Необычность корабля бросалась в глаза уже с первого взгляда – он был практически круглый в отличие от узких, по-акульему вытянутых эсминцев, крейсеров и линкоров. И на то была своя причина.
После Крымской войны 1853–1856 годов русский военный флот на Черном море практически перестал существовать. Более того, по условиям Парижского мирного договора, заключенного по окончании войны, России вообще запрещалось иметь в составе Военно-морских сил более 6 судов водоизмещением 800 т и 4 судов водоизмещением 200 т.
Тем не менее военный министр генерал Д.А. Милютин понимал: такое положение не может продолжаться вечно. И он добился разрешения начать строительство кораблей для обороны Днепровско-Буг-ского лимана и Керченского пролива.
Вот тут вице-адмирал Андрей Александрович Попов и предложил создать для этих целей плавучий форт. Суть рассуждения при этом была такова. Атакующий неприятель наверняка не постесняется использовать орудия главного калибра. Стало быть, и противостоять ему должны пушки 280-мм и 508-мм калибра. Ставить такие орудия в береговых казематах – слишком накладно. Ведь никогда не известно точно, где именно предпримет высадку неприятель. А вот плавучие форты могут оперативно усилить оборону именно там, где это необходимо.
Исходя из этой задачи, Попов и сконструировал круглый монитор, обладавший максимальным водоизмещением (а значит, и грузоподъемностью) при минимальной стоимости. Кроме того, круглое судно меньше всего качает и его легче всего прикрыть броней.
Правда, при этом оно будет обладать малой скоростью, зато хорошей маневренностью, способностью разворачиваться буквально вокруг центральной оси.
Соображения судостроителя были обсуждены высшими чинами военного и морского ведомств и признаны вполне резонными. Поддержал идею и царь Александр II. В итоге весной 1870 года Андрей Александрович Попов разработал проект круглого корабля, получившего сначала имя «Русалка». При водоизмещении 2100 т и осадке 3,5 м он должен был нести четыре 229-мм орудия. Одновременно рассматривался и вариант более совершенного монитора (башенного фрегата), который должен был иметь два 280-мм орудия и имел осадку 5 м при водоизмещении 3500 т.
При этом чиновники Морского министерства предусмотрели и ловкий дипломатический ход. «Круглые суда без всякой натяжки могут быть причислены к разряду плавучих крепостей и не войдут в список флагов флота», – говорилось в одном из циркуляров ведомства. Таким образом, иностранные державы не имели формального повода делать России какие-либо замечания.
Проверить первоначальные идеи на практике А.А. Попов предложил с помощью построенной на Кронштадтском пароходном заводе круглой шлюпки. Спущенная в апреле 1870 года на воду, она бойко передвигалась в прорубленном во льдах канале.
Об испытаниях было тут же доложено императору, который и повелел: впредь именовать суда этого класса «поповками».
Для получения практических данных по мореходным качествам и установке паровых машин и винтов на «поповках», на том же заводе вскоре построили новую модель, диаметром в 7,3 м, с четырьмя винтами и паровыми машинами по 8 л.с. каждая. Эта шлюпка, прозванная «Камбалой», показала в 1871 году на испытаниях «необычайно быструю поворотливость» и ход в 5 узлов.
Ознакомившись с результатами испытаний, управляющий Морским министерством 23 июля 1871 года поручил главному командиру Петербургского порта проработать программу строительства 10 «поповок» для обороны Черного моря. Строить их должны были в Петербурге и Кронштадте с окончательной сборкой в Николаеве. Причем для ускорения и удешевления строительства предлагалось использовать паровые машины со старых канонерок, корветов и клиперов.
Попов представил на выбор шесть вариантов круглых кораблей. Из них осенью окончательно был избран вариант «поповки» диаметром 29,26 м с двумя 280-мм орудиями, 305-мм броней, четырьмя паровыми машинами 480 л. с и общей стоимостью вместе с доставкой 1,94 млн рублей.
Однако эта цена показалась Морскому министерству значительной – денег и в те времена в России не хватало. А потому решено было строить сразу не всю партию «поповок», а сначала всего две.
