— Удовлетворена осмотром? — приподнял густую бровь.

— Вполне. Ок, с сексом проблем нет. А с чем есть?

— С обычным общением. После развода я женщин сначала презирал, потом использовал, сейчас все смешалось в доме у Облонских. В общем, чищу карму. Просто сделал доброе дело. Когда-то я обидел тебя.

— Нет, Паш, не обидел. Ты просто был честным. Да и прошлое это.

— Ну так прими мою помощь как просто жест доброй воли.

— Может, продашь мне помещение по-дружески? — предложила, решив понаглеть.

— Здание не принадлежит мне, но даже если я устрою это… — посмотрел на меня серьезно. — Ты знаешь, сколько это стоит?

Я взяла салфетку и написала цену. Паша взял у меня ручку и, поставив плюс, написал рядом такую же сумму. О-о-о… Очень дорого, крайне…

— Да, это мне не по карману.

— Мы переподпишем договор на следующие пять лет. Это приличный срок. Никого не бойся.

— И Давид точно не сможет ничего сделать? — уточнила на всякий случай. Пять лет реально хороший срок. С учетом давления Марата, я могу и не дожить… Но это в любом случае хорошая сделка.

Паша протянул мне папку с документами. Я изучила договор, стандартный, типовой. Юристам, конечно, отправлю, но с виду ничего экстраординарного.

— Можешь смело слать его нахер, — Паша откинулся в кресле и кивнул на мой телефон.

— Прямо туда? — серьезно переспросила.

— Можешь даже прямо сейчас.

Я взяла мобильный и нашла номер Черкесова.

— Давид?

— Здравствуй, Поля. Я ждал твоего звонка, — голос почему-то был без привычной протяжной смешинки.

— Отлично. У меня есть ответ для тебя: иди нахер!

Я с чувством огромного удовлетворения сбросила вызов и отправила Давида в бан. Хотя бы одного татарина я смогла определить в правильное место.

— Паша, спасибо за это. Честно, не ожидала. Этот перфоменс, — показала на телефон, — отличная терапия. Слушай, может, мне тебе бесплатный чек-ап в клинике сделать или еще что-то?

— Как насчет свидания?

— Паш…

— Одно свидание в неделю. Без обязательств, интима и романтики. По-дружески, м? Ты не умеешь дружить с мужчинами.

— Я этого не говорила.

Пришла его очередь очень откровенно осматривать меня. Я даже смутилась. Ну и ситуация с братом моего мужа весьма показательная. Если я не воспринимала мужчину как потенциального любовника, не факт, что он относился также равнодушно.

— Я не умею дружить с женщинами. Можем потренироваться.

— На кошках, — закончила я.

— И на них тоже. Никакого секса, — протянул мне руку.

— Никакого секса, — я пожала ее и рассмеялась, весело и искренне. Что же, это интересный опыт. Я сто лет не ходила на свидания, да еще и по-дружески…

Марат

Я бросился за Полиной, но она убегала, растворялась в толпе. Она не хотела, чтобы я ее догонял. Да и что сказать? Как оправдаться? Встреча втроем — это уже не просто зашквар. Это лютая дичь. Каждое слово Полины метко в цель попадало. Било нокаутом и прямо в больную голову. Стыдно. Я теперь сам себя стыдился. Выбрал третий сорт. Тупую симпатичную шлюху. И она меня поимела…

Резко развернулся и отправился на поиски Камиллы. Я предупреждал, что лезть в мою семью, приходить к моей жене — табу. Она нарушила главное правило, расплате быть.

Камилла осталась на том же месте: я велел ждать, и она преданно ждала. Не думаю, что от большой любви, просто боялась не состричь с папика еще шерсти на шубку, гнездышко, тачку. Интересно, к гормонам сама додумалась прибегнуть или кто подсказал? Если я правильно понял жену, то эта овца хотела прибегнуть к гормонотерапии, чтобы подготовить себя к зачатию. Типа всегда готовая. Камилла тупая и вряд ли способна к хитроумным интригам.

— Пошли, — грубо схватил и потащил к выходу. Она едва поспевала, спотыкалась, врезалась в толпу. Мне было похер. Будь моя воля, здесь бы отмудохал так, что имя собственное позабыла бы.

