— Клейн, — бормочу я, потянувшись к его плечам.

Я не знаю, ответил ли Крю, я слишком занята тем, что пытаюсь взять это чувство под контроль. Крю отпускает меня, его руки сменяются руками Клейна. Он прижимает меня к своей широкой груди, удерживая на месте, пока лодка раскачивается.

— Кажется, меня сейчас стошнит.

Он ведет меня вниз по лестнице и заводит за угол в тихое место.

Он осторожно собирает мои волосы и убирает их назад, пока я хватаюсь за поручни и наклоняюсь над лодкой. Темная вода плещется и вздымается, обдавая лодку брызгами. Капли бьют меня по лицу, охлаждая кожу. Странно, но от этого мне становится легче.

Проходит минута, пока я жду. Ничего не происходит.

— Ложная тревога, — говорю я, делая шаг назад от перил, когда тошнота проходит. — Извини.

— Не стоит, — бормочет он, отпуская мои волосы, но его рука перемещается на мою поясницу и начинает растирающие круговые движения. — Это случается с лучшими из нас, — он смотрит на меня снизу вверх и улыбается уголком рта. Угасающий свет темнеет в его зеленых глазах, как в морском лесу.

Мой язык высунулся, чтобы смочить губы.

— Почему ты так смотришь на меня?

— Как?

— Как будто ты меня обожаешь.

Должна ли я была выбрать менее значимые слова? Что-то, что дало бы Клейну шанс на менее впечатляющий ответ?

Несколько секунд он смотрит на меня, глаза сосредоточены, мерцающие и задумчивые.

— Скажи мне остановиться, — хрипло произносит он.

— Не останавливайся.

Какая бы болезнь меня ни мучила, она давно прошла. Невероятный прилив чего-то, что раньше казалось чуждым, но теперь ассоциируется с Клейном, исходит откуда-то из глубины меня.

Что происходит со мной? С нами?

ГЛАВА 36

Клейн

Почему я смотрел на Пейсли так, будто обожаю ее?

Короткий ответ: потому что так и есть.

Длинный ответ: потому что ее очевидная уязвимость, когда она думала, что заболеет, заставила меня испытывать по отношению к ней чувство защиты пещерного человека. Как будто кто-то, от кого зависит мое собственное выживание, был слаб, и я должен был стоять на страже и обеспечивать ее безопасность, не давая хищникам утащить ее.

Хищникам в виде отвратительно красивых первых помощников.

Крю[lv]. Это имя слишком идеально для такой работы. Должно быть, это псевдоним.

С тех пор как мы поднялись на борт, он смотрел на Пейсли чуть дольше, чем я считаю дружелюбием.

А потом он положил на нее свои руки под предлогом того, чтобы успокоить ее.

Я превратился в пещерного человека. И не жалею об этом.

Пейсли уже лучше. Я нашел на камбузе имбирный эль, и она перекусила остатками крекеров с тарелки на столе. Ветер утих, а вместе с ним и океан.

Отец Пейсли остался на носу лодки, общаясь только со Спенсером, который в данный момент уставился в свой телефон и, похоже, не очень-то расположен к разговору.

Наклонившись, я целую Пейсли в щеку и говорю:

— Пойду поговорю с твоим папой.

Она смотрит на меня вопросительным взглядом.

— Зачем?

Я пожимаю плечами.

— Он выглядит одиноко.

Пейсли наклоняется влево и смотрит за капитана, управляющим судном. Я знаю, что она видит, потому что сам видел это несколько минут назад. Ее отец, сидящий в одиночестве и смотрящий на Атлантический океан.

— Хочешь, я пойду с тобой?

— Ты не обязана. Думаю, я могу справиться с ним.

Пейсли ухмыляется.

— Я знаю, что можешь.

Я прохожу к тому месту, где он сидит.

— Мистер Ройс, — окликаю я, чтобы не испугать его, подходя к нему сзади.

Он держится за ручки своего сиденья, наклоняется вперед и поворачивается корпусом, чтобы посмотреть на собеседника.

— Клейн, — вежливо приветствует он, оборачиваясь.

Рядом с ним есть свободное место, и, хотя он не пригласил меня присоединиться к нему, я присаживаюсь.

— Прекрасный вечер, — замечаю я.

Я не знаю, что еще сказать, и все еще пытаюсь понять, как заставить парня сделать что-то, кроме как нахмуриться и выглядеть подавленным.

