Я эндокринолог, и о тестостероне знала все. Марат в интимных делах очень активный индивид. Мне нравилось. Мы в этом плане идеально совпали. Десять лет женаты, а наша близость только слаще и острее стала. Да, мы оба занятые люди и порой падали от усталости. Но если мы уж занимались любовью, то это было до дрожи в пальцах и красной пелены на глазах. Наверное, потому что это любовь. Настоящая любовь. Я была совсем не подходящей партией мужчине другой религии. Он тоже не предел мечтаний родителей коренной москвички с родней в православной церкви. Мой дядька по отцу — архиерей. Вот такая штука. И все-таки мы вместе. Какое бы ни было имя у Господа, но нас он благословил двумя детками за раз…

Я медленно и грациозно подошла к мужу. Мне нравилось видеть в его глазах сексуальный голод и агрессивное нетерпение. Когда мужчина хочет женщину — это заводит.

— Соскучился, говоришь? — шепнула прямо в губы, перехватывая инициативу, лаская напряженный член.

— Да… — хрипло на выдохе.

— Я тоже… Проверь…

Рука нырнула мне между ног: муж пальцем сдвинул полоску трусиков и погладил влажные нижние губы, медленно и уверенно обводя вход. Затем резко вставил, вызывая неожиданный спазм.

— Сожми, Полюшка… — я подчинилась и рукой, и стенками внутри. — Ты такая красивая… — сжирал взглядом мое лицо. Неожиданно просигналил телефон, я скосила глаза: сообщение от авиакассы. Марат уже купил билеты?!

— Загитов! — толкнула в грудь. — Ты все решил? Сам?!

— Поль, ну что ты начинаешь? Сказал же, дня через три прилечу обратно. Давиду я нужен!

— Ты бы хоть ради приличия спросил: как я вообще? Нужна ли мне помощь? Твоя поддержка? Мне ты тоже нужен! Но я, конечно же, не Давид! — завелась не на шутку.

— Полина, не душни. Я все оплачу, сказал же.

— Да иди ты! — обиженно вырвалась из объятий. — Без тебя разберемся.

Я направилась к выходу. Даже если мы ссорились, то спали всегда вместе. Конечно, я приду в спальню, но не сейчас. Марат неприятно удивил. Он нужен здесь, но рвется в Москву, потому что Давиду, видите ли, он нужен. Я никогда не ревновала к его большой семье, где каждый первый брат, но моя тоже должна иметь значение!

— Ты уверена, Поля? Не знаешь, от чего отказываешься! — светил стоячим хозяйством.

Я повернулась и, снисходительно улыбнувшись, ответила:

— Мартик, — использовала ласкательное, которое он ненавидел. Только Марат или Март. Ну или господин Марат Адамович Загитов. — Там, — кивнула на возбужденный пах, — нет ничего, что меня может удивить.

Да, этот прибор я исследовала да мельчайшей поры и выемки, каждую венку, волосок, цвет, вкус и запах. Я уже отвернулась, но успела заметить странную злость в темных глазах. Неужели обиделся? Ну так и мне неприятно!

Я просидела до часа ночи над новыми услугами клиники. Попросила команду накидать интересных предложений, потом будем внедрять. Индустрия красоты и эстетической медицины не стояла на месте.

Легла в постель осторожно, чтобы не разбудить мужа. Марат спал, развалившись на всю кровать. У него до сих пор стоял. А может, что-то снилось? Я сжала напряженный член через боксеры. Непокорный характерный мужчина. Волевой подбородок, чувственные тонкие губы, ресницы, удивительно черные и длинные. Я обижалась и все равно легла ему под бочок, утыкаясь носом в смуглую кожу с запахом солнца и теплого песка.

Проснулась от того, что дочка стягивала с меня одеяло. Я села в кровати. Марата уже не было. Взяла телефон — девять утра и несколько сообщений от мужа.

Марат: Я улетел. Буду через три дня. Люблю тебя, зараза.

Вот же жук! Улизнул, чтобы избежать новых обид. Я знала, что раз он решил, то уедет, но мозг бы ему взбила миксером. Я открыла документ, прикрепленный к сообщению. Марат оплатил предварительный счет из Мюнхенской клиники. Слово держит при любых обстоятельствах.

— Доченька, — поцеловала Лиану. — Вставать будем?

