— Таисия Валерьевна, сегодня с Илем по плану. Он в школе.

Я видела, что прошел через турникет в электронном дневнике.

— Узнайте настроения там, может, его отец даст какие-то инструкции. Отсюда завтра будем плясать.

Я писала Ильдару: спрашивала, как он, как дела. Говорила, что очень его люблю. Он должен знать.

Несмотря ни на что, он мой любимый сын. Знала, что и Марат пытался с Лианой связаться, но она оказалась неуступчивой и упрямой. С братом она вообще разругалась в пух и прах.

Через пару дней я смогла все-таки созвониться с Ангелиной и вырваться на совместный обед. Она очень настойчиво хотела увидеться.

— Прости, Гель. Не смогла раньше. Закрутилась…

Пока никто из друзей и близких не знал. Я не могла собраться и заявить обо всем вслух. Даже маме не звонила.

— Что-то срочное?

— Это насчет Марата… — Ангелина выглядела грустной.

— Марата… — горько выплюнула я. Он каждый день звонил и писал. Я не хотела его слышать, видеть, даже думать. Мне нужна пауза. Подготовиться и собраться. Впереди борьба.

— Ты знаешь? — неожиданно выдала Ангелина. Я вскинула голову: в ее глазах боль и немного стыд.

— Знаю что? — я поняла, но все же хотела уточнить.

Получается, она тоже знала.

— Поль, прости меня. За все и за то, что скажу. Примерно дней десять назад я видела Марата с девушкой. Они обнимались. Поля, я была в шоке! — горячо говорила. — Это было тогда, когда мы втроем гуляли. С Аленой, помнишь? Я потребовала у Тимура, чтобы передал Марату, чтобы шел к тебе и признавался! Я дала ему неделю, потом сама хотела… — она опустила глаза. Тоже больно. Она жена и тоже проходила через предательство, правда, оно иного толка. — Марат признался?

— Да, Гель, признался. Так признался, что я ушла от него. Дочь ушла со мной, а Иль… — прикрыла глаза рукой. Не плакать. Слезами делу не поможешь.

— Поля… — Ангелина сжала мою руку, оказывая невербальную поддержку. Я выдохнула и упрямо вскинула голову.

— Обнимался, говоришь, — сузила глаза. — А что еще?

— Поль…

— Расскажи. Больнее, чем сейчас, мне уже не будет.

Ангелина вздохнула. Видно, что не хотела эту грязь в слова обличать, но я требовала сыпать соль на мои раны.

— Они целовались. Марат трогал ее за всякие места. По заднице шлепал. Ну там жесть, Поль. Все однозначно. Никаких «все не так, как ты думаешь, дорогая». И еще… — раздумывая, прикусила губу. — Она кольцо на пальце показывала. Полина, я не знаю, как вообще даже попытаться это объяснить!

— Гель, да никак, — дернула плечом. — Мясо захотел. А потом… Она беременна. Эта дева залетела от него. Видать, он так ее в жены посвятил.

— Что?! — опешила Ангелина. — Это как это?!

— А так! Сказал, что хочет жить на две семьи, ну или второй вариант: я мою ему ноги, целую в задницу, и Марат с барского плеча перестанет мне изменять! Типа ребенка признает, но трахать его мать не будет! — фыркнула зло. — Мерзавец.

Загитов ублюдок! Подлый лгун и предатель! Даже когда все вскрылось, продолжал врать! Говорил, что она всего лишь шлюха. Никаких чувств. Случайный залет. Ага, конечно! Кольцо, поцелуи, обнимашки. Скоро дети пойдут… Вот и пусть женится на ней с богом, а мне нужно подавать на развод!

— Гель, дашь телефон Небесного? Мне нужен хороший адвокат.

Чтобы бороться с лучшим, нужен лучший!

Следующим утром я привезла Лиану в школу. Нам приходилось выезжать сильно заранее, чтобы успеть. Территориально теперь нам неудобна эта школа. Возможно, придется подумать о переводе в следующем году. Я хотела увидеть сына, но, похоже, он уже прошел в здание, а вот его отец неожиданно нарисовался возле моей машины.

— Поля… — выглядел несчастным. Нет, увы, Загитов не умел казаться жалким, но ощущалось, что происходящее сильно ударило и по султану Марату. Надо было его не Марат назвать, а Сулейман!

— Уйди, — вспомнила разговор с Ангелиной. — Видеть тебя не могу, — села за руль. — Скоро мой адвокат с тобой свяжется. Прощай, султан Марат!

