Иванов и Лысин из-за коротко стриженных голов напоминали двух братьев, они вежливо кивнули нам и продолжили заниматься своими делами — потрошить свежевыловленную рыбу. Рядовой Коломенко даже не обратил на нас внимания. Очень сдержанная реакция для вояк, посылавших сигнал бедствия.

— Я Фил, это мой брат Тодд, наш уважаемый учёный Павел Андреевич, это Святой и вот тот юноша – Ханурик. По поводу научной миссии не соврали, просто обычно достаточно одного-двух учёных, остальные в охране.

— Хм, понятно. У всех погоняла, что ли? Ну, без имён так без имён, — усмехнулся майор. — Один только Павел Андреевич у вас солидный. Кстати, приятно познакомиться, будем дружить, надеюсь.

— Фил и Тодд – наши настоящие имена, остальные по желанию.

— Иностранцы, что ли? Хм, ну ладно. Вы присаживайтесь где-нить уже, в ногах правды нет.

Я сел на гнилой порог ближней хаты, Фил и Тодд недалеко от костра рядом с майором, Святой особняком устроился у основания одинокого дуба, что рос у дома напротив. Павел Андреевич предпочёл расхаживать между домов, с увлечением водя детектором перед собой.

— Так значит вас тут девятеро? — спросил Фил.

— Да, так и есть. Надеюсь, столько и останется. Вы прямо наше спасение, я даже не надеялся, что кто-то сюда попадёт.

— А что у вас случилось? Как вы вообще здесь оказались?

— Дерьмовая история. Мы зашли, а выйти не можем, и, может быть, вы ещё не поняли, но никто не может.

— Вы хотите сказать, что пространственная аномалия не выпускает вас за пределы своих границ? — вмешался Павел Андреевич с выражением лица человека, знающего больше других.

— Так и есть. А откуда вы знаете про аномалию?

— Он же учёный, его профессия – знать, — ответил Фил.

— Вы тоже теперь с нами в одной лодке, — с грустью заметил майор. — Хотя если у вас в команде есть такой смекалистый учёный, то это повышает наши шансы на выживание.

— И сколько вы тут? — продолжил расспрашивать командир наёмников.

— Две недели. Знаете, невозможность выбраться и перекошенные домики ещё не самое страшное. С чего бы начать?

И майор начал свой рассказ, с первых слов пробирающий до мурашек. Я уже начинал жалеть, что решился на эту авантюру.

Ночь сгустилась над хутором, и только горящий костёр поддерживал слабое чувство безопасности, согревал надежду, что не всё так плохо, и мы, не без помощи нашего учёного, найдём выход. Наёмники выглядели спокойными, будто к такому их и готовили, вояки же, казалось, просто смирились.

Майор после короткой подводки, сдобренной матами, вещал:

— Мы все из шестьдесят первой бригады. Разные подразделения. Нас послали на спецоперацию, когда рвануло на станции второй раз. Там такое началось! Никто ничего не объяснил, но мы и так поняли, что взорвалась не АЭС, а одна из лабораторий учёных. Всем посвящённым давно было ясно, что эти комплексы – бомба замедленного действия!

Я ехал в УАЗе с другими офицерами, перед нами шла бронетехника. Был там небольшой мост. «Бэтээр», что через одного впереди, проехал спокойно, а который сразу перед нами начал заваливаться набок.

Чтоб я сдох! Какая-то сила его перевернула, а потом отбросила в сторону леса. Никогда в жизни ничего подобного не видел.

Я чувствую, что и нашу машину тянет, выпрыгиваю наружу, а остальные не успели… Их закинуло вслед за бэтээром.

Потом началось: крики, стрельба, взрывы. Я не понимал, что происходит и где противник.

Бегал с пистолетом около дороги, как неопытный дурак. Вся бронетехника впереди уже горела, округу заполонил чёрный дым.

Слышал, что кто-то вызывал по рации помощь. Подозрительно быстро прилетели вертолёты. Половина из них упала сразу в тех же лесах.

Помню солдата из моей роты, которого разорвало на части, прямо в воздухе.

А я за всё время выстрелил один раз, в своего же… Какой-то боец вылез из дыма и начал по мне палить, а у самого половины челюсти не было, и язык висел. Глаза у него были, как белки у слепца. Я его убил.

