Комнату заливал теплый утренний свет. Лев разлепил веки и первое, что увидел, — ее, сидящую на краю кровати, спиной к нему. Она грациозно приподняла вверх длинные светлые волосы, потянулась, как кошечка, и отпустила пряди, позволив им водопадом упасть на обнаженные плечи.

— Сделай так еще раз, — хрипло попросил он, сев на кровати и прислонившись к мягкому изголовью. Соня обернулась. Ее точеный профиль, плавный изгиб тонкой, изящной шеи и нежная кожа сводили с ума.

— Что именно? — хитро улыбнулась. Переспросила, хотя все прекрасно поняла.

— Волосы, — ответил он, понизив властный голос, и она подчинилась.

Нагая, притягательная, чуть сонная и загадочная — такой она была тем волшебным утром. И эта ее не наигранная естественность его заводила и доводила до предела.

— Ко скольки тебе на работу? — одеяло зашуршало, когда он его решительно отбросил.

— Вообще-то мне уже пора. Я люблю приезжать первая. А что? — она села в пол-оборота. Длинные локоны прикрывали красивую упругую грудь. Ворвавшиеся в комнату солнечные лучи упали на ее умиротворенное лицо, и она прикрыла глаза.

Лев сделал глубокий вдох и выдохнул через нос. Сил терпеть эту пытку уже не было.

Лев помнил Софью нежной и невинной, страстной и горячей. Сколько раз за эти годы он закрывал глаза и видел каждую родинку на ее лице и теле, маленький шрам чуть ниже живота, блестящие локоны, которые он пропускал сквозь пальцы. Невыносимая тоска по женщине, которая перевернула его привычный мир, сделала его тем, кем он стал сегодня. У Льва было два варианта: бухать по-черному, чтобы забыть её последнее “ненавижу” и ледяные от трескучего мороза пальцы, которые она отдернула, или работать на износ, чтобы больше не думать о своей вине.

И когда, наконец, он понял, что подыхает без Софьи и хочет ее вернуть, правда больно ударила ножом в самое сердце. Пять долгих лет мужчина был уверен, что его Соня — вовсе не его. Она теперь чужая жена и мама.

После того, как Ника бросила ему вдогонку: “Если ты к ней, то она уже занята. Я видела ее с мужем и сыном в парке”, он поехал к Софье, дабы лично в этом убедиться. Поехал наобум, потому что не был уверен, что она живет по прежнему адресу. В последний раз, когда Лев пробивал ее, она находилась в Астане. Однажды ему прислали фотографию, где Соня сидит в кафе с мужчиной. Она ему даже улыбалась. На сердце Льва тогда не то, что кошки скребли, черти плясали. Позже был еще один снимок: тот же мужик провожал ее до подъезда. Софья держала в руках цветы. После этого Лев снял наблюдение за ней, решив, что она действительно начала новую жизнь.

Теперь же он хотел убедиться, что Ника сказала правду.

У Сониного дома как всегда было невозможно припарковаться, потому что она жила в самом центре города. Оставив машину за пару кварталов, он дошел до ее двора, и услышал знакомый звонкий смех. Спрятавшись за елью Лев увидел Софью на детской площадке.

Она сидела на качелях с малышом — таким же светловолосым, как и она. Они не сильно раскачивались и смеялись, а потом мальчик, которому на вид было года полтора протянул пальчик и закричал:

— Па-па!

— Да, это твой папа, малыш! Молодец! — похвалила она.

К ним подошел мужчина лет тридцати пяти и подхватил карапуза на руки. Тот мигом завизжал от восторга. Софья как маленькая девочка спрыгнула с качелей и подошла к ним.

— Ма-ма! — по слогам сказал мальчонка.

— Леш, этот ребенок просто гений! — радовалась Соня.

— А я тебе что говорил? Он в тебя. Может, тоже будет журналистом, — засмеялся мужчина.

Этот короткий диалог расставил все по местам. Лев понял, что опоздал и потерял ее навсегда.

“Все правильно”, - сказал он себе тогда. — “Соня не будет всю жизнь его ждать. Она имеет право быть счастливой”. И Лев ей это право дал.

