— Ну ты даешь… — Тимур охуел. Я в последнее время всех удивлял. Лучше бы оставался предсказуемым и женатым на госпоже Полине Загитовой. А сейчас одни сюрпризы впереди. Один хлеще другого.

— Я не собираюсь жениться на Камилле, — уточнил, чтобы друг не думал обо мне как о полном мудаке. — Полина будет моей единственной женой. Никто не будет в обиде. У Камиллы с ребенком буду пару дней в неделю проводить, остальное дома с женой и детьми. Ильдара так же воспитываю: мужчина нашей веры может быть полигамен, если ему позволяют финансы, и он сможет не обижать ни одну из своих женщин. Он это уже видел и нормально принял.

— Дружище, я тебе не мамка, нотаций читать не буду, но Поля пошлет тебя. Ты не ту женщину выбрал для экспериментов. Она эмансипированная москвичка, а не забитая и религиозная восточная женщина!

— Куда ей деваться? — жестко парировал. — Если Полина взбрыкнет и захочет уйти, то детей она не получит. По нашим законам дети принадлежат семье мужа.

Я Полину не отпущу. Буду удерживать правдами и не правдами. Да, в стране светские законы, но у меня большие связи в юридической и силовой сфере. У моей родни тоже. Нет у моей жены вариантов. Она моя! Да, поругаемся, взбрыкнет, ну на месяц в гостевой спальне останется, но помиримся! Я умею выстраивать процесс так, чтобы победа оставалась за мной. Полина тоже виновата в моем загуле! Про отказ родить от меня третий раз, вообще молчу. Мы оба виноваты. Муж и жена одна сатана. Христианские поговорки иногда универсальны, точны и удобны.

— Она хоть от тебя беременна? Мало ли… — Тимур был настроен скептически. Оно и понятно.

— От меня, — угрюмо ответил. — Сейчас ДНК-тест можно с десятой недели сделать. Я юрист. Процедуру знаю…

Сказать, что я охренел с раскладов, это ничего не сказать. Все то, что озвучил Тимуру, хорошо звучало в теории, но как это провернуть на практике? Я собирался рассказать жене о своем грехе, но желательно годика бы через два или пять. В моей голове нарисовался четкий план: поселить Камиллу с младенцем где-нибудь в Подмосковье. Бывать у них наездами. Отец бы прикрыл, обосновав делами по его строительным филиалам. Полину дожал бы и заделал бы еще одного Загитова, чтобы наверняка не ушла. Потом уже повинился и покаялся бы. Она бы простила. Не сразу, но простила. Это сейчас она успешная и дерзкая, а с младенцем на руках и в декрете все не так однозначно…

— Вот дерьмо! — ругался про себя. Если бы не Ангелина, правдорубка, мать его, то я сейчас не мучился бы вариантами, как рассказать жене и остаться в живых. Полина всем своим видом демонстрировала, что на тормозах нашу ссору не спустит. Она подозревала. Она практически уверена, что есть другая. Если расскажет Ангелина — это трындец. Если я сам — ситуация может быть управляемой. У меня было три дня решить, как поступить. Я максимально оттягивал разговор. По возвращении из Нижнего Новгорода практически решился, но жена не встречала меня. Ах да, она сплавила наших детей моей матери и пошла развлекаться! Зараза! Полина, блин. Ей точно нужно забеременеть и сидеть дома. Нехрен шляться! Она так эротично умела двигаться, что в клубе мужики, наверняка, обдрочились. Я знал, сам, когда смотрел, как она танцевала, хотел в постель утащить или в уголке зажать.

Я звонил жене. Писал ей. Пытался найти по геолокации, но Полина отключила ее. Разорвала связь наших телефонов. Какого хрена вообще?! Она точно с подругой? Или, начав подозревать меня, решила отплатить той же монетой?! Я отправился в душ, чтобы хоть как-то сбить градус ревнивых мыслей. Я хотел с ней начистоту поговорить, а она шляется! Полина реально забыла, что жена и мать. Придет, и я обязательно напомню. В жесткой форме. Она мне уже неделю в близости отказывала. Сначала оттрахаю ее хорошенько, потом расскажу, как мы жить дальше будем. По моим правилам. Точка.

Полина пришла домой, когда я уже давился злостью и ревностью. Ядом весь изошелся. Смотрел на нее чуть хмельную, изящно растрепанную, в сапожках и струящемся платье. Слишком манящую и слишком дерзкую. Вместо того, чтобы со мной хотя бы попытаться наладить отношения, она телефон свой проверяла.

