— Как это произошло!? Мы ведь доминировали на том фланге! — спросил доктор Рокуэл, отыскав в толпе офицеров «Отчаяния».

— Кажется, мы все же недооценили эффект, что оказалась способна произвести та девчонка, — процедил мистер Норрингтон.

— Я видел, как она остановила бегущих. Победа была почти у нас в руках, — выругался Кэр.

— Что? Идея расправиться с этой крестьянкой уже не звучит столь мерзко? — усмехнулся Джонатан Норрингтон, посмотрев на Уильяма.

— Убей мы ее, и то воодушевление, что она даровала, быстро сменит гнев, который едва ли менее опасен. Верховный магистр все просчитал. Она устроит его и как символ, и как жертва, — резонно отметил Уильям.

— Ладно, отложим наши разногласия. Мы знали, что Ортос — непростой противник. Значит, действуем по запасному плану? — примирительно сказал Белозар.

На случай поражения в открытом бою запасным планом было разделить войска и, избегая серьезных столкновений, наносить армии Ортоса множество небольших, но болезненных уколов. Северяне и древние должны были оставаться у Прита, создавая видимость большой концентрации войск, а моряки тем временем отправились бы бороздить водную гладь Внутреннего моря, неся угрозу всему побережью.

Как только Сварн оказался в зоне досягаемости способностей Гаеллы, та передала приказ о начале вторжения в южные степи. Древний не подвел и немедля повел свои войска в атаку. Герцогство Гранад уже было готово к этому, и армия сторонников Ортоса встречала их на плато Сигвара.

Как и планировалось, Сварн ввязался в сражение. Силы сторон были примерно равны, а победа непредсказуема. Часть сил герцогства Корд пересекла Внутренее море и высадилась на пустынном побережье. Подоспевшие к середине сражения моряки зашли в тыл неприятелю и, окружив его, не дали и шанса на бегство. Победа оказалась куда крупнее, чем мятежники могли ожидать даже в своих самых сокровенных мечтах.

Спустя всего месяц с момента поражения при полях Холанда восставшие смогли взять свой первый реванш. Герцог Гранада быстро понял, что шансов выбраться из этой мясорубки у него нет, и объявил о капитуляции. Получив в свои руки столь высокопоставленного пленника, мятежники почувствовали себя увереннее. Эта победа была крайне необходима воинам объединенной армии. Чтобы поднять боевой дух солдат, герцога привязали к лошади и провезли через ряды ликующих победителей. Когда новость о взятии плато Сигвара достигла ушей северян, те пировали так, что у расположившейся неподалеку армии Ортоса не осталось сомнений в том, что в Прите засела целая орда еретиков.

Ликование оказалось недолгим. Дождавшись обещанного усиления, Томас Мур разделил армию и взял Прит в осаду. Для доктора Рокуэла и баронов Шовбура наступили тяжелые времена. Они пытались выиграть как можно больше времени для своих союзников на юге, но, когда в городе закончился не только провиант, но и заменившие его в какой-то момент лошади, были вынуждены сдать город, скрывшись среди скал благодаря тайной системе подземных ходов.

Оказавшись в царстве гор, мятежники по-прежнему старались избегать крупных сражений, ведя партизанскую войну. Северяне всеми силами заманивали Томаса Мура как можно глубже в горы. Баланс потерь был не в пользу сил Ортоса, но сливающиеся с камнем серые плащи упорно продвигались вперед и через два месяца с момента битвы на плато Сигвара заняли позиции у Норфхола.

На южном фронте удача хоть и улыбалась мятежникам, но делала это крайне медлительно и неохотно. Сломленные пленением своего герцога жители Гранада не смогли оказать серьезного сопротивления. Проиграв ряд малозначительных сражений, воинство южан скрылось за крепкими стенами своей столицы.

Не привыкшие к суровому пустынному климату утларги нуждались в отдыхе, но Сварн позволил им перевести дух только тогда, когда крепость была взята в осаду. Ситуация осложнилась тем, что уже после выставления кордонов неизвестным лазутчикам удалось отравить большинство близлежащих колодцев. Утларги не могли позволить себе потерять такой значимый в пустыне ресурс, как вода. Вокруг каждого оазиса была выставлена усиленная охрана с обязательным присутствием не менее двух офицеров.