Он бросает на меня косой взгляд.

— Не думаю, что тебя можно впечатлить закатами, учитывая, откуда ты родом. Разве Аризона не славится своими закатами?

— Помимо всего прочего, — я смещаюсь в своем кресле. — Закат над океаном — это нечто особенное.

— Ты пришел сюда, чтобы поэтично рассказывать о закатах?

Я рассмеялся. Полагаю, есть что-то, что можно сказать о переходе к делу.

— Нет.

Он поворачивается, оценивая меня в полной мере.

— Значит, моя дочь, я так понимаю? Ты хочешь поговорить о моей дочери?

— Просто хочу сказать вам, какая она замечательная.

— Я и так это знаю.

Я молчу, но поднимаю брови.

— Знаю, — настаивает он.

— У вас странный способ показать это.

— Ужасно смело с твоей стороны прийти сюда и начать этот разговор со мной.

Я пожимаю плечами, укладывая лодыжку на противоположное колено.

— Я смелый парень.

Он изучает меня. Я не могу понять, то ли на его лице написано невольное уважение, то ли он прикидывает, сколько работы потребуется, чтобы попытаться выбросить меня за борт.

Наконец он говорит:

— Я не так плох, как ты думаешь.

— Мистер Ройс, в конце концов, я не заинтересован в том, чтобы проявлять к вам неуважение. В конце концов, вы все еще отец Пейсли. Она рассказала мне о некоторых своих переживаниях, связанных с вами, и хотя я автоматически становлюсь на ее сторону, несмотря ни на что, эти переживания принадлежат ей. Пока что мой единичный опыт общения с вами подтверждает то, о чем говорила Пейсли. Так что, простите меня, сэр, но если вы хотите, чтобы я считал вас не таким плохим, как я думаю, вам придется начать вести себя по-другому.

Он обращает свой взгляд к океану. Мое сердце ударилось о грудную кость. Я знал, что думаю обо всем этом, но не планировал говорить. Как только я заговорил, слова обрели собственную жизнь и зазвучали, словно у них выросли ноги и они надели армейские ботинки. Сидеть и смотреть, как кто-то плохо обращается с Пейсли, для меня неприемлемо. Член семьи или нет, настоящая девушка или фальшивая, я не буду стоять в стороне, когда кто-то говорит, что она не такая уж и замечательная. Даже ее отец.

— Клейн, — голос Пейсли доносится до меня. Я поднимаю взгляд. Она стоит у ограждения верхней палубы, пальцы сплетены вокруг металла. Ее волосы разметались по лицу, оранжевая майка выделяется на фоне загара, который она приобрела за последние несколько дней. Исчез зеленоватый оттенок, который был на ее лице раньше.

Я машу рукой, и она кричит:

— Мы собираемся играть в карточную игру, — ее взгляд устремляется на отца. Он стоит к ней спиной, но наклонился вперед, зажав ладони между коленей и сгорбив плечи. Вернув взгляд ко мне, она спрашивает:

— Мне сдать на тебя?

— Да, — кричу я в ответ.

И тут, шокировав всех, отец Пейсли поворачивается и кричит:

— И на меня тоже.

Пейсли требуется целых три секунды, чтобы прийти в себя, прежде чем на ее лице появляется ухмылка.

— Будет сделано, — говорит она с радостью в голосе. Она отходит от ограждения и исчезает.

Мистер Ройс встает, поправляя сбившиеся на ногах брюки.

— Нет лучшего времени, чем сейчас, чтобы изменить ситуацию, верно?

Мы обходим по бокам лодки, направляясь к корме, где находится лестница.

— Говорят, что закат — это возможность перезагрузиться.

Он делает паузу, опираясь одной ногой на нижнюю ступеньку.

— Ты действительно писатель.

Клейн Мэдиган

@kleinthewriter

Бесценные вещи: солнце, обжигающее ее плечи, ее смех, когда она понимает, что рассказала хорошую шутку, то, как она изучает меня краем глаза, поцелуи на маяке, океанские глаза, ее беззаботная улыбка, когда она едет на велосипеде.

179 комментариев. 22к лайков. 127 репостов.

ГЛАВА 37

Пейсли

Сегодня четверг, известный также как день спа для женщин и день рыбалки на лодке для мужчин. Я просыпаюсь от сообщения Сесили.