— Тебе конец ведьма, — прорычал он.

И Ева осознала, что она ошиблась. Он убьет ее! Распотрошит прямо на рабочем столе, устроив кровавую резню. Оставит от нее месиво со слюнями и брызгами вокруг. Она бросилась бежать. В несколько прыжков достигнув двери. Ведьмак одним прыжком повалил ее с ног, долбанул о стену.

Взвыв от боли, она отбивалась от него в безжалостной схватке. Ведьмак собирался ее разорвать, как зверь. Ева изворачивалась, спасаясь в наводящем ужасе слепой ненависти к нему.

Очень скоро ее одежда превратилась в лохмотья, а тело Арнольда покрылось кровавыми царапинами. Он бил ее не жалея. Она извивалась и творила магию. Выла и нападала, пока хватало сил.

Спустя несколько минут все закончилось. Он связал ее и она практически ничего не видела из-за заплывшего лица. Ей ничего не оставалось, как позволить ему делать с ней все, что захочется. Ева больше не ощущала своего тела, не чувствовала наготы. Только запах своей же крови, смешанной с его запахом.

Арнольд тяжело дышал над ней.

— Перед тем, как ты умрешь, я трахну тебя, — прорычал он.

Она не слышала его из-за шума стоящего в ушах, по тому как сама издавала рев. Убрав руку, он протянул ее к себе, схватил ее пальцы и засунул себе в рот, слизывая с них кровь.

— Вкусно.

Затем взял ее на руки и отнес к столу. Положил и раздвинул ей ноги. Его член подергивался под углом в сорок пять градусов. Схватил за задницу, он притянул Еву к себе так, что его стержень, оказался прижат к обнаженной промежности. Когда их лица оказались в нескольких миллиметрах друг от друга, Ева едва дышала, еле шевелила пальцами, чувствуя, что на шее есть нечто, что душит. Кажется галстук Арнольда. Он собирался затрахать ее до смерти и задушить. Она чувствовала его дыхание на лице и как оно набирает скорость. Он наклонился, чтобы лизнуть. Руками гладил мягкий изгиб ее грудей.

— Хочешь, чтобы трахнул тебя?

Она не смогла ответить. Последовал удар по лицу, и она сквозь боль прошептала, тихо, чуть слышно:

— О да, пожалуйста, мистер Норд. Я бы очень хотела, чтобы ты трахнул меня.

Он поднял ее ноги, поставил пятки на край стола и развел колени в стороны.

— Я порву тебя, — сказал он, глядя на ее киску. — И сожгу. Ты же не знаешь, откуда это пятно на твоей попке, верно?

Ей не нравилось то, что она чувствовала, лежа перед ним обнаженной.

— Это метка демона, Ева. Так мы помечаем своих, отделяя от чужих. И знаешь, такими же горячими могут быть не только мои яйца!

Ева вяло перенесла вес тела на левый локоть, освободив правую руку, чтобы спуститься к промежности и закрыть ее. И это был единственный жест, в котором он нуждался. Арнольд взял свой увеличившийся раскаленный член в руку и поднес его к краю ее дырочки. Деймон помедлил секунду, прежде чем заставить себя двинуться вперед. От возбуждения он стал очень большим, и резко вошел в нее.

Она закричала от шокированных нервных окончаний и ненормальных ожогов. Вопя, пожираемая заживо, внутренним огнем боли. Ева истошно выла. Проклиная его и теряя себя. Она звала на помощь, лязгая зубами, дергалась всем телом, ощущая, как пахнет жареная киска. Дикий вой захлебнулся в яростном вопле страшного возмездия. Она перерождалась в черную ведьму. Стиралось все прежнее, все былое, пережитое…

Пройдя весь путь, он остановился всего на секунду, прежде чем войти в Еву почти полностью. Крепко схватил ее за бедра и использовал их, чтобы снова войти в нее с еще большей силой. Он сделал четыре или пять толчков, чтобы найти свой ритм, но как только все получалось правильно, он каждый раз попадал в точку.

Больше Ева не кричала. Она издавала хриплые вскрики каждый раз, когда парень входил в нее. Он воспринял их, как поощрение двигаться интенсивнее и жестче. Вскоре негромкие крики превратились в нечто, граничащее с воплями. Она уже не могла петь. И не запоет никогда. Она каркала.

