— Вам помочь? — спросил портье.
— Если только меня отнести, — дернула плечом и чуть улыбнулась. Мальчик молодой: с дерзкой жадностью во взгляде и восхищением. Нравятся женщины старше или просто красивые и недоступные? С девчонками его возраста и круга легче, а с нами, уверенными, способными обеспечить себя, сложнее. Интересно, но трудно. Молоденькая девочка подходит для всех мужских возрастов. А сколько новой возлюбленной моего мужа? Лица на снимках не было, но, думаю, юная дева. Восторженная феечка. Ласковый котенок. Ну и с замашками порнозвезды.
— Позволите, — пропустил меня в лифт и нажал нужный этаж. Как мило. Парень держал дистанцию, но поглядывал в мою сторону. Я принципиально не пыталась всмотреться в собственное отражение в зеркальных панелях. Униженная, разбитая жена.
— Вы очень красивая, — услышала, когда уже практически вышла из лифта. Я иронично усмехнулась и нашла в сумке пятьсот рублей.
— Заслужил, — засунула ему в нагрудный карман. Вероятно, так чаевые зарабатывал.
— Я не из-за денег, — нахмурился и оскорбился. Деньги достал и, удивительно мягко поймав мою ладонь, зажал купюру. — Это правда… — смотрел на мои губы с вожделением. Нет, мальчик. Со мной это не работает.
— Возьми, — все же отдала ему деньги. — И, пожалуйста, не вырасти в мудака…
Я вошла в номер, вставила карту — загорелся тусклый свет, бутылку на полку в прихожей, сумку на пол. Я не разделась и не разулась, просто упала. Все, я сломалась. Здесь никто не увидит, как мне больно. Мою слабость. Мою тоску. Мое горе. Мою любовь…
Поджала ноги в позу эмбриона и выла. Давала сердцу выплакаться. Не стеснялась хрипов и соплей, не боялась, что услышат и осудят. Слезы — это слабость, а ей всегда пользовались. Хватит. Мной уже воспользовались.
Зачем? Почему? За что? Не задавала себе вопросов. Ответов все равно не получу. Даже ОН их не знал. Наверняка придумал причины, чтобы успокоить собственную совесть. Так устроен человек: себя мы щадим, а если совершили проступок, то ищем не причины внутри, а недостатки в других. Это кто-то виноват, а наша подлость — только следствие чужого неправильного поведения. Марат тоже сказал, что я виновата. Плохая жена. Плохая мать. Вот чем закончились десять лет нашего брака. Большая любовь превратилась в черную ненависть.
Я шмыгнула носом и поднялась. Тело окаменело, ныло, болело. Сбросила обувь и схватила бутылку вина. В душ отправилась. Стянула одежду и шагнула за перегородку, выкрутила воду на полную и села, прислонившись к стене, теряясь в прозрачной дымке. Бутылку предусмотрительно открыли, и я зубами выдернула пробку. Сделала большой глоток, закашлялась, и следом еще. Хочу быть разбитой физически, не только морально. Только почему-то в голове поразительно ясно: детали пазла наконец выстроились в созвездие конца света. Полгода. Как раз примерно столько прошло с моего отъезда в Германию с отцом. Как же долго Марат жил двойной жизнью. Спал со мной. Спал с ней. Я целовала его губы. Ласкала тело. Принимала в себя его член. После другой… Господи, как же мерзко! Как же вышло, что у него совсем нет совести, нет уважения, нет банальной чистоплотности? Он же после своего блядства детей наших обнимал и целовал. Это так противно. Столько низости и подлости. Откуда? Ведь Марат не такой! Нет, простым и понятным, покладистым и ручным Загитов никогда не был. Но он не жестокий, не злой, не гнусный лжец и предатель. Когда так изменился? Когда перестал идти рядом и свернул к чужому дому? Я не знала. Я не понимала. Да и не важно, наверное. Уже нет…
Этот Марат не стоил того, чтобы выслушивать его объяснения, разбираться в причинно-следственных связях, анализировать свои ошибки. Да, я неидеальная жена, но не настолько плохая, чтобы безжалостно втаптывать меня в грязь. Я родила ему детей, хотя бы за это мог пощадить мои чувства и признаться в предательстве не так жестко.
Перед глазами стояли пошлые фото и видео. Как она себя презентовала! Ни одного отверстия не оставила без внимания. Банан во рту по самый корень и приписка «ты меня научил, мой бог секса». Пальцы во влагалище. Анальная пробка в виде клубники со словами «разрабатываю для тебя дырочку».
