Мы дошли до конца коридора. Перед нами были тяжёлые арочные двери. У меня мурашки побежали по коже. Он был здесь, за этими дверями, как и мои Потерянные Мальчики. Я чувствовала узы между нами, которые соединяли нас после долгой разлуки — наши души отчаянно хотели снова стать единым целым.

— Вот и всё, — выдохнула я, на мгновение взглянув на Джеймса и Эбена. Вглядываясь в детали их лиц на тот случай, если это был последний миг покоя, который у нас когда-либо был.

— Позволь мне, моя Королева, — сказал Эбен, занимая позицию по одну сторону дверного проёма.

— Не что иное, как торжественный выход нашей Королевы, — вторил Джеймс, хватаясь за другую дверь и распахивая её.

Звук эхом разнёсся по комнате, прежде чем из неё донеслась мелодичная музыка. Передо мной открылся большой бальный зал. Фейри всех мастей кружились в вальсе по комнате. Все они были нарядно одеты и порхали по танцполу, пока играл квартет. От леденящего душу звука струнных инструментов у меня по спине пробежали мурашки. Я прошла мимо танцующих, которые, казалось, совершенно не замечали войны, бушевавшей прямо за стенами замка. Никто из них не выказал ни капли беспокойства, и это заставляло мою кровь кипеть. Мне пришлось напомнить себе, что именно этого я и хотела. Мне нужно было, чтобы они недооценили меня. Я должна правильно разыграть свои карты, если у нас был хоть какой-то шанс выбраться из этого Ада.

— Ах, да! Прибыл наш особый гость, — вкрадчивый голос Дориана перекрыл музыку, и все разом остановились, уставившись на меня. — Это наш почётный гость. Королева Неверленда почтила нас своим присутствием, — Дориан захлопал в ладоши, вставая из-за длинного стола, за которым сидел, и мой взгляд скользнул мимо него к Питеру, который находился справа от него. Он неподвижно сидел в своём кресле и не пытался встать, на его лице застыло страдальческое выражение. Затем я заметила, что кинжал, — собственный кинжал Питера, вонзился в столешницу прямо через его руку, пригвоздив его к месту. Это зрелище заставило меня задохнуться от ужаса, прежде чем Дориан заговорил снова, отвлекая моё внимание от Питера.

— Замечательное событие. Проходи, присоединяйся к нам с Питером, мы устроим пир в твою честь, — он подозвал меня к длинному столу, накрытому для Короля. Обильные яства были сосредоточены вокруг трупа сатира, разложенного на блюде. Его рот был набит яблоком, а раздвоенные копыта связаны, как изысканное блюдо. Он должен был стать основным блюдом, и куски его бедра уже были нарезаны.

Мой желудок чуть не взбунтовался, когда я увидела, как Дориан уселся обратно на свой трон, а перед ним поставили тарелку с сырым мясом. Я не двинулась с места. Я здесь не для того, чтобы обмениваться любезностями. Всё это было уловкой. Он хотел напустить на себя безразличный вид, отвлечь меня, чтобы вызвать страх и сомнения, но я на это не куплюсь. Лёгкое движение его челюсти подсказало мне, что я вызвала в нём толику страха, и Тьма внутри меня заурчала. Я должна встретиться с ним на равных, и если это означало, что мне придётся ворошить свою собственную Тьму, то так тому и быть.

— Ты когда-нибудь раньше пробовала фейри, Гвендолин? — спросил он, подцепляя вилкой кусок мяса со своей тарелки. Я стояла с высоко поднятым подбородком, отказываясь вступать в его светскую беседу. — Магия придаёт мясу определённую сочность, которую невозможно воссоздать. Это деликатес, правда. Ты должна попробовать.

Он уставился на меня своими янтарными глазами, не отводя взгляда, пока снимал мясо со своего ножа и макал его в кровь, сочащуюся из руки Питера, прежде чем отправить в рот. Его глаза закрылись, и он застонал, как будто вкус был чистым экстазом.

— Питер, ты на вкус как Божественный нектар. Теперь я понимаю, почему ей так нравится целовать тебя. Я могу только представить, каковы на вкус все остальные из вас, — он взглянул на Питера, облизывая губы, и непристойная ухмылка расплылась по его лицу.

