— Полина, а ты хотела бы отомстить мужу? — голос вкрадчивый, какой-то совершенно незнакомый. Интонации игриво-агрессивные, маскулинные, не оставляющие сомнений, как предлагалось мстить.

Я поманила Реутова пальцем, чтобы через стол ко мне склонился, и шепотом ответила:

— Нет.

— Я рад, — откинулся на спинку и неожиданно улыбнулся мальчишеской улыбкой, полной очарования, без вот этого всего мачизма. Вот вроде все в нем изменилось, а бесшабашность юности осталась на губах. — Ангелина сломала дебильную схему, по которой я жил. Кажется, начал выздоравливать. Не прошло и семи лет.

— Ангелина любит мужа. Там без вариантов, — на всякий случай предупредила. Не надо к ним лезть. У них только налаживаться начало.

— Я понял, — дотронулся до щетинистого подбородка с едва заметной ямочкой и посмотрел на часы. О, мне тоже пора бежать! — Если нужна будет груша ростом метр девяносто, к твоим услугам.

— Если нужно будет подлечить после разборок с разъяренными мужьями, то обращайся, — я поднялась. Мне стало удивительно спокойно, хотя рядом со мной — вполне себе альфа-самцовый экземпляр. У меня был телефон Реутова, а у него моего не было. Мне предлагали выбор и никак не пытались форсировать общение. Я могла продолжить развивать знакомство заново, а могла легко вычеркнуть Реутова из списка контактов. И на этот раз мне реально приятно, что нет у него ко мне мужского интереса.

Через два дня я приехала в офис Небесного. Мне нужен развод. Две недели прошло с той злосчастной ночи, хватит тянуть с заявлением.

— Здравствуй, Полина, — я ждала Диму в кабинете. — Прости, что заставил ждать. Сложное дело, — сел напротив и внимательно посмотрел на меня. Оценивал решимость?.. — Не думал, что следующая встреча будет такой.

— Все нормально, Дим. Я вообще больше ничему не удивляюсь. Ты в курсе?

— Только что тебе нужен хороший адвокат. Что вы с Адамовичем разводитесь.

— Мне нужен развод, максимально быстрый и по возможности справедливый.

— Полина, ты можешь быть со мной абсолютно откровенной. На следующие несколько месяцев мы практически семья. Рассказывай.

— Марат полгода содержал любовницу. Сейчас она беременна. Он не хочет разводиться. Обещал всячески препятствовать, забрать детей, мою клинику. Будет война.

— Я представляю, — хмыкнул Небесный. — Я знаю, как жестко умеет работать Адамович. Какие цели, помимо развода?

— Дети. Они должны быть со мной. Я не против встреч. Возможно, оставаться у отца на ночь, но… — нервно прикусила щеку. — Пока их психика слишком пластична, я бы не хотела, чтобы они жили между двумя домами. Ильдар и Лиана достаточно взрослые и, если понадобится, могут выбрать, с кем остаться.

В поддержке детей я не сомневалась. Не потому, что Марат плохой отец и как-то обижал их, но ко мне они больше привязаны. А к кому будет привязан Загитов, когда родится третий ребенок…

— Второе — «Эдем»: так вышло, что совсем недавно Марат стал собственником одной четвертой клиники. Его часть у меня в доверительном управлении, но он отзовет доверенность, когда узнает, что процесс пошел. Не сомневаюсь.

— Вы заключили брачный договор?

— Нет. Я была студенткой медицинского, а Марат даже не предлагал. У нас есть недвижимость, приобретенная в браке, общие счета, даже его адвокатская контора создавалась при мне.

Когда только познакомились, он работал в адвокатуре, но не был партнером. Главным стал уже после брака. Уже двойняшки родились.

— Сомневаюсь, что Адамович не защитил фирму от развода, — с сомнением проговорил Дима. — На него не похоже.

— Марат не верит в разводы.

Небесный хмыкнул. Да, в наш точно.

— В общем, я готова пойти на мировую: никаких имущественных претензий, пусть только отдаст мне свою долю в «Эдеме».

Дима все записал, затем протянул мне доверенность — теперь все вопросы будут решаться через него.

— Какие у меня шансы? — передала ему подписанную бумагу.