— Боже… — я ощутила, как подкатило к горлу. Закрыла рукой рот, сдерживая рвотные позывы. Марат практически никогда не отвечал ей, только ставил огненные реакции. Только в конце писал…
Ты встала на учет? Как себя чувствуешь? Живот не болит?
Беспокоился о матери своего ребенка. Отец же! Марат снова станет папой, только с другой женщиной. Видимо, снова мальчишкой себя ощутил и девочку выбрал под стать. Она молоденькая, это заметно: кожа и тело девушки лет двадцати. Послушная, податливая, дает везде и всегда. Типичный выбор обеспеченного мужчины среднего возраста. Только за меня чего цеплялся?!
А я дурочка, конечно… Так переживала за мужа. Боялась. Даже допускала, что увлекся другой, но и в мыслях не было, что изменял на полную. Что ребенка ей сделал. А если бы я сняла спираль и согласилась снова родить… Теперь все ясно: Марат хотел заманить меня в ловушку, в клетку посадить и диктовать условия. Только я не понимала, зачем… Если влюбился и собрался жить с другой — признайся честно и разведись по-человечески! Зачем держаться за постылый брак и неудобную жену?! Я никогда не была удобной: куда поставил, там и стою. Нет, я другая, и Марату это нравилось. Он никогда не хотел женщину, похожую на мать, кроткую и зависимую. Никогда…
Сейчас, видимо, его вкусы, как и желания, изменились. Права Лота. Их мужчины из одного стручка. Если не сразу всплывало сходство, то со временем точно. Ружье, которое зарядил Адам Даниярович, выстрелило точно в меня…
Я поднялась на ватных ногах и вышла из душевой. В ванной не продохнуть от тугого пара. Это хорошо. Пусть с меня сойдет старая кожа. Хочу новой обрасти: незнакомой, жесткой, чужой. Чтобы не узнал. Чтобы по запаху не нашел. Чтобы все следы его прикосновений сгинули. Нет больше Полюшки. Умерла вчера. Никто, кроме мужа, меня так не называл. И больше не назовет. Не хочу.
Я рукой провела по зеркалу, выхватывая собственное отражение. Бледная, в губах ни кровинки, огромные глаза в ореоле потекшей туши. Да уж, Полина Сергеевна, красавица, не то слово.
Я набрала холодной воды в ладони и брызнула в лицо. Косметика сошла, и передо мной оказалась испуганная женщина. Увы, предательство любимых не делало сильнее. Сегодня я потеряла что-то очень важное. Отмерла часть меня. Большая. Я ведь любила, очень любила Марата…
— Да, Полина, ты плохая жена. Не удержала мужа от блядства, — проговорила, криво улыбаясь. Что же, пусть строит жизнь с новой зазнобой. Марат заделал ей ребенка, значит, дорога стала. Не верю, что сделал это из-за меня. Сущая глупость! Такая же, как заявление про две семьи! Загитов, очевидно, умом тронулся, раз решил, что я могу пойти на это. Насмотрелся на отца и подумал, что со мной прокатит. Как в голову такое могло прийти?! Так цинично, так зло. Ни капли раскаяния. Ни крупицы жалости. Марат получал удовольствие, унижая меня. Я чувствовала это. Его любовь превратилась в слепую ярость, и она была направлена на меня. Что же, я отвечу тем же.
Я вытерлась насухо и пошла спать. Завтра тяжелый день. Бой. И я не знала, на сколько эта война затянется. Легла и уткнулась лицом в подушку. Снова накатило, но я душила всхлипы и рыдания. Сильные женщины тоже плачут по мужчинам…
Утром проснулась разбитой. Глаза — красные щелки, сил нет, в голове дурман. Каюсь, мечтала, чтобы все жутким сном оказалось, но реальность догнала холодным сумрачным утром. Я одна в гостиничном номере. Никогда больше не будет как прежде.
Включила телефон, и он взорвался оповещениями. Сто тридцать пропущенных и пятьдесят сообщений. Все от Марата, кроме парочки. Я открыла те, которые из домашнего чата с детьми.
Лиана: Доброе утро, родители. Когда домой?
Иль: Бабушка с дедушкой зовут нас в питомник. Щенка выбрать)) не домой) Можно?
Лиана: Мы уроки уже сделали!!!
