Все, что он мог сделать на данный момент, это наказать ее за неповиновение и надеяться, что это заставит их отдалиться друг от друга. А ее возненавидеть его. Арнольд не пытался лгать самому себе. Мысли о том, как он будет пороть ее голую задницу, будили в нем извращённое ожидание, возбуждая снова и снова. Он с особой скрупулезностью будет выполнять свою работу. Возможно, ей даже будет больно сидеть еще несколько дней после наказания.

Арнольд поборол в себе желание немедленно поцеловать ее. По неизвестной ему причине, Ева будила в нем ненасытный голод? Что в ней было такого, что заставляло его жаждать ее с такой силой? Может это шабаш и силы ночи, заставляли его хотеть сорвать с нее одежду и погружаться в нее снова и снова? Очевидно, она привлекала его, как белая ведьма. Но обычно хватало пару раз, чтобы его интерес иссякал к любой женщине, ведьме, не важно.

Восстановив контроль над собой, Арнольд небрежно заглянул ей в глаза, пропуская через себя ее эмоции, проникая взглядом в ее душу, в самую глубину ее злости. Сделав это, он почувствовал, как ее агония передалась ему.

Может яды перекликаются?

Если она начнет хотя бы подозревать, насколько близко он находился от того, чтобы не послать к черту свою предупредительность, то не перестанет пытаться пробиться сквозь его стены. Маленькая мышка сотрет его контроль в порошок, ведь он не мог слишком долго ей сопротивляться, желая ее так сильно. И это заставляло его почувствовать себя эгоистичной скотиной.

— Серьезно, мышка? Ты хочешь, чтобы я тебя отпустил? — его голос стал опасно низким.

— Я хочу, чтобы ты взял свой член и засунул его между косяком и дверью. А затем долбанул по нему так, чтобы стало больно, как мне сейчас!

Арнольд вскипел. Он зажмет ее длинные пряди в кулак, и заставит резко запрокинуть голову. Ее губы будут дрожать рядом с его, пока он будет прижимать ее к себе.

— Чего ты хотела добиться пощечиной? Ты совсем потеряла голову? — потребовал он низким тоном. — Хочешь получить больше, мышка? Раздевайся!

Однако, он определенно не был принцем на белом коне, тем более испытывая себя и свой шаткий контроль в отношении Евы. К тому же в ночь шабаша, когда ведьмы текут и хотят отдавать. Да не будь он деймоном, если бы ничего не делал. В конце концов, любой на его месте сначала попытался бы разрушить ее защиту, так тщательно спрятанную внутри. Но если Арнольд сделает это, Еве тут же придет конец. Он не то, что не поможет, он ее убьет. Ему было крайне необходимо, чтобы она открылась ему, как физически, так и эмоционально. Оставить ее уязвимой, но при этом ненавидящей его и защищающейся! Может, когда он заставит ее подчиняться?

Глаза Евы распахнулись, потом вдруг сузились на его приказ. Она пристально и зло посмотрела на него, крепче скрестив руки на груди. Ее грудь так аппетитно приподнялась из-за этого. Она не собиралась выполнять никаких приказов. Вообще ничего делать, кроме как покинуть его дом.

Заставив себя не смотреть на грудь, Арнольд взял ее за запястья и нагло отбросил их в стороны. После чего медленно стянул с груди ненужную майку до пояса. Все равно она ничего не скрывала на Еве, а скорее подчеркивала и подразнила его.

Как только ее прелести оказались на свободе, Ева поспешила прикрыться руками, но он не позволил ей. Хотя сам старался не смотреть на аккуратные округлости с манящими розовыми сосками.

— Остальное тоже, мышка. Я приказал тебе раздеться.

Нахмурившись, она сжала свои пухлые губы.

— Ты упустил свою возможность. Собственным поведением ты только что доказал, что не хочешь иметь со мной ничего общего. Можешь дрочить сколько душе угодно. Мы покончили с этим. Я ухожу!

Она дернулась, в попытке и освободилась из его хватки, повернувшись к нему спиной и подразнив соблазнительным видом попки в тряпочке, направилась к двери. Ярая блудница испытывала на прочность свою удачу, так откровенно бросая ему вызов. У него кончилось терпение. Арнольд с трудом сделал глубокий вдох, схватил ее за шею и пригнул к полу. Моментально рухнув, она запрокинула голову назад. И тут, ее молчаливый и яростный взгляд, встретился с его. Этот взгляд стоил тысячи взглядов! У него перехватило дух от новой волны вожделения. В голове промелькнула тысяча образов того, как он хотел взять ее…

— Ублюдок!

Арнольду было все равно. Он скрутил девушку, прижав к себе. В ответ на ее дрожь негодования, он шлепнул ее по заднице и понес снова к дивану. На который и бросил Еву, затем одним рывком стянул с нее импровизированную юбку и задохнулся. Вид Евы с раскинутыми ногами, ее чисто выбритая, набухшая приоткрывшаяся киска. И запах. Они оба страдали от избыточной чувствительности. Ее запах сладковатый, его запах в ней, все это заполнило его ноздри приятным ароматом. От желания закружилась голова. Его член вновь болезненно запульсировал. Арнольд забыл, как дышать. Сжав зубы, он понудил себя вспомнить, что он вообще собирался с ней делать. Эта маленькая ведьмочка заставляла его думать только о наслаждении.

Одним мягким движением, он перекинул ее через свои колени и схватил в кулак ее черные волосы. Проигнорировав визг. Он не собирался спешить. Некуда. Вместо этого стянул с нее майку. Теперь она лежала абсолютной голой у него на коленях.

Подавив невероятное дикое возбуждение, он уставился на ее гладкую розовую попку и отвел назад руку. Арнольд замер. Что она творила? Она посылала ему образы. Колдовала мелкая. И он четко видел, как приятно скользит пальцами в ее киску, собирает ее соки и ведет назад, к ее нежной киске, чтобы овладеть ей. Это прокручивалось у него в голове тысячу раз. Так что ему пришлось снова сжать зубы и приказать себе не думать об этом!

Никогда никто не сносил его в фантазии, как Ева. Он восстановил дыхание, стараясь реагировать спокойнее, так как будто он занят чем-то не интересным. И у него ничего не выходило. Бурлящая сексуальная жажда требовала действий, от которых ему конечно станет хорошо, а вот Еве однозначно станет плохо. И хуже того, он потом будет об этом жалеть. Он сосредоточился на своей цели.

— Ты будешь считать для меня, мышка, громко и ясно. А я буду шлепать тебя по твоей сладкой попке до тех пор, пока ты не начнешь подчиняться правилам и соблюдать мои требования. Ты и так нарушила договоренность. И я тебя наказываю!

— Нет, нет, нет! Ты не посмеешь! Не хочу! Я не буду. Отпусти меня…

Ева начала извиваться у него на коленях, чтобы вырваться из тяжелого захвата. Она ерзала, задевая член, при каждом движении, и ее запах захватывал Арнольда. Он просто пялился на ее нежные влажные складки между бедер. И хотел совсем другого.

— Даже не думай!

Она взвизгнула, когда ощутила первый обжигающий удар на ягодице.

Арнольд ощущал, как расплавленная патока ее желания просачивается сквозь ткань его штанов, при каждой попытке вырваться. Ее пьянящая влага, вдохнула невыносимый накал в его уже и без того болезненную эрекцию. Ему нечем было дышать, хотелось только ею.

— Считай, — прорычал он, задыхаясь от обостренного вожделения.

— Раз, ты ведьмаковский ублюдок!

— Ведьмаковский? О-о, мышка я еще даже не начал излагать свою точку зрения, и ты не представляешь, какой большой сволочью, я могу быть. Просто подожди немного.

Он снова ударил ее по нежному заду, и сжал кулаки, чтобы подавить пожар, охвативший его ладони и мучающийся орган.

— А теперь, продолжай считать, но уже без дерзких комментариев.

Извиваясь над его твердым членом, она зашипела разъярённой кошкой. Сокрушая его и так слабый самоконтроль, воплями и стонами смешиваемыми с магией.

— Будь ты проклят! — Проговорила она певучим, полнящимся запрещенного колдовства мотивом.

Арнольду едва удалось сдержаться и не рассмеяться в полный голос. Вот оно состояние то, что нужно. Злость, обида, ярость и почти очень близко к ненависти. Но пока не она.

Он отвешивал шлепки по ее заднице, не жалея ее, раз за разом, пока она извиваясь оскорбляла его. Шлепок. Шлепок. Еще один шлепок. И он был уверен эффективный способ лишить ее дерзости, это раздвинуть ножки и затрахать до потери сознания. Но если он только начнет, то уже никогда не сможет остановиться. Еще два более быстрых удара обожгли девичьи ягодицы, после чего он наклонился и прошептал ей на ухо.