, отставляя свой напиток в сторону. Интересно, не испытываю ли я судьбу, переходя сразу к делу, но мои нервы не позволяют мне быть вежливой. Я склона быть резкой, когда что-то меня напрягает.

— Мне двадцать семь, — мягко говорит он, его глаза танцуют, когда он пристально смотрит на меня. — А тебе, должно быть, сколько, девятнадцать?

— Хорошая догадка. — Но это легко, учитывая, что он знает, что я слишком молода, чтобы пить, и достаточно взрослая для колледжа.

Он не дал мне никаких признаков того, что помнит меня с первого нашего разговора, поэтому я сомневаюсь, что он назвал это число, основываясь на том, что знал, что мне было семнадцать, когда мы встретились. С чего бы ему меня помнить? В тот день у него явно были более важные мысли, и мы разговаривали всего несколько минут. Более важным соображением является тот факт, что это делает его на восемь лет старше меня — довольно существенная разница, по-моему.

— И что именно ты делаешь, что позволяет тебе позволить себе Ламборгини в возрасте двадцати семи лет? — Спрашиваю я легкомысленно, снова беря шампанское, чтобы сделать еще один глоток жидкой храбрости.

— Я пахан Шулайской Братвы.

Я едва успела поднять руку, чтобы не разбрызгать шампанское по всему столу, и мои глаза слезятся, когда я заталкиваю жгучую жидкость в горло. Из всех вещей, которые я ожидала услышать от него, это было последним в моем списке. Я представляла, что он найдет какой-нибудь эвфемизм, чтобы намекнуть на работу с какой-нибудь Братвой или кем-то вроде того, что-то об управлении «международными деловыми отношениями для прибыльной торговой компании» или что-то в этом роде. Не могу поверить, что он просто так сказал, что он член русской мафии.

Мне требуется несколько мгновений, чтобы прийти в себя, и мне приходится прочищать горло, прежде чем мне удается снова заговорить.

— Извини, — начинаю я небрежно, как будто мой ответ был не более чем чихание. — Должна признать, я на самом деле не знаю, что делает пахан.

Илья слегка усмехается.

— Он лидер.

У меня в животе скапливается свинец, когда я открыто смотрю на Илью. Вот я, сижу за столом напротив главы Братвы, и только что нагло попросила его рассказать мне историю своей жизни. И еще более сбивает с толку тот факт, что он это делает. Внезапно я не знаю, что сказать. Илья смотрит с легким весельем несколько долгих мгновений, прежде чем протянуть руку через стол, чтобы слегка поддеть пальцем мою челюсть, медленно ее закрывая.

— Так что, раньше, когда ты говорил мне, что у тебя есть враги…? — Я спрашиваю мягче, оставляя свой вопрос открытым теперь, когда я знаю, с какой рыбой я плаваю, больше похожей на акулу, чем на рыбу, если быть честной с собой.