Сама не осознавая, что произошло, лодыжками Ева обвились вокруг его шеи, а бедра оторвала от стола. Ее возбуждение росло, движения становились все жестче, пока она не впилась ногтями в мягкую плоть, и ее захлестнули красочные волны.

Ева ощутила себя свободной и засмеялась, как умалишенная. Когда Арнольд кончал в нее, она выкачивала из него магические силы. Наполнялась ими. Она больше не отдавала. Каждый его толчок, каждая капля семенной жидкости оказывали лечащее воздействие на израненное тело.

Арнольд упал на нее изможденный и истощенный без сил.

В крови, в ранах, с заплывшим лицом, Ева трогала свое новое тело и не узнавала. Она встала на дрожащие ноги, пошатываясь, взяла первое из одежды, что подвернулось под руку. Пиджак Арнольда. Одела его на себя, и, шагая по красным пятнам крови босиком, достигла выхода из кабинета. Ей все время от чего-то было смешно. Может от того, что по внутренней стороне бедра текла ее кровь, смешанная с мужским семенем и ее смазкой. Та капала крошеными каплями, расчерчивая ее дальнейший путь. Она обернулась.

— Спасибо вам, мистер Норд, — неразборчиво произнесла она, хихикая не понятно чему.

— О, пожалуйста, — выговорил он, устало выключая свет одной рукой и ощупывая самого себя другой, ему явно хотелось полежать в темноте. — Зовите меня, Ард.

Год спустя…

В допросной для дачи свидетельских показаний стоял полумрак. Слабый красный свет использовали для раздражения нервной системы. Он был всем хорош в работе полицейских, кроме одного, при нем практически ничего не было видно за двухсторонним зеркалом. А камеры наблюдения в нем не могли снять четкое изображение, отражая в фокусах линз расплывчатые непонятные пятна. И Арнольда он весьма устраивало, потому что когда он закрыл глаза и языком жадно врезался в сладкую обнаженную киску Евы, та застонала в голос от подступающих волн удовольствия. Для него стон служил прекрасным указанием на то, что они оба были на верном пути.

— Давай же, говори…

Он жестко двигал языком вверх вниз, лаская ее. И Ева жалобно хныкала. Затем Арнольд прервал осмотр внизу и подвергал жаркому обследованию ее соблазнительный ротик.

— Скажи мне, откуда у тебя такие деньги? Или я обещаю, что мне снова придется устроить тебе допрос с раздеванием.

После ее перерождения в офисе «ФармоНью», Ева стала черной ведьмой. Пиразин сделал из нее проститутку, которой она не была от рождения. Токсин сам по себе рождал неконтролируемую похоть, приводящую со временем к безумию. Особенно у редких белых ведьм. К счастью, перерождение подарило ей иммунитет. К несчастью, не убрало побочные эффекты. Плевать, что они не этические, все равно, что лишали памяти и ослабляли дух ведьмы. Все лучше, чем умирать. Потому-то Ева и не вернулась домой. Ведьма забыла кто она. Скоро она осела на улице Красных метел. Переехала в пустующую квартиру Тони. И Арнольд использовал ее, как своего шпиона.

Ева обычно все рассказывала и без большого давления. За год они много раз пересекались. Первым воспоминанием о нем у Евы естественно был офис, в котором они так странно пообщались, что у нее до сих пор покалывало и дергало киску. Но последующие встречи были иными. Эта была страсть с первого взгляда и Ева до сих пор не могла объяснить, почему в душе испытывает к этому ненормальному копу неконтролируемое мощное вожделение. Конечно, он был по-ведьмовски сексуален, слишком силен, чрезмерно внушителен, чтобы она захотела и смогла оказать требуемое сопротивление. Но ей не хотелось ему долго сопротивляться. Этому мужчине она хотела подчиняться, даже не смотря на то, что он враг. Он коп, полицейский, мудила, а она шлюха под сутенером. И хотя Норд всегда великолепен, она слишком сильно боялась гнева Хабиба Пусмена, своего нового босса, чтобы в этот раз произнести хоть слово. Однако обычно, как Ева не пыталась ему сопротивляться, Норд имел над ней магическую власть. Он просто никогда не сдавался. И, чтобы она не предпринимала, как не жаловалась и не писала заявлений о том, что его методы допросов противоречат правилам, ничего ему не делалось. Арнольд рано или поздно добивался требуемых показаний и правдивых слов.