— Я ведь для ваших же детей стараюсь! — чуть ли не бьётся в истерике воспитательница.

Она как будто бы готова немедленно застрелиться из-за того, что ужасная-мать-Ира-Неярова опять проглазела в чате между дурацкими сплетнями других мамочек её сообщение про каштаны, листочки и пластилин.

— Извините, пожалуйста.

Ещё не до конца рассвело, а я уже успела дважды извиниться. Чую, на этом марафон извинений только начался. Мне ведь ещё на работу, а там меня поджидает «четырёхглазый монстр».

Целую дочь на прощание и бегу к метро. Из метро — бегом в кафе. Из дверей кафе — опрометью переодеваться в рабочую униформу.

— Ира! И-и-ира-а-а!!!

Закатываю глаза к небу и молюсь:

«Господи, если ты существуешь, сделай хоть что-нибудь, блин!!!»

— И-И-ИРА-А-А!!!

— Иду! — гаркаю, уже потеряв всякое терпение с самого утра, но тут же делаю голос помягче: — Да, Любовь Семёновна?

И улыбаюсь — криво, косо, но улыбаюсь.

— Иди, — заявляет начальница, — тебя там спрашивают.

— Что, опять английский дедушка?

— Размечталась! — шикает Люба. — Пацанёнок какой-то, — и тут она тоже вдруг начинает улыбаться какой-то идиотской жеманной улыбкой: — Между прочим, хорошенький. Курьер, наверное.

«Хорошенький?..»

Сердце ухает в пятки. Ну, нет… Не надо, пожалуйста, боже…

— Ну, чего ты застыла? — подпихивает меня Люба на выход. — Иди поговори с человеком. Только не долго.

Мои ужасные предчувствия обретают законченные формы, когда я оказываюсь в зале кафе прямо напротив Егора Ступина.

— Доброе утро, — говорит он приветливо.

И смотрит, блин, смотрит на меня!!!

Можно я просто провалюсь сквозь землю?.. Нифига это утро недоброе…

Ира… Ирочка… Иришка…

Сколько лет, а я так и не смог её стереть из памяти. Да и разве возможно забыть свою первую любовь?..

Мы сидели за одной партой — так близко и так далеко. Я помогал ей с математикой, а она мне — с английским. Я угощал её бабушкиными пирожками, а она заступалась за меня, если кому-нибудь снова хотелось прицепиться к моим очкам.

Ира всегда была такой смелой и сильной в моих глазах. Когда погибли её родители, она старалась не показывать виду, хотя ей наверняка приходилось туго.

Маленькая и хрупкая на вид с копной огненно-рыжих волос она источала ту уверенность и непоколебимость, которых не хватало мне. Я её боготворил. Даже пробовал рисовать тайком.

Художник из меня так себе, но тогда ведь не было смартфонов, чтобы быстренько сделать моментальную фотографию. Не было соцсетей, чтобы украдкой подсматривать за жизнью любимой девочки. А попросить у Ирки фотокарточку у меня никогда бы духу не хватило.

Когда нам как-то раздали общие фотографии класса, я вырезал оттуда Ирин портрет, а маме сказал, что потерял фото. Мама так расстроилась и ругалась. Мол, такая память, а я, раззява, всё профукал.

Хотя уверен, что спустя столько лет те общие фотоснимки профукали если не все, то половина моих одноклассников. А вот у меня до сих пор сохранился тот крошечный вырезанный прямоугольник с Иркиным портретом. Он всё ещё у меня в потайном отделении портмоне.

— Привет, — скомкано улыбается Ира, бледная, исхудавшая, с потемневшими кругами под глазницами, но для меня — всё такая же прекрасная. — Ты на завтрак что ли пришёл?

— Да нет, я уже завтракал. Пришёл к тебе.

— Ко мне?.. — недоверчиво косится. — Зачем?.. В смысле мне очень приятно…

— Ир, — аккуратно подступаю к ней, а она с той же скоростью отшагивает назад, — у меня просто сегодня неожиданный выходной…

— Поздравляю. А у меня, к сожалению, нет.

— А обеденный перерыв у тебя есть?

Ирочка почему-то озирается по сторонам.

— Егорка… — произносит она тихо.

«Егорка» — только она меня так называла в школе. Ну, ещё бабушка. Та самая, что пекла мне пирожки.

— Во сколько у тебя обед? — перебиваю, чтобы Ира не успела отказать.

— В двенадцать, — она вздыхает. — Но мне выделяют всего пятнадцать минут…

— Отлично! — подхватываю я. — В двенадцать выходи из кафе, пообедаем вместе.

Она смотрит на меня затравленно, словно я предлагаю ей какие-то нечеловеческие муки.

— Ладно… — шепчет, потупившись.

Но мне большего и не нужно.

— Отлично! До встречи!

У меня есть ещё три часа, чтобы придумать, как распорядиться этими драгоценными пятнадцатью минутам. По правде сказать, я ничего не планировал. Как-то само собой получилось, что поутру я сел за руль и сразу же направился в кафе, где пару дней назад случайно встретил Ирину.

Я очутился тут по очередному заданию Дамира. Нужно было забрать расходники для принтера, и в кафе я зашёл просто, чтобы выпить кофе. А получилось, что обрёл потерянную любовь.

Таких случайностей в жизни не бывает.

Так, надо купить цветы! Или не надо?.. Вдруг это смутит Ирочку?..

Она в разводе, одна воспитывает дочь, и парня у неё вроде как нет…

Да, цветы можно. Только не супердорогие. Или наоборот — лучше супер?..

Три часа пролетают незаметно в ожиданиях, терзаниях и подготовке. На часах уже полдень. Я жду в машине, припаркованной рядом с кафе.

12:01 — её нет, 12:02 — её нет…

Что, если вообще не появится?..

Но, к счастью, Ира держит слово. Замечаю её в боковом зеркале.

— Привет, — вновь здоровается она, пряча от меня взгляд своих невозможно голубых потрясающих глаз. — Извини, что не получится нормально поболтать…

— Да всё в порядке! — заверяю я и мигом вытаскиваю с заднего сидения припасённый букет тюльпанов.

Тюльпаны — это ведь ничего такого?.. Это ведь мило и приятно, да?..

Но почему-то бледное лицо Ирочки тотчас начинает переливаться фиолетово-синими оттенками.

— Э..это… мне?..

— Ну, да…

— Егор, слушай… — она снова опускает глаза. — Это, конечно, очень приятно…

— У тебя же времени мало! — напоминаю я. — А нам надо ещё успеть поесть!

С этими словами протягиваю Ирочке коробку с роллами.

— Правда, я не знал, какие ты любишь… — начинаю оправдываться. — Взял какой-то сет из нескольких видов…

— А что это? — недоумённо взирает Ира на моё подношение. — Это суши?

— Тебе не нравится? — пугаюсь её реакции.

— Я… а… — она застывает с открытым ртом. — Нравятся. Очень нравятся. Спасибо.

Мы приступаем к еде. Ира жутко неловко управляется с палочками, как будто делает это впервые. Предлагаю есть руками. Она смеётся. И обстановка немного разряжается.

— Очень вкусно! — с неподдельным восторгом отзывается Ира. — Просто бомба!

— А ты до которого часу работаешь? — спрашиваю меж тем.

Она вздыхает.

— Знаешь, — говорит несмело, — мне ужасно приятно. Честное слово. