Так рвавшийся принять участие в осаде Хорив проявил себя как смелый и умелый воин. Если бы Джонатан мог его сейчас видеть, он бы гордился своим учеником. Перед штурмом мистер Норрингтон взял с Итана обещание, что тот позаботиться о его подопечном. Укрывшись за каменными стенами башни, аурлиец и утларг тяжело дышали, пытаясь перевести дух.

— Верховный магистр мой, — самоуверенно улыбнулся Хорив, с трудом восстанавливая дыхание.

— С радостью уступлю тебе эту честь, — натянуто улыбнулся Кэр, прошедший через гораздо большее количество сражений и знавший, что в любой момент все может пойти не по плану.

И оно пошло. На стенах стали появляться инквизиторы в масках, каждый из которых представлял немалую угрозу. За каждую сброшенную маску мятежники платили десятками жизней. Шальные стрелы угодили Хориву в ногу и плечо. Меткие лучники, расположившиеся на крышах домов, били практически без промаха. От фатальной стрелы юношу защитил щит Кэра.

Не в силах одновременно противостоять как стражникам на стенах, так и лучникам, они были вынуждены отступить назад и забаррикадироваться в башне. Там их уже ждал Га-либ. Узкие проемы стен не позволяли монстру эффективно использовать свое копье. Их дела могли стать совсем плохи, если бы не своевременно подоспевший отряд Агния, совсем недавно зачистивший соседний участок стены.

Наибольших успехов солдаты достигли под руководством мистера Грина. Им не только удалось закрепиться на своем участке, но и приступить к спуску, проникая в город. Там их уже ждал отряд, ведомый сыновьями магистра.

— Сообщи отцу, что мы теряем стены! — приказал Коннор.

— Ты шутишь? Пошли кого-нибудь другого! Я намерен сражаться, — Калеб вытащил меч.

— Ты не понял, братец. Все уже решено. Все, кого ты видишь, умрут сегодня, но тебе не обязательно умирать вместе с нами. — Вопреки мнению Калеба, старший брат любил его, всю жизнь оберегал от опасностей и готов был пойти на все, чтобы спасти.

Братья столкнулись взглядами, и младший прочитал в глазах Коннора все, что тот хотел ему сказать. Губы Калеба затряслись, и он замер на месте, наблюдая, как воины двигаются в сторону осаждаемых стен. Стерев латной перчаткой наворачивающиеся слезы, он бросился к городскому собору.

Ингрид уже несколько раз спасла жизнь своему возлюбленному. Стоя позади, она пускала стрелы во всех, кто отваживался к нему приблизиться. Оказавшись за стеной, моряки не успели продвинуться в жилые кварталы. Издав боевой клич, на них бежали воины церкви. Штурман успел перестроить своих воинов и встретил нападавших во всеоружии.

В ходе завязавшегося боя он увидел призрака. Коннор стоял посреди творящейся вокруг бойни в доспехах, сшитых из кожи Джеро. Небывалая ненависть проникла в сердце моряка, заставляя его тело моментально окутаться синей дымкой. Разбежавшись, он бросился на мерзавца. Грин был более опытным и умелым воином, но доспехи на теле сына магистра были непробиваемы, и при этом не сковывали его движений.

Дункан же, потеряв контроль, о собственной защите даже не думал. Несколько минут боя не позволяли выявить победителя в схватке. Никто не рисковал к ним приближаться. И все же холодный рассудок взял верх. Коннор не испугался под напором противника и, парировав удар, контратаковал, пронзив мечом штурмана. Синяя дымка начала растворяться. Потеряв силы, Грин упал на колени. Защитник города растянул губы в самодовольной улыбке и замахнулся, чтобы нанести решающий удар. Моряк поднял голову, готовый принять смерть, жалея лишь о том, что не смог отомстить за товарища.

Неожиданно голова Коннора запрокинулась назад. Из его глазницы торчала хорошо знакомая стрела. Сын верховного магистра плашмя упал на городскую брусчатку. Ингрид подбежала и, упав на колени, обняла Грина. Штурман запрокинул голову назад, на подставленную ею руку. Отступница бережно уложила его на землю.

— Не очень вышло, — улыбнулся моряк, и из его рта потекла тонкая струйка крови.

