Однако легко сказать было, что, мол, думать будем. А что делать, если не придумывается? То-то и оно... Тоска!

Разожжённые для встречи Злозвона огни мало-помалу утихли, прогорели. Тепло, которое они накачали, выветрилось, в «Корчмее» стало ощутимо прохладней. Или так только казалось?

Снегурочка поежилась, задрожала. Заботливые лапы тут же набросили ей на плечи большую теплую шаль. И обняли, и прижались, согревая.

– Расскажите мне о холодном огне, – попросила девица. – Которым Злозвон стращался. Никогда не слышала про такой.

– Ох, лучше бы тебе так и оставаться в неведении, – вздохнул Андрейко. – И не знать, и не слышать про страх этот...

– Уже услышала! Теперь знать хочу!

– Мы и сами до сего дня только слышали про него чуть, – сказала мамаша Фи. – Это знаешь, такая страшилка была, которую все сразу бояться начинали, но про какую никто не верил, что она когда-нибудь сбудется. Однако всякое зло и страхолюдство вдруг стало проявляться. Видимо, Чернобог увидел для себя какую-то новую возможность пробраться в Явь, потому про холодный огонь и заговорил. О, он всегда что-то такое измышляет, чтобы только нам досадить.

– Чернобог? Причем здесь Чернобог? – удивилась Снегурочка.

– Как же... Нешто тебя не научили? Эх, придется, видимо тебе все с самого начала рассказывать, – Ягодина Ниевна поджала губы, длинный палец к переносице приставила – с мыслями собиралась. – У нас про это и так все знают, а тебя, видать, с детства не научили. Ладно, слушай. Мир наш весь состоит из трех частей, знаешь, да? Есть Правь – обитель светлых богов. Есть Навь – обиталище богов темных. И есть Явь, это мир земной, человечий. Наш Русколанский лес как бы на пограничье находится, поэтому здесь возможно все. Потому-то он и волшебный. Идем дальше.

Чернобог – владыка Нави, оттуда ему хода никуда нет. Он ни к нам не может самолично пробраться, ни в Явь, а тем более – в Правь. Ему все ходы заказаны, так жизнь устроена. Но, не был бы он величайшим из богов, если бы не придумал, как этот запрет обойти. И он придумал.

– Неужто Карачун злозвонный? – задохнулась в ужасе, схватившись руками за грудь, Снегурочка.

– Он, окаянный! – всплеснула ответно руками Ягодинка. – Карачун – прямое порождение Чернобога, его фантом, его суть. Он сотворил его специально, дабы иметь возможность выбираться в светлый мир Яви. Правда, ненадолго, раз в году и примерно на неделю, от кануна зимнего солнцестояния до Нового года, и все. Вот, эту неделю он бродит по земле, свои порядки устанавливает. Морозы в эти дни лютуют, вьюги да снежные бураны не прекращаются, а солнце на небо почти не кажется... Такое все. Лед и стужа. Но в прежние времена перед Новым годом он неизменно возвращался в свои чертоги. В Чернобожьи чертоги. Мороз Иванович за этим неизменно следил.

А в этом годе Карачун здесь задержался. И понятно почему.

– Почему?

– Да потому, что удалось ему каким-то образом верх над Морозом Ивановичем взять! Мы, кстати, даже знаем, каким образом, и кто ему в том помог. Вот и некому теперь Карачуна поганой метлой обратно в Навь прогнать! Сама видишь, у нас луна с неба не уходит, а солнце не показывается. Хотя нам и так хорошо, но все же. Пусть бы все было, как должно быть. Как заведено.

Ягодина Ниевна рукой показала кикиморке молодой, чтобы принесли ей испить чего-нибудь. Ей и поднесли тут же чару на серебряном подносе. Она ту чару немедленно в себя опрокинула, горло промочить. Задумалась после, глядя в потолок остановившимися глазами да губами жуя.

– Неплохо, – кивнула замершей подле нее подавальщице. – Вполне сбитень уварился. Можно ложку меда еще добавить.

Кикиморка вспыхнула улыбкой и, радостная, убежала на кухню.

– Теперь насчет холодного огня, – продолжила мамаша Фи. Она, судя по всему, была в «Корчмее» главным и непререкаемым источником информации. Да и то, кто бы мог с ней сравниться в знании жизни? – Холодный огонь, это, вишь ты, свойство, которым наделил Карачуна Чернобог. То есть, по сути, это умение самого Чернобога, и прежде никогда он им никому не угрожал. А теперь грозит! Значит, вывод делаем, что решил Чернобог через Карачуна утвердиться здесь, у нас, заняв место Мороза Ивановича. А для этого ему придется навсегда с ним покончить. Что и можно сделать единственно с помощью холодного огня.