— Хватит этих игр. Я здесь, чтобы договориться о твоей капитуляции. Я позволю тебе уйти живым, если…

Дориан расхохотался, прерывая меня. Весь двор последовал его примеру.

— Сдамся? Я действительно верю, что это переговоры, моя дорогая Королева, — он щёлкнул пальцами, и мой взгляд упал на Триппа, который вышел из тени с приставленным к горлу ножом. Моё сердце заколотилось при виде него в руках врага, но затем оно вовсе остановилось, когда я увидела, что человеком, держащим нож, был Райдер.

Он выглядел так, словно был подготовлен, как ценный товар, выставленный на всеобщее обозрение, чтобы попытаться сломить меня. Светлые локоны были аккуратно убраны с лица, но им недоставало здорового блеска. Кожа натёрта маслом, и он был обнажен выше пояса, в одних только шёлковых штанах с тонкой вышивкой, которые низко свисали на бедрах. Но они не могли скрыть того факта, что он был кожа да кости. Я могла разглядеть каждое рёбрышко, а его лицо было измождённым. Но больше всего меня поразили глаза. Его красивые глаза цвета индиго утратили прежнюю искорку и в скудном свете бального зала казались пустыми и тусклыми.

Я открыла себя для моста, который соединял нас всех. Я чувствовала ярость Эбена, который использовал каждую каплю самообладания, чтобы удержаться на месте. Джеймс был хладнокровен и расчётлив, пытаясь оценить наши шансы на выживание. Питер был полон эмоций — боли, гнева и поражения, смешанных со страхом. Глаза Триппа встретились с моими, и я не почувствовала ничего, кроме любви и сожаления, которые накрыли мост между нами. Он тоже получил к этому доступ, и любовь, исходившая от него, укрепила мою решимость. Когда я дотянулась до последней нити, — там ничего не было. Райдер был пустотой. От него вообще не исходило никаких эмоций. Дориан уничтожил моего беспечного Потерянного Мальчика и не оставил мне ничего, кроме осколков его разбитой души. Я чувствовала, как в ответ во мне начинает нарастать страх, но сейчас это ему не помогло бы, и поэтому я загнала его обратно в свою ментальную крепость.

— Позволь представить моего нового питомца. Это Престон, — сказал он с озорной ухмылкой, кивая Райдеру. — Престон, поздоровайся с Гвендолин, — приказал Дориан.

— Привет, Гвендолин, — голос Райдера звучал механически, и я чуть не лишилась чувств, услышав, как он называет меня по имени.

Я оторвала взгляд от Триппа и Райдера и устремила всю тяжесть своего взгляда на принца-бастарда.

— Плохая формальность, Дориан, — приторная снисходительность соскользнула с моих губ. — Не думаю, что ты должным образом представили меня. Оплошность, которую, я уверена, ты не забудешь в следующий раз. Но позволь мне… — я сделала паузу для драматического эффекта и заметила лёгкое закатывание его глаз, когда Дориан взял своё вино, по-видимому, не интересуясь тем, что я хотела сказать. — Я — Гвендолин Мэри Дарлинг Карлайл. Дочь Венди, Королева Девятого Царства, Избранная Божества и воплощение Осакрена, — прогремел мой голос в огромном зале и воцарилась полная тишина, за исключением едва слышного звука, когда Дориан поперхнулся вином.

Он бросил на меня свирепый взгляд, и истинное Зло выглянуло из-за его тщательно скроенной маски.

— Она бы не стала, — прорычал он, вставая со своего места, крепко упираясь кулаками в стол.

— О, она бы так и сделала. И она сделала, — я медленно сняла перчатку со своей изменённой руки, разминая пальцы, пока рунические татуировки светились магией. — Итак, давай вернёмся к нашему предыдущему разговору. Я полагаю, мы говорили об условиях твоей капитуляции.

Дориан опустил голову, переваривая новость и постукивая ногтями по столу. Это был мой козырь в рукаве. Единственное, к чему он не был готов. Когда он начал смеяться, это застало меня врасплох.

— Я совершенно очарован тобой, Гвендолин Мэри Дарлинг Карлайл. Осмелюсь сказать, что ты самый интригующий человек, которого я когда-либо встречал. Я знал, что в тебе есть что-то особенное. Но это к делу не относится. Это новое событие действительно способствует переговорам.