Он остается на месте, и это хорошо. Ситуация и так может оказаться беспорядочной. Зачем подливать бензин в огонь?

Взяв бутылку вина из холодильника, я наливаю полбокала и поворачиваюсь, прислонившись спиной к краю стойки.

Я ошеломлена, но лишь на мгновение. Неужели это Клейн на моей кухне? Задает вопросы, чтобы узнать меня, чтобы мы могли провести неделю фальшивых отношений?

Я проглатываю полный рот вина.

— Какой вопрос был следующим в вашем списке?

— Как ты расслабляешься?

— Думаю, это зависит от того, какого рода стресс я испытываю. Если речь идет о повседневных делах, я смотрю видео, как люди делают причудливый лед.

Клейн в сомнении вскидывает брови.

— Причудливый лед? Ты имеешь в виду раздробленный лед или в виде квадратных кубиков?

Подойдя ближе, я достаю из заднего кармана телефон и говорю ему:

— Приготовься быть пораженным.

Но это я та, кто поражена, или, может быть, ошарашена, потому что сейчас я так близко к Клейну, что его запах переполняет меня. Тепло, исходящее от его тела, отвлекает. Обезоруживает.

Встряхнув головой и заставив себя вести себя прилично, я открываю видео и нажимаю кнопку воспроизведения.

— Это мое любимое. У нее семнадцать формочек, и она хранит их упорядоченно в морозилке.

Через тридцать секунд видео заканчивается.

— Но почему? — спрашивает Клейн. — Что она делает с ним теперь? Пойдет ли лед в форме цветка в розовый лимонад? А лед в форме бриллианта — в тоник с водкой высшего сорта?

Я щурюсь на него.

— Ты странный.

— Мне нужно знать, что она с ним делает.

Я ухмыляюсь.

— То есть тебе нужно разрешение истории, которую она представила в тридцатисекундном коротком ролике?

— Это, — он показывает на мой телефон, — не расслабляет. Слишком много вопросов без ответов.

— Почему бы тебе не рассказать мне, чем ты занимаешься, чтобы расслабиться? Уверена, не всегда легко общаться с пьяными людьми по ночам, а днем оперировать словами.

— Легко, — пожимает плечами Клейн. — Я смотрю видео, где собаки устраивают истерики.

Теперь настала моя очередь прищуриться и сомнительно вскинуть брови.

— Собаки закатывают истерики?

Клейн достает из кармана телефон, в его глазах сверкает азарт. Он копирует меня, говоря:

— Приготовься быть пораженной.

Он открывает видео и протягивает мне свой телефон.

— Дом прислал мне это вчера.

Я уже улыбаюсь, а прошло всего три секунды того, как на видео золотистый ретривер лежит на асфальтированной улице и отказывается вставать. Хозяин стоит в нескольких футах от него, держась за поводок и пытаясь поднять его с земли. Мимо проходит молодая девушка, которая заинтересовала пса настолько, что он встал и лизнул ей руку. На лице хозяина появляется облегчение, он верит, что теперь они смогут продолжить прогулку, но собака тут же ложится обратно. В конце концов измученный хозяин опускается на одно колено и поднимает собаку, которая в этот момент могла бы сойти за мешок картошки. Хозяин, пошатываясь, уходит, а на заднем плане играет бодрая музыка.

Клейн убирает телефон обратно в карман. Теперь, когда мы обменялись глупыми видео (и он превзошел меня), я делаю шаг в сторону, оставляя между нами пространство.

Окинув меня оценивающим взглядом, он говорит:

— Видела бы ты сейчас свою улыбку. Ты выглядишь гораздо счастливее, чем когда смотрела, как делают лед.

Я стираю улыбку со своего лица.

— Тебе мерещится. Я не улыбаюсь, — вот только я буквально борюсь с улыбкой, когда говорю это, а знающий взгляд Клейна еще больше усложняет задачу сохранения прямого лица. Я делаю еще один глоток вина. — Какой вопрос был последним в твоем списке?

— Любимая еда.

— Тако.

— Слишком просто.

— Просто?

— Любимая еда каждого — тако.

— Какая у тебя любимая еда?

— Тако.

Я закатываю глаза.

— Думаю, нам будет легко выбрать ресторан.