Такси уже ждало у входа. Я неделикатно забросил Камиллу на заднее сиденье, сам сел вперед. Как же я так попал? За считанные месяцы спустил жизнь в унитаз. Связался с тупоумной сукой, грамотно манипулировавшей мной, таким крутым и умным адвокатом. Конечно, я все сам, но залет организован. Понятно, что если бы писюн в нее не совал, то хрен бы что вышло. Но я засовывал, а она ждала и надеялась поймать меня на пузо.

До сих пор презрение в глазах Полины видел, и смех острее битого стекла душу полосовал. Жена больше не считала меня равным и достойным. Она очень четко бросила мне в лицо уровень, на который я опустился. Стыдно и стремно. В начале загула не думал, что буду захлебываться собственной парашей. Сколько мужиков со шлюхами развлекались, но никого жены так не позорили! Понимали, что там не для души общение. Там жесткая и беспощадная похоть. Это можно понять и простить. У мужиков бывают такие кризисы, и несло, будь здоров! Вопрос в том, как после этого жить хочется: я наелся спорного разнообразия на сто лет вперед. Мне кажется, даже член зачах и особо не подавал признаков былой активности. Моей правой и левой руки хватало. О жене теперь только мечтать приходилось, а о других даже мыслей не возникало. Я обещал, что без измен и держал слово!

Если бы меня с Камиллой не увидела Ангелина. Если бы эта шлюходева (как тонко Полина подобрала ей характеристику) не залетела. Если бы меня не захлестнуло дурманом похоти и вседозволенности. Если бы я не пошел на вечеринку к Давиду, а остался с женой… Ах, еще же брат Дава есть!

Давид, младший брат. Я ж доверял ему. Это семья! Я никогда не посмотрел бы в сторону Лоты с пошлыми мыслями! Жена брата — сестра мне. А моя для него кто? На Полину вчера и Реутов смотрел: да с мужским интересом, это бесит, но это нормально, если мужик не пидарас! Взгляд Давида захлестывал давней похотью. В глазах вожделение и жажда. Он хотел Полину. Хотел трахнуть мою жену! Сейчас, оглядываясь, так ясно все: как спрашивал про нее, всегда восхищался, стремился поближе сесть, коснуться невзначай. А его шлюхи! Все до единой блондинки со светлыми глазами! Суррогат имел, пока оригинал был в моих руках, постели, сердце. Теперь я терял Полину, а он стремился получить. Хрен ему на все лицо! Я умею быть жестоким. Я давно хочу на ком-нибудь отработать свою разрушительную ярость.

— Приехали, — схватил Камиллу под руку и грубо повел в дом.

— Маратик, прости, я же ничего такого, правда… Я случайно…

Я молчал. Поговорим мы исключительно за закрытыми дверями. Камилла трясущимися руками открыла квартиру, а я смачно захлопнул клетку. Здесь ей никто не поможет.

— Марат… — выдохнула перед первой пощечиной. Да, я сволочь и мудак, который отвечает за свои слова. Идти к моей жене было большой ошибкой. Камилла это знала.

— Пожалуйста, не бей больше! — закрывалась она. Да я еще даже не начинал! Пара лещей, чтобы в себя пришла.

— Если бы ты не была беременной, я бы отпиздохал тебя так, что мать родная не узнала бы, — схватил у корней волос и ванную потащил. Какая же дрянь. Пьяная сука. Открыл кран, и головой в раковину ткнул. Камилла визжала и плакала под холодной водой. С какой бы радостью я бы вынул из нее своего сына и забыл бы об этой женщине как о страшном сне. — Вытирайся! — рявкнул, бросив в лицо полотенце. Пусть переоденется. Нам есть, о чем поболтать. Камилла очень хорошо жила, вольно и свободно. Все, баста. Закончилось раздолье.

— Марат… — вышла в махровом халате, дрожащая и испуганная. — Прости, я заскучала дома. Я не хотела пить, — быстро говорила. — Всего пол бокальчика. Девчонки сказали, что ничего не будет.

— Сядь и заткнись, — велел, прокручивая в руках айкос. Курить хотелось, чтобы хоть чуть сбросить удавку злости и занять руки. Дрянь она, конечно, но нельзя срываться в полную неадекватность. Убью еще в запале. Потом отвечай за нее. Да, на Камиллу похрен, но там внутри мой сын. — Когда ты встречалась с моей женой?