С генеральным директором “Пятого канала” Данияром Бегалиным он познакомился несколько месяцев назад в качалке элитного спортклуба. Именно благодаря ему удалось заполучить контракт на обслуживание всего холдинга. Но у Льва уже была хорошая репутация, так как его компания “засветилась” в Правительстве. Этот успех — результат большой и кропотливой работы. За восемь лет из середнячка он выбился в лидеры.

Лев хотел сам посмотреть объект и начал именно с самого рейтингового в стране телеканала. И вдруг появилась она с этим пятном от кофе, гневным взглядом и желанием выматериться. О, он помнил, как смачно она ругалась и дралась. Как же забыть разукрашенную физиономию мужика, который распустил руки в кафе?

— Как давно она у вас работает? — спросил Лев, когда Софья ушла.

— Кто? Соня? Года три примерно. А что? — директор прищурился и понял, что настроение гостя резко изменилось. — Ты ее знаешь?

— Знаю, — многозначительно ответил Лев.

— Ничего себе! Еще один нарисовался, — засмеялся Данияр, покачав головой.

— В каком смысле?

— Ты меня знаешь, я — однолюб, — сказал он, положа руку на сердце. — Но до меня тоже доходят слухи о сотрудниках. Надо же знать, чем живет родной канал.

— И к чему это сейчас? — нахмурился Лев.

— К тому, что Соня у нас неприступная скала, на которую многие хотят залезть. А дальше этого — не знаю. Профессионал — отличный, а личная жизнь на то и личная.

— Куда лезть, если она замужем? — Лев крепко сжал кулак.

— Соня? Замужем? — усмехнулся Данияр. — Насколько я знаю, у нее нет мужа.

— Ты уверен? — тело вмиг напряглось от этой новости.

— Может, в разводе? — пожал плечами Данияр. — А может, гражданский брак. Сейчас же так модно.

— А ребенок? У нее же есть ребенок?

— Лев, иди проветрись, — директор канала похлопал товарища по плечу. — Мы точно говорим об одном человеке? У Софьи нет детей.

Как нет детей? Он же своими глазами видел мальчика, как ему показалось, похожего на Софью. Тот карапуз так звонко хохотал у нее на руках, что у него не осталось сомнений в том, что она — его мать.

Он решил сам все узнать у Сони и без стука зашел к ней в кабинет. Это было ошибкой, потому что перед его взором предстала женщина с точеной фигурой и в кружевном бюстгальтере. Да, на ней были брюки, но он был сосредоточен на том, что выше. Она повторила трюк с волосами будто специально для него. Знала ведь, чертовка, как его вело от этого.

Внятного ответа от нее так и не добился. Соня закрылась от него, выстроила высоченную стену и только зло отшучивалась. А ведь он помнил, как смеялся над ее смешными историями и словечками. У этой девчонки был дар рассказчицы.

После короткого диалога в кабинете Лев дал задание подчиненному собрать на Софью подробное досье, и злился на себя за то, что не сделал этого пять лет назад. Он ведь поверил той картинке счастливой жизни и принял все за чистую монету.

Несмотря на то, что Лев уже посмотрел все аппаратные, в том числе и новостную, он все равно попросила Данияра провести его туда во время вечернего эфира. Увидев Софью в ее стихии, у Льва заныл тот самый жизненно важный орган, отвечающий за чувства. А другой, тот, что ниже, тут же отреагировал на ее плавные движения, мелодичный голос, поворот головы. Они с режиссером словно на пару дирижировали оркестром. То он, то она отдавали команды сотрудникам.

— Переверстка! — громко сказала она и быстро напечатала что-то в компьютере. — Убираем шестой сюжет.

— У нас переверстка! — повторила девочка из команды и все засуетились.

Потом у нее запищал телефон, она быстро глянула в него, потом снова открыла страницу на мониторе и заявила:

— Даем срочную новость после третьего сюжета! Найдено тело четвертого погибшего. Я быстро напишу.

Ее пальцы летали по клавиатуре со скоростью света. И снова эта болезненная вспышка в голове, вернувшая его в то время, когда они, пусть и недолго, но были вместе.

Поздний вечер. Соня сидела по-турецки на его диване и увлеченно печатала на ноутбуке. Ей прислали сценарий спецрепортажа с редакторскими правками и она их вносила. Из одежды на ней был лишь тонкий белый пуловер до бедер и шелковые шортики. Рукава Софи закатала до локтей, а волосы собрала в пучок и зацепила карандашом.