— Я здесь, чтобы взыскать свой долг.

— Чего ты хочешь? — опередил меня Питер. Я видел, что в нём начинает закипать гнев и положил руку ему на плечо, молча умоляя сохранять спокойствие.

— Через три дня ты доставишь Гвендолин на «Весёлый Роджер». Я буду стоять на якоре к востоку от Русалочьей лагуны.

— Я не сделаю ничего подобного, — разозлился он на смелость требования Крюка.

— Ты сделаешь это, или будешь страдать от последствий невыполнения сделки с капитаном Джеймсом Крюком.

Он снова затянулся сигарой.

— Гвендолин сможет вернуться к тебе, когда решит. Я не её тюремщик.

Я быстро терял терпение.

— Может, ты и не её тюремщик, но пророчество Костяной фейри предсказало, что ты убьёшь её, и если ты думаешь, что мы просто забудем об этом, то ты явно не в себе

Я никогда не забуду, как Костяная фейри произнесла эти слова. «Ты предвестник её гибели…» — у меня кровь застыла в жилах при этом воспоминании. Я хотел прикончить его прямо там. Остановить судьбу.

— Трипп, я думал, ты умнее. Очевидно же, что под «её» старуха имела в виду Тигровую Лили. И поскольку ты не смог закончить работу, я сделал это за тебя.

Пэн проворчал себе под нос:

— Ты не можешь использовать Гвен в качестве платы нашего долга.

— О, я могу и сделаю. Она тебе не принадлежит. Она не твоя, чтобы оставлять её себе. Я заберу её сегодня, если понадобится. Нужно ли мне устроить сцену на твоём «празднике», Питер? Я действительно люблю хорошую драку.

Питер стиснул зубы, подавляя свою гордость.

— В знак уважения к Гвен, я выполню наш долг перед тобой. Если хоть один волос упадёт с её прекрасной маленькой головки, я покончу с тобой раз и навсегда. Мне всё равно, даже если Гвен будет умолять сохранить тебе жизнь. Я закончу то, что мы начали много лет назад, и скормлю тебя тому существу, которое ты зовёшь домашним питомцем.

По лицу Крюка скользнула зловещая ухмылка.

— Три дня, Питер… или я приду за расплатой, — он повернулся и неторопливо зашагал прочь, направляясь прямо к Гвен.

— Я должен был прикончить этого ублюдка много лет назад, — прорычал Питер.

История Крюка и Питера была окутана тайной. Я не уверен, была ли это природа Неверленда и её способность заставлять забыть прошлое, или вообще всё это было сделано намеренно. Но между этими двумя явно было что-то такое, что скрывалось под поверхностью. Они оба были опытными бойцами. Если бы кто-то из них действительно хотел смерти другого, это бы уже произошло.

— Мы не можем просто взять и передать Гвен Крюку без её согласия, — тщательно подбирал слова Райдер.

Питер был на взводе.

Эбен фыркнул.

— Сомневаюсь, что у неё будут с этим какие-то проблемы.

— Но можем ли мы доверять Крюку? — я посмотрел на Питера в поисках подтверждения. Он знал Крюка лучше, чем кто-либо другой.

— Никогда нельзя по-настоящему доверять Крюку. Нужно научиться играть в его игру. На этот раз я перехитрил его. Поверь, у меня есть план, — он повернулся и направился к Гвен.

Облегчение охватило меня, когда я обняла Микаэлу. Её тело казалось таким крепким рядом с моим. Теперь она была воплощением здоровья. Длинные волосы ниспадали блестящими волнами, щекоча мою щеку, когда мы прижались друг к другу. Это была не та женщина, что я привыкла видеть исхудавшей, от которой остались только кожа и кости. Всё, что у неё отнял рак, было восстановлено. Фейри называли это Испытанием. Проявление магии, пробуждающейся в телах смертных, которые были слишком слабы, чтобы справиться с этим. Звериная магия вернула её с края пропасти. Исцелила так, как не смогла бы никакая земная медицина.

Я наслаждалась мгновенным удовлетворением. Я могла по пальцам пересчитать победы, которые одержала в жизни, и эта победа, безусловно, превзошла все остальные. Я с самого начала знала, что Мик предначертано нечто бо̀льшее, чем преждевременная кончина. Именно эта слепая вера привела нас сюда, и мы преуспели, несмотря ни на что. Восторг был неописуем.