— Хм, Ангелина писала, — проговорила Полина.

Меня передернуло от дурного предчувствия: интуитивно выдернул телефон из изящных пальцев и прочитал сообщение. Мое время вышло. Геля готова рассказать. Ну что же, этому в любом случае быть. Я думал позже, но нет. Я часто использовал стратегию нападения, даже если виноват. Лучшая защита — это всегда бить первым. Превентивный удар.

Я достал телефон и открыл наш с Камиллой чат. Мы не переписывались тоннами, но иногда она писала мне короткие пошлые сообщения, сиськи, трусики, как мастурбирует на меня. Я отвечал супер лаконично и, естественно, никаких дикпиков, но все равно картина однозначная…

Полина практически не дышала, часто моргала, дрожала вся, листая переписку. Последние сообщения исключительно о ребенке. Моем ребенке от другой женщины.

— Это шутка такая? — оторвала взгляд от телефона с доказательством моей измены и непонимающе посмотрела на меня. — Марат… — на выдохе.

— Нет, не шутка. У меня уже как полгода любовница, а ты и не заметила. И после этого ты хорошая жена, Поля? — вкрадчиво поинтересовался.

— Я… — Полина выглядела обескураженной. — Я доверяла тебе… — сглотнула громко. — Не думала, что ты можешь так со мной…

Давно не видел на ее лице такой ошеломительной растерянности. Кажется, я смог удивить жену.

— Ты такая занятая, дорогая жена. Я полгода подъедаюсь на стороне, а ты ни одной рубашки не проверила, чужого волоска не заметила, ничего не видела, кроме свой гребаной клиники, — был намеренно жесток. Пусть и свою вину почувствует. Передо мной и детьми. Забросила нас.

— У тебя другая женщина… — повторила вслух. Поверить пыталась.

— Да и она беременна, — резал правду-матку. Все равно узнает, пусть лучше от меня. Да и по сообщениям все достаточно ясно.

— Так значит… — взгляд моментально холодным стал. Поверила. — Ну поздравляю, папаша, — надменно вскинула голову и, взвесив на ладони мой новый айфон, швырнула его в стену. Ему пиздец, но пусть это будет самой большой моей потерей. Поля резко развернулась, уйти хотела, но я схватил со спины, к себе прижал. Нам нужно обсудить нашу новую реальность.

— Давай подумаем, как будем жить дальше, — шепнул в волосы.

— Жить дальше? — билась в моих руках. — Один из твоих коллег адвокатов, которого я обязательно найму, благословит тебя от моего имени и на развод и на отцовство! Пусти! — снова дернулась.

— Да щас! — развернул к себе, в глаза заглянуть хотел. Там будут ответы на мои вопросы. Взгляд обжигающе ледяной. Там ничего нет: ни обиды, ни тоски, ни жалости. — Никакого развода не будет. Адвокатов не будет. Судов не будет, — твердо и жестко.

— Размечтался! — с неожиданной силой толкнула в грудь. — Я чувствовала, что с тобой что-то происходит. Переживала за тебя. Допускала, что симпатия к другой появилась и мучает тебя, но даже не предполагала, что ты обратился в помойного козла! Дай мне пройти! — еще раз толкнула. — Видеть тебя не могу!

— Что вы бабы все такие гордые? — скривился я. — Чуть что — ухожу!

Я адвокат, и много видел обиженных женщин. Сначала уходили, хлопнув дверью, потом остывали и шли на мировую.

— Может, поборешься за мужа, м? Не самый хуевый я у тебя!

— У меня ли?! — Полина рассмеялась, да так, будто ножовкой по сухожилиям прошлась. — Ты по рукам пошел, Марат Адамович. Обыкновенный блядун. Нет в тебе особенного мужчины. Был когда-то, да весь вышел, — она даже не пыталась щадить мое эго. Пожалеет же потом! Точно пожалеет!

— Полина… — едва держался, чтобы не стереть эту злую стервозную улыбку, закрыв ей рот самым неприличным способом.

— Зачем бороться за тебя? — так искренне удивилась. — Ты же не борешься за использованный презерватив. Я не борюсь за использованный тампон. Зачем мне бороться за использованного мужчину?!

— Я типа и нахуй тебе не нужен?! — взревел яростно. Хорошо, что дети сегодня ночевали у моих родителей.