Клейн смотрит на часы.

— Говоря о ресторанах… — он отталкивается от стойки. — Я лучше пойду.

Я киваю, но понимаю, что не хочу, чтобы он уходил. Я наслаждаюсь его обществом? Нашим разговором?

Боже. Мне придется следить за этим. Не стоит мутить воду.

Я провожаю его до входной двери и держу ее открытой, пока он выходит.

Клейн стоит на пороге, засунув руки в карманы.

— Было приятно узнать тебя. Немного, во всяком случае.

— Было лишь немного приятно узнать меня? — поддразниваю я.

Он улыбается.

— Я имею в виду, что мы только прошлись по поверхности.

Проигнорировав его слова взмахом руки, я говорю:

— Нет. Я скучная. Обо мне мало что можно узнать.

Он вздергивает бровь. У меня дыхание застревает в горле, когда он берет прядь моих волос и зажимает ее между двумя пальцами.

— Я думаю, ты сильно ошибаешься.

Мои волосы скользят по его руке, его палец вращается по кругу, и волосы закручиваются вокруг него.

Потом он опускает прядь. И уходит. Вот так.

Никаких прощаний. Никакого взгляда назад.

Уже внутри своего дома, закрыв дверь, я замечаю его короткий список, лежащий на диване, где он сидел. Я просматриваю бумагу, проводя пальцем по его аккуратному почерку.

Когда я согласилась на то, чтобы Клейн стал моим фиктивным кавалером на неделю, я думала об этом только на поверхностном уровне. О логистике и о том, что каждый из нас получит от этого.

Я не задумывалась о том, что будет значить для меня узнать его получше, или о том, что я буду чувствовать, когда он узнает меня.

Мне это нравится.

И меня это не волнует.

Клейн: Ты проснулась?

Пейсли: Да. Как прошла смена? Еще какие-нибудь развратные действия на парковке?

Клейн: Я же сказал, что с ней ничего не было.

Пейсли: Конечно-конечно.

Клейн: Ты такая упрямая.

Пейсли: Как и ты.

Клейн: По дороге домой я остановился поесть тако. Это заставило меня подумать о тебе.

Пейсли: Как содержательно.

Клейн: А потом я понял, что ты так и не рассказала мне о Парне в чистых ботинках.

Пейсли: Эм-м, ладно? У него есть имя.

Клейн: Сатана, верно?

Пейсли: Близко. Шейн.

Пейсли: Что ты хочешь узнать?

Клейн: Ты до сих пор сохнешь по нему? Просто пытаюсь понять, во что именно я ввяжусь, когда прибуду на остров.

Пейсли: Я скорее отгрызу себе большой палец на ноге, чем когда-либо еще буду иметь хоть отдаленно романтические отношения с Шейном/Сатаной.

Клейн: Держу пари, ты сказала то же самое обо мне после нашего неудачного поцелуя.

Пейсли: Мы едва ли были взрослыми, когда это случилось. Я простила нас.

Клейн: Значит, никаких затянувшихся чувств к бывшему?

Пейсли: Что получается, если умножить ноль на миллион?

Клейн: Ноль.

Пейсли: Бинго!

ГЛАВА 14

Клейн

Клейн: Как ты смотришь на то, чтобы пойти на футбол к Оливеру в следующие выходные? Ты сможешь познакомиться с ним и моей сестрой.

Пейсли: Ты хочешь, чтобы я познакомилась с большей частью твоей семьи? Тебе не кажется, что мы слишком торопимся? Мы в фальшивых отношениях всего несколько недель.

Клейн: Ты боишься?

Пейсли: Не-е-е-т.

Клейн: Не надо меня успокаивать, Ройс. Это для правдоподобности. Оливер — важный человек в моей жизни. Будет выглядеть странно, если ты никогда его не встречала. Что скажешь?

Пейсли: Один вопрос… стоит ли мне взять с собой мой проверенный временем поролоновый палец?

Пейсли приходит на игру за десять минут до ее начала. На ней рваные джинсы, лавандовая футболка с V-образным вырезом и кроссовки. Как бы я ни ценил ее рабочий наряд и каблуки, которые она предпочитает, мне нравится ее повседневный образ. Она замечает меня, стоящего в траве возле парковочного места, и машет мне рукой.