Перевод: @Alexandra_Tagirova — t.me/Alexandra_Tagirova

Редактура: @Katuxx — t.me/Katuxx

Оформление: @aennaea — t.me/aennaea

Для тех из вас, кто любит теплый бриз, ощущение песка на пальцах ног и блики солнца на воде.

ПРОЛОГ

Пейсли

Восемь лет назад

Кто бы мог подумать, что написание истории может ощущаться настолько хорошо? Словно выпускаешь из клетки экзотическую птицу и смотришь, как она вылетает на свободу. Все эти слова, что сидели во мне днями, месяцами и годами, теперь здесь, на бумаге и в моем рюкзаке.

Никто важный не прочтет их, но это и не являлось целью.

Смысл был в их освобождении.

Оборвать их власть надо мной.

Прощай и скатертью дорога.

Подняв рюкзак повыше, я поправляю низ джинсовых шорт в тех местах, где они задрались на ногах, и взбегаю по ступенькам к зданию английского языка. Я не специализируюсь на английском языке^[i], но эти занятия по творческому письму заставляют меня задуматься, не мой ли это путь.

Электричество пронзает меня от одной только мысли о том, чтобы выяснить, что я хочу делать со своей жизнью. Мой отец ошибался. Я не поползу обратно в Северную Каролину^[ii], поджав хвост. Я отказалась от Нотр-Дама^[iii], его альма-матер, в пользу Университета штата Аризона^[iv]. Похоже, что тем самым я отказалась быть его дочерью. Он не хочет иметь со мной ничего общего, по крайней мере, на данный момент. Это чувство взаимно.

Вырвавшись из-под его опеки, я получила свободу пробовать что-то новое. В каталоге курсов мне бросилось в глаза творческое письмо, и его описание затронуло струны моего любопытства. Осмелюсь ли я попробовать? Кардинальный вопрос вызвал воодушевление, которое послужило мне ответом.

Вернемся в настоящее. Прошел месяц семестра, и вердикт уже вынесен: я люблю это. Особенно последнее задание.

Параметры были просты: короткий фантастический рассказ, анонимно написанный и анонимно оцененный одногруппником. Конструктивная критика? Запишите меня.

Я горжусь своей работой так, как не гордилась уже очень давно. Годы занятий по продвинутой математике и изучения показателей в хедж-фонде^[v] моего отца не приносили и доли того, что я извлекла из своего сердца и превратила в историю.

Мне нужны слова. Гибкие, податливые, мощные. Вызывающие эмоции.

Цифры — это скучно. Слишком дотошно. Мой отец однажды сказал мне, что цифры рассказывают историю, но я заядлый читатель, так что я поняла, что его представление о том, что такое история, отличается от моего.

Если я объявлю специализацию, не имеющую ничего общего с финансами или бизнесом, у моего отца кожа с лица сойдет, но я готова смириться с таким исходом. Я уже стала персоной нон грата. Все эти годы, что я занимала роль протеже, пропали из-за того, что я бросила ему вызов.

Ирония в том, что я бы никогда не пошла против его желания, если бы он не сделал то, что сделал. Он совершил ужасный выбор и попросил меня солгать ради него. После этого, ну… Трудно равняться на кого-то, когда он демонстрирует низкое поведение.

Во всей моей браваде присутствовала только доля истины. Непреходящая боль поселилась в моей груди, которую наконец успокоили мои слова, вылившиеся на страницы.

Сейчас меня мучает нервный страх, что кто-то еще может прочитать мою работу. Анонимность — мое спасение. Я в безопасности. Моя история не выйдет за пределы этой аудитории. Автор не будет известен читателю.

Протискиваясь в класс, я устремляю взгляд на одинокую фигуру. Клейн. Адреналин искрится в моих конечностях, пробегая через меня, чем ближе я подхожу к его месту у входа в аудиторию. Он серьезный студент, его неизменный блокнот, как всегда, открыт, и он строчит в нем, словно безумный ученый-словесник. Волосы оттенка цветочного меда, густые брови над потрясающими зелеными глазами, нижняя губа зажата между зубами, когда он сосредоточен. Карандаш за ухом, и, как бы я ни старалась этого не делать, я нахожу это привлекательным. Даже милым.