Потом услышал громкий хлопок и будто кто-то пустил ядовитый газ. В глазах слезилось. Нацепил противогаз, а очнулся уже на краю деревни.

Таким вот образом мы все здесь и оказались. Рядового Коломенко вообще с границы Зоны перекинуло, прямиком с блокпоста. И что интересно, все в один день попали под газовую атаку.

— Вас сюда переместило? То есть можно сказать «телепортировало»? — спросил с нескрываемым удивлением Фил.

— Наверное, можно и так сказать.

— А кто на вас напал?

— Это место проклятое и напало. Что же ещё? — майор грустно вздохнул и задумчиво уставился в костёр.

— Могу рассказать о том, как добрались мы, — произнёс Фил. — Наш отряд высадился на восточном побережье Припяти, недалеко от города.

— Фил, я бы не стал так откровенничать, — осторожно заметил Тодд, но его брат лишь отмахнулся.

— Вот как? А я думаю, почему одни болота вокруг? — сказал майор. — Припять значит…

— А что нам мешает просто вернуться тем же путём, выйти через лес? — встрял в разговор Святой.

— Говорил же, это невозможно. Попробуйте сами, если не верите, — майор пожал плечами. — Мы первую неделю каждый день ходили туда, сейчас через день. Вы просто будете возвращаться, откуда пришли. Ничего не заметите. Вот идёте вроде бы по прямой, а направление само меняется на сто восемьдесят градусов, будто сатана играется с вами.

— Святой, есть желание пройтись? — спросил Фил. — Вдруг тебя сам сатана испугается?

— С утра может быть, — лениво ответил татуированный, понимая, что сейчас никто ему не приказывает прочёсывать лес в потёмках.

— Подождите вы планировать, это ещё не всё, — произнёс майор. — Это все цветочки. В первый день мы устроили здесь привал, про замкнутую ловушку узнали только на второй день. На третий со мной произошла какая-то чертовщина. Бойцы сказали, что среди ночи я встал и куда-то ушёл, а потом вернулся на утро, но ничего не помнил, за прошедшие дни в заброшенной деревне. Я и сейчас ничего не помню, для меня прошло одиннадцать суток и так со всеми только в разные дни.

— Не понял, — перебил Фил. — То есть ночью кто-то уходит, а потом возвращается и ничего не помнит?

— Хуже. Это как отматывание плёнки, — майор покачал головой, затем обратился к одному из солдат, чьи фамилии я уже успел позабыть. — Иванов, принеси мне автоматы.

Сержант кивнул, поднялся и второпях зашагал к соседнему дому. Спустя секунды Иванов вышел на улицу с двумя автоматами в руках и поднёс их майору. Ничего особенного в оружии не было, калаши армейского образца, потёртые и старые со следами нагара.

— Смотри, командир, — сказал Кролин, поднимая оба автомата в руках. — Вот этот нашего рядового, который сейчас пойдёт Прохоренко на посту менять, а вот это – тоже он. Стволы идентичные, понимаешь? Проверь серийники.

Фил аккуратно принял из рук Кролина оба автомата и в свете костра сверил серийные номера.

— Проклятье! И правда, одинаковые, даже царапинки те же. Это как понимать?

— Не знаю, — офицер пожал плечами. — Боец на днях ушёл посреди ночи, но автомат оставил, а когда вернулся с амнезией, калаш был при нём, причём тот же самый.

— Фантастика, — Фил оглянулся в поисках ответа у Павла Андреевича.

Я так увлёкся рассказом майора, что и не заметил, как учёный сел рядом со мной и тоже внимательно вслушивался в разговор у костра.

— Догадки есть, — сказал учёный. — Возможно, вы, товарищ майор, действительно здесь меньше, чем думаете. А может быть, это уже и не вы вовсе.

— Как это не я? — возмущённо сказал майор и почесал затылок. — Не хочется даже думать об этом.

— Возможно, здесь пространственно-временная аномалия, — продолжил учёный. — Но я не смогу вот так сразу во всём разобраться. Для начала нам бы найти артефакт.

— Арте… Что? — спросил Кролин.

— Простыми словами такая штуковина зачастую размером с кулак, своеобразной формы, чаще сферической, может излучать свет и радиацию, — пояснил Тодд. — Что же вы, товарищ майор. Первый раз в Зоне?