Клавдий чуть не подавился слюной.

— В гробу я видал таких старых друзей, болотнозадый ты ушлёпок!

Серебряный маски поудобнее ухватились за алебарды, лязгнул металл. Супружница жреца сложила левой рукой какой-то магический знак. Клавдий лишь улыбнулся, чтобы этой суке пробить барьер его предков понадобится столько маны, сколько нет и во всём Пашмире. Он это хорошо знал, ведь именно он помогал им устанавливать немалую часть городских рун лет сорок назад, когда эта злобная падальщица ещё только выпала из лона своей матушки!

— Не надо…К-ха… злиться, Клаштий… — жрец говорил с явным трудом, едва выговаривая слова, его взгляд поминутно обращался вовнутрь, к эпицентру боли и мук. — Не мы виноваты, что ты перепил грибной браги, не мы…А-а-ахх… — жрец повис на руках жены, затрясся в спазме, изо рта его вытекла зелёная кровавая слюна.

— Прекрати это, чужак! — взвизгнула старшая супруга жреца, она смотрела на Клавдия с дикой ненавистью во взгляде.

Ему это очень не понравилось.

— Это не похоже на просьбу, ведьма.

Но взгляд она не сменила, лишь оглянулась на серебряные маски. Те поняли её без слов и шагнули к решётке. Клавдий знал, что они разрубят эту тщедушною преграду одним ударом, и для себя кобольд решил, что так тому и быть. Раз уж быть кровавой сече, так чего же откладывать?

В стороне вскочил со своей лежанки Жоржик, уставился на гоблинов, весь растрёпанный, волосы слежались ото сна. Клавдий смотрел на него чуть ли не растроганный. Парень ему определённо нравился, хотя совсем непонятно почему… может своей простотой цеплял?

— Не надо, Иква… — подал голос чуть пришедший в себя жрец, и Клавдий вновь обратил на него свой взор. — Прости меня за всё, Клаштий, слышишь… я виноват, перед тобой.

Клавдий пару мгновений вглядывался в искажённой мукой гоблинское лицо. И всё же сжалился.

— Изыдни, Макхи!

От живота гоблина повеяло тёмной дымкой, и прозвучал шёпот:

— Рад служить, старший дух…

Лицо жреца Гомар-маШи прояснилось. Он даже заулыбался, показывая неровные старые желтушные клыки. Однако Клавдий не обманывался перемене. Ведь перед решёткой камеры по-прежнему стояли два обритых налысо бугая в половинчатых серебряных масках, на каждой из которых была выгравирована бешенная зубастая пасть. Каждый из них очень опасный и гибкий противник, и Клавдий вновь взвесил свои силы в уме, подумал сдюжит ли?

— Ты милосерден, Клаштий! — голос жреца теперь звучал громче, понятнее.

Клавдий бросил взгляд на Жоржика, тот оглядывал внезапных гостей в шоковом состоянии, и наверняка не понимал ни слова из гоблинского наречия, да и откуда дураку из Вингфолда знать язык гоблинов Пашмира? А всё же нехватка знаний его будущего ученика оскорбляла Клавдия, нужно будет заняться дозорным всерьёз!

В то же время жрец продолжал нести какую-то околесицу про дружбу людского и гоблинского племени, и Клавдий прервал чепуху без зазрений совести, в конечном счёте он до сих пор сидел в этой камере, хотя сердце топи, один из источников чистой нейтральной маны, гоблины уже успели добыть, а отдавать его не торопились…

— Неужели, жрец, ты решил меня обмануть?

Гомар-маШи тут же вздрогнул, словно Клавдий зарядил ему пощёчину. Его старшая супруга сверкала таким злобным оскалом, что казалась куда как опаснее двух серебряных масок, стоящих рядом.

— О чём ты говоришь, Клаштий, я не понима…

— Всё ты понимаешь и знаешь! Знаешь, что в Пашмир ещё вчерашним утром доставили сердце топи, обещанное моему королю! Так ГДЕ ОНО, И ПОЧЕМУ Я ЕЩЁ СИЖУ ЗА РЕШЁТКОЙ?! ТЫ КОГДА СОБИРАЛСЯ МНЕ ОБ ЭТОМ ДОЛОЖИТЬ?!!

Супруга Жреца сорвалась на ответный вопль, опередив своего мужа:

— Да как ты посмел, вонючий ЧУЖАК, ЗАЯВЛЯТЬ ПРАВА НА НАШ АРТЕФАКТ?! МЫ ЗАПЛАТИЛИ ЗА НЕГО ЖИЗНЯМИ СОРОДИЧЕЙ!