Этот парень слишком красив для каких-либо слов, даже в комнате, полной студентов курса творческого письма. Может ли кто-нибудь из нас правильно описать его? Я не могу. В нем есть что-то, какая-то сущность, которая отличает его от всех нас. Не только его талант к написанию слов, которым он обладает в полной мере, но и что-то еще.

Это не социальное «свечение», потому что он не особенно дружелюбен. Незнакомые люди не тянутся к нему, привлеченные каким-то неименуемым качеством.

Кроме меня. Я тот самый незнакомый человек, которого притягивает.

Так же, как и в тот вечер семь месяцев назад, в моей квартире, когда он появился с другом моей соседки по комнате.

Мы проговорили несколько часов, и я подумала: «Вот кто-то, кто меня понимает».

Мы также поцеловались.

А потом — ничего. Ни слова от него, хотя я дала ему свой номер. Разочарование было сокрушительным. Как называется человек, испытывающий одностороннюю связь?

Пиявка?

Прилипала?

Ну, я не собиралась быть одной из них.

Каждый раз, когда я видела его после этого, я игнорировала его. Я сделала это своей второй работой. Моим любимым занятием.

Благодаря тому, что нас определили в один класс, я получаю возможность упражнять свои навыки игнорирования каждый вторник и четверг, и к этому моменту я все еще продолжаю.

Как обычно, я не отрываю взгляда от кафедры, когда сдаю свой рассказ. Профессор принимает мою работу, отрывисто кивнув.

Моя ответная улыбка машинальна, я опускаю голову как раз вовремя, чтобы волосы закрыли мое лицо, и определенный человек не попал на радар моего подхалимства.

Я давно не чувствовала себя такой жизнерадостной и счастливой. Последнее, что мне нужно, — это поймать взгляд Клейна и рискнуть, чтобы он подумал, что моя улыбка предназначена для него.

Нет.

Эта улыбка для меня.

Для слов, которые я уже написала, и для всех слов, которые мне еще предстоит написать.

ГЛАВА 1

Пейсли

В четверг днем в мой почтовый ящик пришло приглашение на свадьбу моего возлюбленного со времен колледжа.

Я ожидала этого, но все же. Оно причиняет резкую боль, как резинка, которую оттянули назад в прошлое, а затем с резким щелчком вернули в настоящее.

Я подготовилась к получению приглашения, сказав себе, что мои чувства не имеют значения ни для кого, кроме меня. Просто не имеют значения. Но готовиться к какому-то событию и прожить его — две разные вещи. Вы можете сказать человеку, что однажды он испытает гнев, но, когда этот день наступает, приходит не только гнев. Учащенное сердцебиение, потные ладони, потеря здравого смысла — вот те чувства, которые сопровождают эту эмоцию.

Вот что я чувствую сейчас, и это не только гнев. Добавьте сюда унижение. А также близкий его родственник — возмущение.

Бросив небольшую стопку писем в почтовый ящик, я беру с собой только большой конверт, торопясь по подъездной дорожке. Я живу в квартале, где полно милых, опрятных домиков и еще больше милых, опрятных соседей, большинство из которых любят поболтать.

Сегодня не тот день, чтобы вести беседы. Или отвечать на любопытные, но благонамеренные вопросы о том, почему я держу двумя пальцами уголок элегантно выглядящего конверта.

— Можно подумать, она держит использованный спортивный носок, — пошутил бы Билл.

— Или мой спортивный лифчик после горячей йоги, — добавила бы его жена Джессика, увлекающаяся физическими упражнениями.

Опустив голову, я без происшествий добираюсь до входной двери. Бросив сумочку на приставной столик, я делаю глубокий вдох и с шумом выпускаю воздух из легких. С нулевым самообладанием я опускаюсь на диван, подогнув под себя одну ногу. Мой палец скользит под клапан модного конверта с золотой филигранью в углу. Казалось бы, уместно порезать бумагу, но ничего подобного не происходит. Приглашение не причиняет мне вреда. Во всяком случае, физически.