Пережившая не одну сотню лет отступница была растеряна и напугана. Жизнь уходила из тела ее возлюбленного. Она обратилась к силам, от которых отреклась давным-давно. Положив руки на рану, отбросив все свои суждения, она воззвала к силе богини Гаетейн. Шли драгоценные секунды, но ничего не происходило. Ингрид пообещала себе, что если сейчас не случится чудо, то она собственноручно разрушит этот мир до основания.

Тусклый огонек появился под ее ладонями. Ингрид улыбнулась безумной улыбкой, вкладывая все силы в свое волшебство. Рана затягивалась, но слишком медленно, а голова отступницы разрывалась от боли. Издав сумасшедший крик, она сделала последнее усилие и потеряла сознание, повалившись на тело любимого.

Уильям и Джонатан Норрингтон успешно захватили территорию у городских врат и теперь медленно, но верно продвигались в город. К ним присоединился и Чарли Рокуэл. От взгляда опытного убийцы не ускользнули сильно расширившиеся ярко-зеленые, пылающие зрачки доктора.

Объединяясь с другими подразделениями, которым удалось прорваться в город, они захватывали квартал за кварталом.

Кэру удалось нагнать их лишь у дворцовой площади. К этому времени во многих частях города уже бушевали пожары. Хорива он оставил в башне под присмотром одного из северян. На площади они столкнулись с самым ожесточенным сопротивлением. Защитники понимали, что больше отступать им некуда.

Калеб ворвался в зал заседаний внутреннего совета. Его отец сидел за столом, у дверей замерли двое гвардейцев, а секретарь молча стоял у окна, наблюдая за разворачивающимися на улицах событиями. Лэвден сейчас был больше похож на мертвеца, нежели чем на человека.

— Отец, они уже здесь, — испуганно объявил его младший сын, понятия не имеющий, что делать дальше.

— Я вижу, успокойся и сядь. — Правитель устало потирал глаза.

Калеб подчинился без пререканий и занял свое место за массивным мраморным столом. Через открытое окно в комнату проникали пугающие звуки сражения.

— Что нам делать, отец? Может, пора бежать?

— Куда? Наши лица знает каждая собака континента. Во всей Аурлии не найдется места, где мы могли бы укрыться, — понуро ответил магистр.

Секретарь зашел за спину сидящего Калеба и уставился на огромную фреску символа веры.

— Должен же быть какой-то выход! — Юноша с трудом сдерживал дрожь.

— Идиоты. Как вы могли все потерять, — негромко произнес Лэвден, не оборачиваясь.

Услышать подобное от всегда сдержанного и исполнительного секретаря не ожидал никто. Даже Калеб замолчал и на секунду отвлекся от творящегося вокруг ужаса. Он сидел спиной, и ему не было видно, как Лэвден обернулся. Лицо секретаря кардинально преобразилось, на нем теперь не было и следа ужасающей болезни, а волосы вновь стали густыми и сильными. Потерявший от такой наглости дар речи магистр молча наблюдал за магическим преображением своего помощника. Тот не спеша подошел к Калебу и положил руку на его голову.

— Как ты позволил себе произнести подобное в присутствии верховного магистра! — пришел в себя юноша.

Это были его последние слова. Крепкая рука с нечеловеческой скоростью заставила его удариться лицом о твердый стол. Несколько вылетевших зубов поскакали по мраморной поверхности. С поразительной ловкостью Лэвден шесть раз повторил свое действо, превращая лицо принца в кровавую кашу. Гримаса ужаса застыла на лице отца. Двое гвардейцев сорвались с места, обнажив мечи. Секретарь расправился с ними голыми руками, не потратив на это ни одного лишнего движения.

Оглядывая запятнанные кровью ладони, Лэвден перевел взгляд на магистра, который от ужаса сросся со своим креслом. Так же неторопливо секретарь подошел к его преосвященству и взял лицо старика в ладони.

— Спаси душу мою, Создатель! — сказал магистр, завороженный пронзительным взглядом глаз секретаря.

— Душу? Ты подвел меня, самодовольный глупец. Уверяю тебя, покой ты не обретешь даже после смерти.

— Что ты такое? Демон?! — Потеряв остатки самообладания, магистр затрясся в ужасе.