— Ты все равно заговоришь.

Какой бы стойкой ни была Ева, Арнольд также мог быть очень убедительным, особенно когда хотел. И поскольку он заставлял ее дрожать от желания. Знал, что это будет только вопросом времени, когда она скажет правду.

— Мышка, придется обыскивать тебя с раздеванием?

Ева нервно и все же невероятно соблазнительно хихикнула, понимая, что он не причинит ей вреда. Арнольд резко стягивал с нее одежду. Не церемонился. Все разом. В миг, обнажая ее великолепную острую грудь. Ева порывисто дышала. Но даже когда он обхватил губами ее дерзкие набухшие соски, задыхающаяся она прикусила язык и отказалась произнести хоть слово. Даже когда Арнольд заставил ее встать коленями на диван и упереться локтями в подушки, она молчала. Он засунул сильные пальцы глубоко в ее обнаженную киску, заставляя ее кончать до тех пор, пока она чуть не потеряла сознание. И она все еще умудрялась держать рот на замке.

Это выводило его из себя, возбуждая и сердя одновременно. За год их столкновений в полицейском участке, и на улицах Сити, она ни разу не проявляла столь вызывающего упрямства. Хотелось наказывать. Хотелось пороть. Хотелось трахать до потери пульса.

Что могло такого стрястись и откуда такие бабки? Он выругался и решил, что она может куда-то деться от него. Без вариантов, он надел на нее наручники, вспоминая, как они познакомились. От прикосновения холодной стали к ее запястьям, тяжелого дыхания, ее изможденности, готовности дальше терпеть допросы, Арнольд чувствовал, как самого шатает от возбуждения, как член разрывается от возбуждения в штанах.

Ева поняла, что он намерен делать. Арнольд наслаждался собой почти так же сильно, как ею. Но после часа беспрерывного траха на уютном диванчике, когда оба в поту и агонии эроса были готовы сдаться экстазу и разрядке в плен, Арнольд так и не приблизился к истине. Он оставил Еву прикованной наручниками к столу на мгновение, а сам вернулся к машине, взял полицейскую дубинку. Подруга готовая ему помочь, если собственных сил на упорство Евы помочь продвигаться вперед, не хватает.

И тридцать секунд спустя Ева стонала от оргазма, когда дубинка непристойно вонзилась в ее сочащуюся киску.

— Колись мышка! — требовал он, наблюдая, как падают упрямые бастионы намерений.

— Ирэн Кроу! — задыхалась Ева, изо всех сил пытаясь отдышаться в короткие промежутки между оргазмами, пока Арнольд продолжал долбать ее сочащуюся щелочку.

— Она наняла меня трахнуться с мэром Сити, пока тайно фотографировала нас! Потом посадила его на пиразин в обмен на снимки. А сегодня, когда я привезла товар, и забрала деньги, он был мертвым!

— Кроу, — медленно протянул Арнольд.

— Да, она профессиональная убийца, но выдает себя за копа.

— Она и есть коп, — отрезал Арнольд. — Только не городской, а частный. Она создаёт клиентурную сеть?

Ева изможденно кивнула.

— Находит богатых женщин, которые ненавидят своих мужей! Она обманывает таких, заставляя подставить их, чтобы она могла получить компромат. А потом она использует фотографии, чтобы разозлить этих сук, ведь те мечтают отомстить. Она продает им пиразин, как яд. А никто не умирает, наоборот, становятся неуправляемыми и подсаживаются на него.

— И много таких, — Арнольд не верил своим ушам.

— Почти вся властная верхушка города.

— Вот тварь, — выругался Арнольд, понимая, что дочь Даранио, вся в папочку пошла. Иметь в услужении подсаженную на пиразин элиту Сити, это значит управлять городом. И если это правда, то не может быть никакой справедливости, не будет никакого суда. Все решится за кулисами, когда правда вылезет наружу. Арнольд отбросил дубинку в сторону и обнял Еву.

— Почему, ты на это согласилась? Почему пошла? Ты ведь знаешь, что такое пиразин!