У Клавдия закончился лимит терпения. Он пнул окованную решётку со всей мощи, впечатывая метал в противоположную стену, поднимая ворох пыли и осколки каменного крошева в воздух.

Серебряные маски отошли лишь на шаг, успев перед собой разрезать внезапный снаряд. Над жрецом и его супругой мерцал лиловый барьер, решётка разбилась о него кусками, не причинив паре влиятельных гоблинов никакого ущерба.

Где-то позади, в камере, кашлял от пыли Жоржик.

Клавдий сжал кулаки так, что заскрипели кости. Однако голос его был вкрадчив и обманчиво вежлив:

— Уговор был в том, что Вингфолд предоставляет вам книги и свитки по рунной магии, а вы взамен добываете артефакты чистой энергии. Я свой уговор выполнил, а вы…

— Уважаемый Клаштий, — так же миролюбивого говорил с ним жрец. — Вы забыли упомянуть и о второй части вашей платы – трое красивых по нашим меркам человеческих юношей, для продолжения и укрепления Пашмира, а в этот раз вы их не привели!

Клавдий мельком вновь посмотрел на Жоржика, тот перестал кашлять и во все глаза пялился на гоблинов, пытаясь понять непонятные слова, которыми те общались вместе с Клавдием. Жрец тоже посмотрел на дозорного и покачал головой:

— Нет, Клаштий, этот юноша нам не подходит, он слишком стар, чтобы стать опытным и мудрым мужем, своим будущим гоблинским супругам, а ещё… — жрец скривился. — Он слишком уродлив. Не то, что второй человек, что пришёл…

— Тот-то вам сгодился? — Клавдий сам не заметил, как стал ухмыляться.

Жрец покорно кивнул.

— Сгодился, только не ты привёл его, а он сам пришёл! Уговор с твоей стороны не выполнен, Клаштий.

— Ты раньше иначе говорил, до того, как в Пашмир притащили сердце топи, раньше тебя наш уговор устраивал, ведь я принёс в полтора раза больше книг и свитков, чем раньше!

— Да, но до этого я не знал сколь высокую цену нам придётся заплатить, чтобы добыть артефакт! Из боевой двадцатки вернулся лишь один старый Гмырь… Пашмир сильно потерял в силе, и ради чего? Ради книг и знаний, в которых мы уже и не особо-то и нуждаемся? К тому же, ты должен нам за три башни, что ты разрушил в пьяном угаре!

Клавдий присел. Стоять в полный рост у него уже затекла согнутая набок шея. Чуть покряхтев, он нашёл удобное положение, прежде чем вновь заговорить со жрецом. Он посмотрел в глаза его старой супруге и мило улыбнулся. У Гоблинши заскрипели клыки, так сильно она их сдавила. Ведь все должны стоять и уважительно склонять голову перед правителем и главным жрецом Пашмира. Но Клавдия не заботили её чувства, скорее напротив, он хотел эту суку позлить, ведь это наверняка она науськала Гомар-МаШи!

А затем он вновь перевёл взгляд своих огненных глаз на жреца, что за пару мгновений успел существенно похорошеть.

— Ты выпил один из моих красных элексиров, жрец.

Гомар-маШи побледнел.

— Как ты узнал?

Клавдий отмахнулся от его вопроса, как от несусветной глупости.

— Этот элексир предназначался другим, и они будут недовольны! Я нарушил другой договор, и всё по твоей вине, жрец. А ведь наши народы сотрудничают долгие годы, я наладил эту связь до тебя, и не хочу, чтобы на тебе она прервалась… понимаешь?

— Да, — гоблин кивнул. — Я тоже этого не желаю.

— Вот и замечательно. Если вам не нужны больше рунные книги, то я перестану доставлять их вам, а заместо книг постараюсь привести к следующей зиме побольше юношей… но в этот раз, договор ты выполнишь. Ведь договор был свят до тебя, и будет свят после! Ведь именно торговые отношения позволяют нашим народам жить в мире.

По глазам гоблина Клавдий понял, что тот распознал в словесном кружеве явную угрозу, и проникся возможной опасностью. В конечном счёте, этот город накопил достаточно богатств, чтобы это окупило военную компанию Вингфолда против гоблинов Пашмира.

— Ты заберёшь сердце топей, и уйдёшь, — голос жреца прозвучал очень тускло, он виновато смотрел на свою супругу. Та же выглядела сильно удивлённой.

— Как ты мог? — тихо прошептала она, но Клавдий услышал.

— Тише… — ответил ей сильно уставший за ночь жрец. — Не время… и не место для склок.

***

Джорджи желал выручить Генти из беды, ведь именно Джорджи был во всём виноват. Ведь это он уговорил Генти сбежать из поселения в неизвестность.