Главнокомандующий слишком долго не хотел признавать, что повелся на уловку противника. Убедившись, что город представляет из себя руины, он остановил своих солдат и приказал возвращаться на юг, но там его уже ждал Чарли Рокуэл. Дождавшись, когда армия Ортоса зайдет достаточно глубоко в ущелье, прячущийся в тылу с небольшим отрядом, Белозар расколол покров озера и отрезал путь для отступления.
Не желая своим людям мучительной холодной смерти, сэр Томас вынужден был пересечь остаток озера по еще сохранившемуся льду и все же дойти до Норфэнда. Планируя лишить генерала Мура возможности укрыться за теплыми стенами, бароны Шовбура сожгли город дотла. Ступая по пепелищу и проклиная собственную глупость, внешне генерал сохранял подобающую его званию невозмутимость.
Выйдя к побережью Внешнего моря, он печально улыбнулся, наблюдая за тем, как на горизонте исчезают спасшие воинство северян паруса их флота. Повернувшись к одному из своих адъютантов, он попросил того подготовить письма в Ортос с его прошением об отставке. Подчиненные ему генералы прекрасно понимали чувства своего лидера и ощущали свою вину в том, что хором настаивали на принятии теперь очевидно ошибочного решения.
Терять время в ожидании письма из столицы сэр Томас тем не менее не собирался. Ему еще предстояло позаботиться о своих людях и сделать все возможное, чтобы спасти их жизни. На руинах Норфэнда был возведен палаточный лагерь. Пронизывающий ветер пробирал до костей, но серые плащи карабкались по склонам окружающих их гор в поисках немногочисленных в этих краях лесов.
Томас Мур потерял слишком много времени и человеческого ресурса, сооружая свой собственный маленький флот, состоящий из плотов. Лишь вернув свое воинство к южному входу в ущелье, он получил письмо Ортоса, содержащее отказ в принятии его прошения об отставке. План Чарли Рокуэла так и не был воплощен в реальность в полном объеме. Он надеялся, что его ловушка задержит воинство серых плащей на подольше и за это время армия северян успеет высадиться на континент и, совершив молниеносный марш, перекроет единственный выход из западни, но благодаря решительным действиям сэра Томаса, его армии удалось избежать полного уничтожения. Восстановив силы, армия Создателя, хоть и потеряв время, но все же продолжила свое продвижение на запад.
Отряд Софи миновала печальная участь многих солдат генерала Мура. После того, как стало понятно, что ситуация в пустыне складывается не в пользу церкви, Генри Гилберт получил приказ вести свой небольшой отряд на юг и сейчас плевался от облепившего его поросшее щетиной лицо песка. Ортос уже потерял Гранад и столицу Кадиса, а значит, грядущая битва была необычайно важна.
К этому времени Софи побывала не в одном бою и научилась находить нужные слова, которые так хотели услышать от нее идущие на смерть солдаты. Насколько сильно она воодушевляла своих сторонников, настолько же сильно враги боялись повстречать на поле боя Генри Гилберта. Было достаточно одной вести, что рыцарь участвует в сражении, и моральный дух мятежников падал.
Для оценки обстановки на фронте из столицы был направлен секретарь Лэвден. Рыцарь сразу же обратил внимание, что с последней их встречи его состояние только ухудшилось. Носовой платок стал постоянным атрибутом, а под глазами отчетливо прорезались границы серо-синих окружностей.
Не будучи опытным воином, Лэвден тем не менее достаточно быстро высказал мнение о том, что место для будущего сражения выбрано не самым удачным образом. Сэр Портер, руководящий южными войсками инквизиции, воспринял упрек в штыки и публично высмеял придворного. От Генри не ускользнуло, сколь презрительным взглядом генерал был награжден в ответ.
Генри Гилберт тоже больше склонялся к позиции секретаря. Человек, подобный Лэвдену, никогда не открывал рот, если не был уверен в том, что намеревается произнести. Правая рука магистра наверняка все хорошо проанализировала, прежде чем позволить себе спорить с опытными военачальниками.
Рыцарю никогда прежде не доводилось там побывать, но он многое слышал о Плато смерти. Когда-то давно здесь состоялось великое сражение, ознаменовавшее конец эпохи древних и начало экспансии аурлийцев в северные земли. Жизнь так и не смогла вернуться в эти края. Даже пустыней это место можно было назвать лишь с большой натяжкой.