Мик отстранилась, держа меня на расстоянии вытянутой руки, и оглядела с головы до пят.

— Вот и ты. Я так долго ждала тебя, — прошептала она, заправляя выбившуюся прядь волос мне за ухо.

— Я пыталась найти тебя раньше, я…

— Я знаю, милая, — перебила она. — Но я не об этом. Я говорю о девушке, которой ты когда-то была. О сестре, которую я знала в детстве. Её не было долгое время. Похоронена под депрессией, обязательствами и страхом. Но теперь я вижу, что ты нашла её вновь. Не представляешь, насколько меня это радует.

— Я … Мне жаль, — я не знала, что ещё сказать. Я действительно чувствую себя по-другому. Неверленд, путешествие, эти мужчины — безвозвратно изменили меня. Но я никогда не ожидала, что кто-то ещё осознает масштаб изменений, происходящих во мне.

— Тебе не о чем сожалеть, милая. Я только жалею, что не смогла помочь тебе найти дорогу назад раньше.

— То, что тебя не убивает, делает тебя сильнее, — неубедительно произнесла я. Клянусь, это было проклятием — не уметь говорить правильные вещи в по-настоящему трогательные моменты. Она рассмеялась, спасая меня от неловкой паузы.

— Думаю, это означает, что я буду жить вечно, — сказала Мик, почти с тоской оглядываясь через плечо на свою свиту.

Весь двор Зверей, все семь принцев, сопровождали Мик на праздник.

— «Те, кого любят, не могут умереть, ибо любовь — это бессмертие», — хриплый голос Джеймса, декламирующего слова Эмили Дикинсон, растопил моё сердце, когда он подошёл ко мне.

При виде его здесь, на вознесении Питера, оно снова сбилось с ритма.

— Мисс Микаэла, для меня большая честь наконец-то познакомиться с вами. Капитан Джеймс Крюк, к вашим услугам, миледи, — Джеймс грациозно поклонился ей.

— Гвен не говорила, что ты поэт, — сказала Мик, оценивающе оглядывая его.

— Дикинсон вышла далеко за рамки своего времени. Я мог бы сказать то же самое о Гвендолин, — затем он повернулся ко мне, и я почувствовала слабость в коленях от его пристального взгляда. Его появление всё усложнило. Я была взволнована, увидев Джеймса, — часть моей души ожила от одного его присутствия.

Я надеялась, что у меня будет больше времени во всём разобраться. Я понятия не имела, как мне лавировать в окружении всех этих альфа-самцов. Но, если быть честной с самой собой, было ли вообще решение? Уверена, почти неизбежно мне придётся действовать вслепую, создавая всё больше беспорядков и рассыпаясь в извинениях, надеясь, что этого будет достаточно, пока я во всём не разберусь.

— Микаэла, я так рад, что ты смогла прийти.

Питер присоединился к нам, и транс, в который меня погрузил Джеймс, мгновенно рассеялся, сменившись тревогой.

— Добро пожаловать в твою вечность здесь, в Неверленде, — сказал он, скрывая все намёки на то, что Джеймс на него как-то влияет. Он одарил её обаятельной улыбкой, готовый принять в нашу семью, какая бы сумасшедшая и испорченная она ни была. Его тон был милым и искренним, но его поза, лёгкая дрожь в сжатых челюстях противоречили его словам.

Присутствие Джеймса так близко разъедало его изнутри.

— Ты можешь оставаться здесь, в лагере, с Гвен, столько, сколько захочешь.

— Пэн, насчёт этого. У меня есть кое-какие новости, которые надо обсудить, — начал Нико, и двое мужчин испортили наше маленькое воссоединение.

— Нико, ты только глянь на мою сестру. Разве она не красавица? — спросила Мик, отвлекая его своим случайным вопросом. — Это платье просто потрясное.

— Рад снова видеть тебя, дочь Венди, и я разделяю мнение Микаэлы. Похоже, что Неверленд согласна с тобой, — сказал Нико, кланяясь мне.

— Как насчёт того, чтобы дать нам с сестрой насладиться вечеринкой, прежде чем лезть в политику? — властно произнесла Мик, как будто она знала, что имеет какое-то влияние на принцев Зверей.

Он слегка поклонился ей, слабая улыбка тронула его вечно хмурое лицо.