Марат

Я полностью дезориентированно осел на диван и схватился за голову. Что же я сделал… Как теперь с этим жить… Полина. Лиана. Даже Ильдар. Он хоть и остался со мной, но бросился наверх, как только его мама и сестра ушли. Он плакал и не хотел, чтобы я видел. Я тоже был настолько шокирован, что не мог оказать ему помощи и поддержки. Мне нужно пару минут. Просто уложить в голове, что я к херам отправил свою семью псу под хвост. Проебал жену. Обидел дочь. Даже мать смотрела на меня неодобрительно. Да и отец с сыном, просто первый так же круто обосрался, а второй еще ребенок. Не факт, совсем не факт, что Ильдар сейчас же не потребует отвезти его к матери. Да я бы сам к ней побежал! Только не примет. Полина отрезала меня от себя…

Я провел рукой по лицу, сбрасывая ошеломительную тоску, и тяжело поднялся. Я нужен сыну. Хотя бы ему нужен… Постучался в детскую: раньше как-то проще было, я же родитель! А сейчас чужим себя чувствовал: везде и для всех. У меня было два самых больших страха: Поля с другим мужчиной и мои дети называют чужака папой. Кошмары вот-вот начнут становиться реальностью.

— Ильдар, — позвал сына. Он лежал на кровати, лицом в подушку. — Все будет хорошо, — сел рядом, погладил по волосам. — Мама и Ляна вернутся. Я обещаю. Это просто недоразумение. Я не так объяснил. Мы поговорим с мамой, и она поймет. Я очень люблю твою маму. Очень.

Я люблю Полину и верну ее. Надо будет — заставлю! Потом вымолю прощение, хоть всю жизнь на коленях буду, но добьюсь. Я даже на грех готов ради нее! На аборт отправить Камиллу! Только это не нужно Полине. Она все равно будет помнить и припоминать оба низких поступка. Я буду помогать ребенку, но, если Полина скажет, чтобы даже не видел его, то так и сделаю. На все готов, пусть только скажет! Но не отпущу. Это исключено!

— Правда? — повернулся Ильдар.

— Конечно, — обнял его. — Конечно.

— А ту тетю? — спросил пытливо. — Пап?

Тут я был абсолютно честен. Самый простой вопрос в моей жизни.

— Нет. Я люблю маму и вас: тебя и Лиану.

Утром я отвез сына в школу. Очень надеялся увидеть дочь, но она не пришла. Полина на звонки не отвечала, а сообщения так и висели непрочитанными. Зато названивала Камилла. Тут я уже игнорировал. Сейчас на нее не просто похуй, а бесит до черной пелены перед глазами. В ее интересах пропасть, пока дождь без камней.

На десятом звонке схватил телефон и порывисто бросил:

— Сиди на жопе ровно, поняла? Еще раз позвонишь без разрешения, загоню до смерти и не посмотрю, что пузатая! — и сбросил вызов.

Я поехал на работу, но все думал о нашем туманном будущем. С Камиллой что-то нужно делать. Она с неплохим инстинктом самосохранения и ко мне в семью не рыпнется. Нельзя, чтобы Полина увидела, с кем изменил. Достаточно того, что сам скажу. Красивая, но тупая шлюховатая дырка — так себе характеристика. Оно и так со всех сторон хреново, но Камилла — это прямо диагноз.

Днем со мной связалась Таисия Валерьевна. Сказала, что будет ждать с работы. Что нужно поговорить. Полина Сергеевна просила. Теперь жена общалась со мной через третьих лиц.

Домой очень торопился. Я пытался достучаться еще и до дочери: писал, звонил, пытался убедить, что очень люблю ее. Что моя семья — это Полина и они, мои бандиты. Лиана игнорировала. Вся в мать. Да, я всегда это знал, но в стрессе раскрылось очень явно.

Предатель! Я тебя ненавижу!

Дети не должны говорить такое родителям. Как и родители детям. От этих слов было особенно больно, и виноват исключительно я. Отчего-то решил, что дети поймут и не осудят. Деда же приняли! Полина — это другое. С ней знал, что будет сложно. Что придется прогибать, потом доказывать. С ней всегда борьба. Мы — два оголенных провода, всегда искрим, бьем током, купаемся в энергии. Мы часть целого. Никакая другая женщина не смогла бы встать между нами. Это исключено. Полина поймет, что Камилла — просто недоразумение. Я заигрался, разнообразия вкусил, вседозволенность и адреналин голову вскружили. Но больше никогда. Жизнь дала мне жирную болючую пощечину. Запомню на всю жизнь.