Он снова объявился в конце октября. Я знала, что до начала протокола ЭКО остались считанные дни и подумала про себя — сейчас или никогда. Взяла трубку не сразу, но не потому что хотела его помучить. Просто собиралась с мыслями.

— Алло, — голос ровный, бесцветный.

— Софья, здравствуй, — а его — с хрипотцой, немного неуверенный. — Можешь говорить?

— Могу, — что за глупый вопрос: могу, раз взяла трубку.

— Хотел еще раз попросить о встрече. Просто поговорить, увидеться, познакомиться.

Ох, Сергей, если бы вы знали, как бы я хотела сейчас нагрубить, но пока сдерживаюсь.

— Хорошо, давайте. Только времени у меня немного. Сегодня вечером, адрес пришлю.

Говорю с ним коротко и без лишних сантиментов. Надо держаться именно так, чтобы не показывать свою слабость маленькой девочки, которая все еще живет во мне.

Ближе к семи иду в кафе рядом с домом, где мы договорились встретиться. Захожу внутрь и обвожу взглядом зал. Вижу одинокого мужчину чуть старше шестидесяти, и сердце больно колет от нашего внешнего сходства. Я-то все время думала, что может пошла в прабабку по деду.

Заметив меня, Сергей встает из-за стола и идет навстречу. Теряюсь, не представляя. чего от него можно ждать.

— Привет, Софья, — протягивает руку и ждет, когда пожму, но я только коротко дотрагиваюсь до нее и тут же одергиваю. Смутившись, он жестом предлагает мне сесть напротив.

На столе стоит маленький чайник и две чашки. Усмехаюсь про себя этому: ну не чаи же гонять я пришла.

— Простите, у меня мало времени. Вы так настойчиво предлагали встретиться. У вас что-то случилось?

— Да, — сходу говорит он, но потом быстро переобувается, — Нет. Просто…знаешь, так удивительно. Ты так на маму мою похожа.

Моя бровь ползет вверх, а вот в его глазах я читаю странное восхищение.

— Вы хотели встретиться, потому что я вам маму вашу напоминаю?

— Не совсем, — нервно смеется. — Я когда Наташу случайно встретил, вспоминал потом, как расстались и что она говорила про беременность.

— Ага, я знаю. Вы сказали, что она от другого залетела, — с ехидством бросаю я.

— Мне Светка тогда сказала, что с другим ее видела сразу после развода, — оправдывается он. — Мы молодые были, горячие…

— Безмозглые, — добиваю я, а он вдруг опешил.

— И это тоже. Если бы я знал, что она все соврала.

— Слушайте, Сергей, какие-то странные у вас оправдания. Я знаю, что бабушка видела вас, когда мне было десять. Она вам про меня сказала. Но что-то я вас на пороге не видела. Да мне и не надо, знаете, — прикладываю руку к груди. — У меня дедушка всегда был, а потом папа. Да, пусть не родной по крови, но он мне дал свою фамилию, отчество и любовь. Сейчас вы от меня что хотите?

Он медлил с ответом, сжимал и разжимал одну ладонь. Видимо, нервничал.

— Я просто познакомиться хотел. Покаяться, — тихо сказал он. — Кто знает, сколько жить осталось. А тут я справки навел, узнал, как тебя зовут, посмотрел в интернете, там даже видео с тобой есть. Когда увидел твою фотографию — глазам не поверил. Ты так похожа на мою маму! Она умерла, когда я в школе учился. Вот один в один. И взгляд такой же, глаза, волосы, лицо — один в один.

У меня все внутри холодеет. Все время было интересно, на кого же я похожа. Цвет глаз — мамин, характер — дедовский, а оказалось все сложнее.

— Фото есть? — спрашиваю я неожиданно даже для себя.

— Есть, есть, — повторяет он оживленно и достает из кармана брюк квадратное портмоне. Из него он бережно вытаскивает небольшую черно-белую фотографию женщины с красивой прической в стиле 60-х. Светлые волосы до плеч, добродушная улыбка, ямочки на щеках, платье в цветочек. Да я просто ее реинкарнация. И это пугает. А ведь мама знала об этом и молчала.

— Можно взять? — глажу снимок кончиками пальцев.

— Конечно. У меня еще есть, — радуется он.

— Правда, похожи. А ваша…вторая дочь?

— А она в маму свою пошла и в ее родню. Полина живет сейчас в Турции, замуж вышла за их местного.

— Понятно, — вздыхаю я. — Так все-таки что вы от меня хотите?