Итану выпало нести свою вахту около одного из самых удаленных от столицы колодцев вместе с Ричардом Уайтхолом. Двое выпускников морской академии Корквила прятались от беспощадного солнца в небольшом доме, сложенном из песчаного камня. Кэр был рад, что его напарником оказался именно Ричард. Лейтенант Уайтхол так же, как и Итан, потерял свою семью в результате отданного инквизитором приказа.

Радости в этом никакой не было, но по крайней мере Ричард не излучал того сострадания, что в последнее время возникало на лице любого из товарищей Кэра. Оба кордца предпочитали не затрагивать в диалоге случившуюся трагедию и в своей скорби понимали друг друга как никто другой.

Более того, история семьи Уайтхолов выглядела даже немного трагичнее, чем участь Кэрилов. Ричард стал первым выходцем из своего рода, кто сменил желтый плащ купца на зеленый моряка. Итан был лично знаком с его родителями и знал, как те были горды достижениями своего сына, когда тот смог поступить в морскую академию Корквила. Тогда никто не мог предугадать, что величайшая радость приведет к подобной трагедии.

В ходе периодически завязывающегося диалога Итан не мог не отметить тех изменений, что произошли в его сокурснике за последние годы. Еще в академии Ричард славился своей нетерпимостью к аборигенам, населяющим острова Внутреннего моря. Будущий лейтенант флагмана экспедиции считал их низшей формой жизни, не заслуживающей права на существование.

Теперь же аурлиец явно пересмотрел свои взгляды на данный вопрос. Став комендантом острова Хольта, он подошел к своей задаче с привычной для него долей ответственности. Преобразования, произошедшие в Ричарде, оказались настолько сильны, что он даже взял в жены дикарку, а населяющее остров племя стал считать своей семьей. Аурлиец приложил немало усилий, чтобы научить аборигенов всему, что знал сам. За время его короткого правления остров сильно изменился, а большинство дикарей в разной степени освоили язык аурлийцев.

— Радует, что Кадис не спешит выступать на помощь своему союзнику, — голос Ричарда вывел Итана из состояния глубокой задумчивости, вызванной анализом произошедших в собеседнике изменений.

— Уверен, что они будут тянуть до последнего. Кадис и Гранад можно назвать союзниками только с большой натяжкой, но ты знаешь об этом не хуже меня, — улыбнулся Кэр.

— Просто терпеть не могу тишину и безделье. Да, думаю, Кадис не верит в полный успех мятежа, но будет рад, если мы ослабим его стародавнего соседа и конкурента, — негромко рассмеялся лейтенант Уайтхол.

Раздавшийся за стенами их скромной обители свист возвестил о появлении гостей, что в нынешние времена в этих краях стало большой редкостью.

— Кажется, боги приняли твою жалобу к рассмотрению, — ухмыльнулся Итан, поднимаясь и забирая со стола лежащий на нем меч.

Покинув укрытие, офицеры вышли на улицу, подставляя лица злым лучам солнца. Горячий воздух тут же обволок их тела, заставляя мечтать о том, чтобы как можно скорее вернуться в дом. Щурясь, Кэр разглядел на горизонте небольшой караван, состоящий всего из четырех телег.

Лейтенант Уайтхол приказал двум десяткам находящихся под их командованием стражников быть начеку. Путники в этих местах стали большой редкостью, и под личиной странников вполне мог скрываться неприятель. Итан немного успокоился, разглядев среди людей, ведущих караван, женщин, детей и стариков. Когда колеса телег замерли у поста мятежников, Кэр распорядился досмотреть содержимое поклажи купцов. Управляющий головной телегой старик, кряхтя, покинул свой транспорт и, согнувшись в подобострастном поклоне, зашаркал в его сторону.

— Куда направляетесь? — опередил Итана с вопросом оказавшийся рядом Ричард.

— Везем фрукты в герцогство Корд, мой господин! — Хозяин каравана указал дрожащей старческой рукой на идущий к западу тракт.