– Так что же это?! – не выдержав, вскричала Снегурочка. – Что за напасть такая?!

– Что это?! – в один голос вскричали все остальные. – Не томи, Яга! Говори уже!

– Я и сама его не видала, – вздохнув, созналась, наконец, мамаша Фи. – И хвала богам! И не хочу. Я и не слышала бы про него, ежели б в свое время не работала на том берегу Пучай-реки. Так вот, сказано мне было, не назову, кем, что холодный огонь, это свечение, которое иногда может испускать с рук своих сам Чернобог. Ну, и через него, соответственно, Карачун. В этом холодном свечении, в этом ледяном огне выгорает напрочь любое волшебство. И, если опалить этим огнем, скажем, посох Деда Мороза, он навсегда потеряет свою волшебную силу. А это значит, что Мороз Иванович никогда не станет прежним и нашим любимым Дедом Морозом. Без волшебства Деда Мороза просто нет. Не бывает. Поэтому...

Ягодина Ниевна замолчала. В наступившей тишине постепенно стало слышно, как она настукивает в задумчивости ногтями по столу.

– Я думаю, – закончила она свой сказ, – что Чернобог принял решение. Неправильное решение, неправомерное, нарушающее равновесие мира. А теперь, через Карачуна, собирается его воплотить. Нам надо ему помешать!

– Ну а я?! Я зачем ему нужна? – вскричала в отчаянии Снегурочка.

– В принципе, он мог бы обойтись и без тебя – я так думаю. Но Деда Мороза без Снегурки, без тебя, то есть, уже никто не мыслит, вот он, должно быть, и решил, что с тобой, с твоей помощью ему легче будет сойти за своего. А тех, кто его не знает, просто обмануть.

– Вот уж нет! Никогда! В этом обмане я ему не помощница! – кричала Снегурочка. – И вообще не помощница. Ни в чем!

– Погоди, погоди, – улагодил ее леший. – Время еще есть, подумаем…

– Да что годить-то, что годить? Итить надо! Бегом итить!

– Итить, так итить, – согласилась со Снегурочкой мамаша Фи. – Только тогда уже всем итить, народным ополчением. Оставим здесь кого-то за огнем следить, а остальные все пойдем. Он, злодей этот, может, если ораву такую увидит, передумает. Или испугается, со всеми сразу связываться. А, может, еще какой случай подвернется – там, на месте посмотрим!

– Эх! – взмолилась девица Снегуронька. – Как же Бармалея нам не хватает! Мне не хватает!

А Бармалей тем временем в приемных Палатах Нави от Мары-Маревны последний инструктаж принимал.

Но перед тем отослала хозяйка Нави и властительница судеб прислужника своего Тугарина Змеевича в дозор.

– Поди, – сказала она ему, – посмотри, чтобы никого постороннего или слишком любопытного в округе не случилось.

– Да кто ж здесь посторонний случиться может? – удивился Тугарин.

– Ты первый, Тугарин, ты первый, – отвечала ему Мара. – Давай-ка, уноси уши свои басурманские отсюда и вплоть до Стеклянного моста через реку Забвения. Постой на нем, послушай, о чем вода шепчет. Может, что о себе новое узнаешь.

– Вижу, не доверяет мне моя Махтес! Обидно, слушай! – насупился половец.

– Я тебя оберегаю, батыр. А то ты парень горячий, сболтнешь чего лишнего, да не тому, кому следует, вот головы и лишишься. Тебе оно надо? Иди, иди от греха подальше. Кстати, про парня этого забудь. Что видел его – забудь. Имя его сотри из памяти, и все слова его из головы выкинь. Не было, не знаешь! Уяснил? Все, теперь ступай, ступай!

Едва Тугарин, ругаясь и плюясь ядом, удалился, Бармалей спросил у хозяйки навской:

– Зачем ты, владычица, держишь его подле себя?

– А кого? – вопросом ответила она. – Он хоть и басурманин, зато не глуп и забавен. Да и стать у него подходящая. А если знать толк в экзотике, и иметь к ней склонность, так и совсем даже ничего. Пусть пока будет, пусть послужит мне еще. Все равно, никого другого и близко нет. Ладно, пошли в палаты. Дальше там говорить будем.