Хотя я понимаю его мотивы. Я у него ассоциируюсь с матерью, которую он рано потерял. Он видит во мне ее. И еще понимает, как сильно ошибся, когда обвинил мою маму в “измене”.

— Может, попробуем пообщаться? Узнать друг другу поближе. Я хотел бы, чтобы ты меня простила.

Желудок сводит от внезапной боли, будто мне его чем-то острым проткнули.

— Вам станет легче, если вас прощу?

— Да, — произносит, не задумываясь.

— Если бы вы мне были близким человеком, я бы наверное, как-то по-другому относилась к этому вопросу. Но вы мне совершенно чужой, — чувствую, как в глазах собираются слезы слабости. — Просто человек, с таким же генетическим кодом. Поэтому да, мне наверное, проще будет сказать, что я прощаю. Спасибо, конечно, за то, что пожертвовали 38 лет назад свой биоматериал моей маме. Вот кто вы для меня. Не больше.

— Но Софья. У тебя же есть сестра младшая. Вы бы могли…

— Не могли бы, — отрезаю я. — Мы друг другу никто.

— А дети у тебя есть? — внезапно спрашивает он.

— Пока нет. Но это к теме не относится. Я уже сказала, что простила вас. Но я не хочу общаться с вами. Простите, но это моя позиция.

— А вот сейчас ты мне бывшего тестя напоминаешь, — говорит он, нахмурившись.

— И слава Богу. Дед меня вырастил, если вам интересно. Носил на руках, когда зубы резались, в садик водил, колыбельные пел. Так что вы не думайте, у меня из-за вашего отсутствия в моей жизни психологическая травма развилась. Да и у вас я вижу, жизнь сложилась хорошо.

— Не жалуюсь, да.

— Также с маминой подругой живете? — отчего-то выскакивает этот вопрос.

— Нет, с ней мы развелись.

— Вот как бывает. Подруга мужа у мамы отбила, на нее наговорила, отца ребенка лишила. И вот вам итог. Бумеранг в лучшем ее виде.

Замолкаю, видя, что он уже красный, как помидор. Непонятно — то ли злится, то ли стесняется моей голой правды. Но мне уже в тягость это общение, потому что я убеждаюсь, что не хочу продолжать с ним диалог. Может, потом наступит облегчение, когда я разложу все по полочкам и приму тот факт, что он раскаялся и понял свою ошибку.

— Извините, мне пора идти, — я встаю со стула и крепко сжимаю кожаный ремешок от сумки.

— Пожалуйста, подумай, может, мы все — таки сможем хотя бы созваниваться, — с надеждой просит Сергей.

— Не думаю, что это хорошая идея. У меня нет желания, — лицо мужчины вытягивается от моих слов. — Прощайте.

Разворачиваюсь и спешно иду к выходу, не оглядываясь. Меня терзают смешанные чувства от того, что я внезапно узнала о себе чуть больше. Раньше было интересно разобраться откуда я пришла, кто мои предки, на кого же я похожа. Как например, казахи, которые обязаны знать свой род по отцу и предков до седьмого колена. Считается, что так люди не утрачивают связи с прошлым. И вот внезапное открытие, что оказывается, полвека назад жила на свете женщина, как две капли воды похожая на меня. Генетика — страшная сила.

Иду домой, не разбирая дороги, потому что глаза застилают слезы. Ежусь от холода и вдруг дорогу мне преграждает живая стена. Не поднимаю голову, пытаюсь обойти, но не получается.

— Дайте уже пройти, — рычу я.

— Сонь, ну ты что, не признала? — слышу родной голос.

Поднимаю глаза и вижу Льва. Просила же не приезжать, говорила, что сама разберусь. А он не послушал.

Лев обнимает меня, защищая от жестокой правды и всего мира. Гляжу на него с надеждой и благодарностью от того, что он сейчас успокаивает шторм, разбушевавшийся внутри. Плачу в голос, уткнувшись носом а его грудь, он еще крепче к себе прижимает, гладит по спине и шепчет: “Все будет хорошо, моя милая, любимая девочка”.

И я ему верю.

— Волнуешься? — спрашивает Лев и накрывает мою трясущуюся ладонь своей.

Мы сидим на парковке репродуктивного центра, где через несколько часов у меня будет пункция яичников, а у Льва…впрочем, Лев сам себе поможет. Я так ждала этот день, готовилась, настраивалась, делала уколы в живот и даже взяла отпуск. А под конец года его редко дают. И вот теперь я вжимаюсь в кресло и боюсь выходить.