Зимой 1871 года в Новом Адмиралтействе Санкт-Петербурга, долбя мерзлый грунт, заложили временный стапель для первой «поповки». Заказ на металл распределили между пятью заводами страны, причем наибольшее количество металла, как ни странно, поставлял расположенный в Финляндии, относившейся тогда к Российской империи, Райволовский завод. Броню должен был прокатать Ижорский завод. Постройку паровых котлов и машин доверили заводу Берда в Петербурге.
Такая кооперация сработала довольно успешно. И уже с 1 апреля судостроители начала сборку корпуса на болтах. Велась она безостановочно круглые сутки, и уже 17 декабря Александру II продемонстрировали почти готовый корпус судна, названного «Новгород».
Затем его разобрали и по частям отправили на юг, в Николаев, для окончательной сборки. Там тем временем на северном берегу реки Ингул устроили стапели, а по соседству под навесами установили станки и оборудование будущей броненосной мастерской.
Вслед за тем в Николаев зимой 1872 года стали поступать части корпуса и второй «поповки», получившей название «Киев».
Закладку же остальных кораблей из-за нехватки финансов отложили сначала на год, а потом и вообще на неопределенное время.
Круглый бронированный артиллерийский корабль «Новгород»
Впрочем, хлопот и с уже сооружавшимися кораблями оказалось предостаточно. Новизна самого типа судна, поспешность разработки его проекта, постоянные улучшения, вносимые автором прямо на стапеле, привели к тому, что довольно скоро «Новгород» и «Киев» стали различаться друг от друга.
Так, в марте 1872 года А.А. Попов убедил чиновников Морского министерства в необходимости заказать для «Киева» более легкие и компактные паровые машины, затем предложил увеличить толщину брони и калибр орудий…
Словом, изменений накопилось столько, что было принято решение: приостановить монтаж «Киева» до испытаний «Новгорода». А уж затем доводить вторую «поповку» с учетом полученного опыта.
Сроки спуска «Новгорода» на воду неоднократно переносились – то из-за нарушений сроков поставки паровых машин, то из-за погодных условий, срывавших перевозку частей корабля по воде.
Все это, видимо, надело генерал-адмиралу, великому князю Константину Николаевичу, курировавшему строительство. И он приказал быть готовыми к спуску в марте 1873 года, как только сойдет лед.
В итоге спешка началась невообразимая: до 2000 рабочих собирали «поповку» круглые сутки, не считаясь с выходными и праздниками. И все равно не поспевали. Видя это, великий князь перенес дату своего визита с марта на конец мая. И 21 мая «Новгород» в его присутствии все-таки спустили на воду. Это был первый русский крупный корабль, спущенный на воду сразу со всеми механизмами иброней.
Так что уже через три дня броненосец развел пары и двинулся на ходовые испытания.
При половинных оборотах машин – 60 об/мин вместо 100–120 – «поповка» в первом же рейсе развила скорость 6 узлов. «Не хуже балтийских мониторов», – ликовал Попов. А на официальных испытаниях, проведенных в начале августа, «Новгород» достиг и 7 узлов.
Ходовые испытания были признаны вполне удолетворительными. И в начале осени «поповку» направили в Севастополь, где 11 сентября ее посетили Александр II и Д.А. Малютин. На создателей уникального корабля и экипаж пролился дождь наград и благодарностей.
Между тем на корабле еще не было орудий. Их поставили на место лишь в конце сентября, и при первых же стрельбах выяснилось, что стопоры орудийных станков весьма слабы. Поэтому после каждого выстрела орудие приходилось наводить заново.
Стопоры переделали, и в октябре Попов начал экспериментировать с винтами, пытаясь добиться лучших ходовых качеств своего детища. В результате в одном из походов была достигнута скорость в 7,5 узла. Но этого оказалось недостаточно. Весной 1877 года, во время учений в районе Очакова, поповка не смогла преодолеть встречное течение и ветер. «В таких условиях придется оставаться на якоре», – констатировал командир отряда.