— Я не знала! — всхлипнула Ева, не в силах сдержать слезы, но еще больше угрызения совести. — Она сказала, что является детективом, а была копом. Твоей напарницей. Она ищет доказательства, которые жена могла бы использовать при разводе! Но потом, когда она дала мне деньги, сказала правду, а потом сказала, что убьет меня, если я расскажу кому-нибудь еще! Она сумасшедшая. Безумная. Мне кажется, она сама сидит на пиразине.

— Ты должна отвести меня к ней, — уверенно велел Арнольд, помогая Еве подняться на ноги, что было в общем-то не легко. — Скажи ей, что я ненавижу тебя и хочу твоей смерти. И ты оставила мне все в своем завещании, я заставил. Понимаешь? И эти деньги я у тебя отобрал.

Ева слегка покраснела.

— Неет! Не буду. И даже ты меня не заставишь! — откровенно настаивала она, слишком охваченная ужасом, чтобы заботиться о чем-либо, кроме спасения собственной шкуры. — Сам подумай, ты же просишь меня подставить не какую-нибудь сутенершу из подворотни. Она профессиональный убийца! Психопатка. Если она узнает, что я вообще здесь с тобой, то завтра утром меня первым делом найдут мертвой со свернутой шеей!

— Хорошо, хорошо, успокойся, мышка, — Арнольд крепче обнял ее. — Никто не узнает. Нас здесь никогда не было, мы никогда раньше не встречались. Но, расскажи мне все, что ты знаешь, а я позабочусь об остальном.

Пару секунд Ева испуганно молчала. Ей и в самом деле было страшно. Но положа руку на сердце, она вынуждена была признаться самой себе, что за последний год ее жизни, единственный человек, что заботился о ней. Арнольд. Странно конечно, своеобразно, но заботился. Он не позволял случиться самому плохому, самому страшному чему-то, что могло привести к смерти. Да, он брал ее без разрешения, принуждал, хватал и, несмотря на все свое своеобразное здравомыслие, Ева разрешала ему все это. Ей нравилось при этом сопротивляться. И нравилось его давление. Ей хотелось ему доверять.

Однако все оказалось не так просто. Ирэн пасла Еву, и осторожничала. Она назначала ей встречи и нежданно отменяла. Арнольд все время обдумывал складывающиеся ситуацию. Ева права, ей все время была отведена роль мышки, а котом был он. Но когда она переродилась, и забыла обо всем, Ирэн решила использовать ее вновь. Тварь забыла, что не входят в одну и ту же реку дважды.

Три недели ушло на выбивание ордера на арест, на проверку показаний и тонкое исследование вопроса зависимости от пиразина ключевых чиновников города. Но после получения всех разрешений на операцию по передачи денег, вопрос встречи с Ирэн стал решеным.

— Привет, милая, — промурлыкала Ирэн, подъезжая к Еве стоящей на углу в ожидании. — Извини, что заставила ждать.

И даже в тускло освещенном переулке в десять часов вечера группа полицейских под прикрытием все еще была настолько потрясена увиденным, что едва могла поверить своим глазам. Описание подходило, но это действительно была не та Ирэн Кроу, которую знали все они. Ирэн в новом облике больше походила на нянечку из детского сада, чем на профессионального убийцу. Опять же, в этом, вероятно, и был весь смысл. Женщина выглядела такой юной и невинной, что было весьма трудно поверить, что перед ними их бывшая коллега. Та раньше выглядела как хищница, как золотистая женщина вамп, у которой вместо ногтей когти, вместо губ насос, а вместо киски черная дыра с мощью целой Вселенной, способной засосать в себя не только крепкий член, но и любой величины яйца. Она была способна прикончить кого угодно, задушить или порезать ножом. Но сейчас игры и ставки были много серьезней. И Арнольд никак не ожидал, что дочь Даранио сделает повторную ставку.

— У тебя все при себе?

Ева нервозно облизнула губы и покосилась на увесистую сумку, что держала на бедре полную десятизначных купюр.

— Я же говорила за потрахушки такие деньги не платят. Таксы у вас один смех. Но ты готова порадовать меня не только ими? Хочешь сотню другую заработать?

Арнольд слушающий их по микрофону, представил, как Ева и Ирэн стонут от экстаза на заднем сиденье машины, долбя голые киски друг друга до тех пор, пока ни одна из них не перестанет дышать. Впрочим, как и другие члены команды.