В комнату вошел Иль с телефоном. Серьезный, темнобровый мальчик. Дети оба похожи на отца, но характером дочка — моя копия.

— Мам, привет, — поцеловал меня в щеку. Марат приучил. Лиану он нацеловывал, а сын меня. — Папа просил передать, — и протянул мне сорванную в мамином саду розу.

— Иль, прячь! Бабушка увидит и голову нам оторвет!

Я не могла позвонить Марату, пока был в полете. К вечеру телефон стал доступен, но он не отвечал и в сети его не было. Странно, хоть бы скинул сообщение, что долетел! Я волновалась. Муж позвонил мне только следующим утром, когда всю его родню на уши подняла. Помятый и с шальным взглядом. Что же там было на мероприятии Давида?..

Марат

Вроде и рейс ранний, а домой только к пяти вечера попал. Прямых перелетов нет, приходилось страдать, а зафрахтовать частный джет не успел — сорвался неожиданно, да и жирно одному. Полине с детьми нужно будет обязательно нормально все устроить, иначе наши бандиты всех сведут с ума.

— Приветствую, — ответил на звонок Давида, открывая дверь во двор. — Приехал-приехал. Вечером буду. У тебя в клубе? — уточнил на всякий случай.

Сам не знал, чего так резко собрался. Не могу тупо сидеть без дела: и не отдых, и не работа, плюс атмосфера тяжеловата. Полина загоняла себя и упиралась, словно если позволит себе расслабиться и немного отдохнуть, станет предательницей. Неделя ничего не решает в случае моего тестя, а нам нужно набраться сил, выдохнуть, перезагрузиться. Ладно, видимо, нам и друг от друга отдохнуть нужно.

Сейчас дела порешаю и прилечу огурчиком. Помимо моей постоянной адвокатской практики я занимался юридическими вопросами диаспоры. Давид просил быть сегодня на частном мероприятии — вероятно, будут полезные семье люди и что-то необходимо будет сразу зафиксировать юридически.

Я вошел домой: чистенько, убрано. Татьяна Михайловна даже в наше отсутствие содержала все в идеальном порядке. Домработница, няня, клининг — мы с женой оба работали и могли делегировать часть обязанностей. Хотя у меня мать ни дня в жизни не работала, но и у нее куча помощниц, но дом ведет идеально! Отец сейчас еще пуще о ней заботился, после того как взял вторую жену. У него были на то причины, и мама дала добро. Необычно, если честно, но судить не мне. Все взрослые люди.

Поднялся в спальню, разделся и под душ. Сейчас бы Польку сюда. Зараза, отказала мне вчера. Нет, нужно было сказать сразу, что улечу ненадолго. Не спрашивать разрешения, но и не втихую покупать билеты. Сегодня, правда, уехал под покровом раннего утра, будить не захотел. Вот если бы не проспал и спешно не собирался, так отлюбил бы, что забыла бы, как отказывать мужу в близости. Поля получше многих знала, что это путь в никуда. Она в том числе и сексуальной гормональной дисфункцией занималась в паре с психологом в своей Альма Матер. Понимала лучше многих, чем чреваты игры в «дам не дам». Ну это ладно, а вот фраза, что во мне ничего не удивляет, неприятно кольнула. Современным женщинам не хватало тонкости, хрупкости, даже глупости. Кичатся своими «яйцами». Мне тридцать девять, и да, я хотел удивлять женщину, давать новое, учить чему-то, восторгов и благодарностей жаждал. Нет, жена, конечно, принимала подарки с радостью, но и с благосклонностью. С бессловесным намеком, что и сама может. Полина любила в ответ дарить не менее дорогие презенты. По любви, конечно, но…

Я всегда знал, что не женюсь на девушке, которую выбрали бы родители. На кротких послушных не смотрел никогда. Я любил побеждать и завоевывать! Мне нравилось, что Полина не пустышка и не глупышка. Целеустремленная умная женщина. Но сейчас все чаще посещали мысли, что хотел бы видеть ее дома чаще, занятую бытом, детьми и мной. Без конференций, активных рабочих будней и мужиков. У нее врачи — сплошные бравые ребята. Я ревнивый и никогда не был другим. Жена тоже никогда не станет иной. Даже не знаю, что должно произойти, чтобы бросила клинику…