— Полина, готовься к тому, что это точно не будет быстро. Не будет легко. Не будет красиво. Если Загитов не хочет разводиться, то будет трудно.

Ресницы непроизвольно дрогнули: хочется побыстрее со всем этим покончить и начать выстраивать свой мир заново.

— Я не говорю, что это невозможно. Просто нужно набраться терпения и сил. Я помогу.

— Дим, а красивые разводы вообще бывают?

— Я давно уже не видел таких. Даже если все четко по имуществу и финансам, кто-то всегда страдает: мужья, жены, дети.

— Мой муж точно не страдает. Загитов — властный собственник. В его голове на мне клеймо «Моя», а свое он не отдает. Вот и все.

Через несколько дней я узнала, что Небесный подал заявление на развод. И не только от своего адвоката. Марат буквально ворвался ко мне в кабинет в рабочий день. Он был в ярости…

Марат

Я разгребал рабочую почту, когда на глаза попался знакомый шильдик — логотип конкурентов. Щелкнул на письмо и тут же в ярости стукнул кулаком по столу.

Уважаемый Марат Адамович, мы имеем поручение сообщить вам, что коллегия адвокатов «Небесный и партнеры» начала бракоразводный процесс Загитова П.С. против Загитова М.А…

Полина все-таки осмелилась подать на развод и даже наняла адвоката! Мы оба вспылили в последнюю встречу в квартире ее родителей, но дальше я был паинькой! Пальцем не тронул, извинялся! Просил дать время! Не давил. Нахрена разводиться?! Хочет пожить отдельно — хорошо. Месяц, ну два максимум! Но о реальном расставании речи не шло! Я не отпущу, сказал же!

— Марат Адамович, — Милана постучала и зашла с папкой входящей корреспонденции, — срочная почта.

Я взглядом выхватил пресловутую слепую деву — логотип конторы Небесного. Ах, Фемида, мстительная сучка, как же ты жестока, беспощадна и неотвратима. Когда-то ты была неподкупна и беспристрастна, но мы, ушлые служители закона, крутили тобой, как хотели. Но ты реально неизбежна — слепая дева правосудия. За преступлением всегда следует наказание. Достоевский, чтоб тебя, блядь.

Я проверил госуслуги, затем реестр Тверского суда — у меня был доступ как юридического служащего — против меня был подан иск. Приплыли.

Я схватил пальто и выбежал из кабинета.

— Милана, все встречи на сегодня переноси на завтра или отменяй. Мне нужно отъехать.

Где сейчас могла быть Полина? В «Эдеме», естественно! Что же, по-хорошему моя любимая жена не хотела, значит, будем продолжать рвать жилы и закусывать удила.

— Где она? — рявкнул на молоденькую администраторшу. Наверняка они здесь все фемки: администраторка, бухгалтерка, врачиха!

— Кто? — девочка испуганно округлила глаза. Я, наоборот, закатил! Еще одна дура на мою голову! Она что, забыла, что я муж их директора?!

— Полиночка Сергеевна, — елейно вспомнил, как эта Марина называла мою жену.

— У нее прием…

Замечательно! Направился широким шагом к кабинету. Жена преподнесла мне охренительный нежданчик. За мной должок. Сюрприз!

— Туда нельзя!

— Мне можно, деточка.

Я вообще-то на четверть хозяин этого чудного места. Завтра же начну переговоры с собственниками о выкупе большей части «Эдема»! Я сделаю так, что Полина будет в меньшинстве. Ей придется уступить и подчиниться. С ее подругой и партнером Верой договориться вряд ли получится, а вот третий долевой собственник вполне мог оказаться более сговорчивым.

Над кабинетом горела красным лампочка «не входить», и тем не менее я надавил на ручку двери. Моя жена беседовала с пациенткой. Обе удивленно повернулись к двери. Полина спокойным нечитаемым взглядом; женщина с явным раздражением моей бестактностью.

— Извините, Паулина Марковна, — улыбнулась женщине, давно вышедшей из бальзаковского возраста, перешагнувшей «бабу-ягодку опять» и на всех парусах стремившейся в реальные бабушки. И все туда же! Губищи, сисяндры-ракеты, загар! — Марат Адамович, вы перепутали кабинет. Венерологическое у нас наверху. Удачи с анализами, — на губах профессиональная улыбка, а во взгляде льды Арктики.