В бескрайних песках было куда больше живого, чем в этом небольшом пепельно-сером на карте клочке суши. Жуткий край стал местом, куда отправлялись умирать люди, чей рассудок поглотила пустыня. Любой караванщик предпочитал сделать большой крюк, значительно удлинив свой маршрут, лишь бы избежать обитателей Плато смерти. Однако даже это не являлось гарантией безопасности. Раз в месяц с юга приходили новости о пропавшем караване или останках отчаянного купца, рискнувшего путешествовать в одиночку.
Совет, заседавший в лагере мятежников, тоже не был рад избранному месту битвы, но изменить позиции в последний момент не была готова ни одна из сторон. Воодушевленные победами и общим ходом войны восставшие хотели как можно скорее закрепить свой успех. Однако и воинство церкви сильно воспряло духом после прибытия леди Софи в ставку генерала Портера.
Стоя в первых рядах плечом к плечу с Сирин, Итан сразу понял, что это сражение войдет в историю, как одно из самых кровавых. Ни одна из сторон не собиралась уступать поле битвы. Решимость воинов буквально витала в пространстве между рядами двух воинств. Гул множества труб заставил людские массы начать свой марш навстречу друг другу. От топота солдатский ботинок поднималась серая пыль, напоминающая облако смерти. Кэр бросил быстрый переживающий взгляд на Сирин. Девушка ответила ему молчаливым обещанием быть аккуратной и держаться поближе к своему возлюбленному.
Когда две волны слились в единое целое, Итан едва не оглох от скрежета оружия и доспехов. Не прошло и получаса, как стало очевидно, что воинство мятежников одерживает верх. Кэр и Сирин стояли спиной к спине, когда в их головах раздался голос Гаеллы, заставивший их содрогнуться от ужаса. К месту сражения приближалась песчаная буря.
Пустынный шторм внес настоящую неразбериху в и без того царивший на плато хаос. Сердце Итана готово было выпрыгнуть из груди. Он уже несколько минут не видел Сирин. Прикрывая лицо рукой, он с трудом мог разглядеть что-либо дальше длины собственного меча. В таком беспорядке определить кто свой, а кто чужой можно было лишь в последний момент. Лейтенант отразил удар меча, схватил нападавшего за легкий нагрудник и притянул к себе. Это оказалась Сирин. Поняв друг друга без слов, они вновь прислонились спиной к спине и никого не подпускали.
Генри Гилберт впервые в жизни был в ужасе. Он лишь на секунду потерял Софи из виду, и теперь, благодаря песчаной буре, не было никаких шансов ее отыскать. Несколько раз рыцаря толкали свои. Будучи опытным воином, он смог удержаться от желания бездумно рубить мечом направо и налево. Сконцентрировавшись на защите, он лишь отражал сыплющиеся на него отовсюду удары.
Разорвав свой белый плащ, он обмотал его вокруг головы, чтобы хоть как-то спастись от песка и дать глазам возможность быть полезными в такой ситуации. Среди общей суеты он разглядел высокого воина с копьем. Его кожаный наплечник был украшен шипами. Воина, казалось, совсем не смущали окружавшие его потоки песчаных масс. Закрыв глаза, он ловко лишал жизни всех церковников, что попадались ему на пути. Способности Га-либа позволяли ему чувствовать жизнь на абсолютно ином уровне, неподвластном человеку.
Неожиданно монстр остановился и повернулся лицом к сэру Гилберту. Щурящийся рыцарь готов был поспорить, что это существо смотрит прямо на него, но веки монстра так и оставались закрытыми. Достаточно было первого выпада копья, чтобы Генри понял, что его противник невероятно опасен. Рыцарь даже не думал о том, чтобы перейти в нападение. Несколько раз его лицо обдавало холодным ветерком, когда копье подбиралось слишком близко.
Ситуацию усугубило то, что за спиной появился еще один вражеский воин. Тяжелый двуручник Сварна едва не располовинил Генри. Рыцарь готовился принять тот факт, что сегодня его сердце перестанет биться. Противостоять двум столь опытным воинам он был не готов. Его спас верный Эдвард, взявший утларга на себя. Прислонившись спиной к спине, воины держали оборону.
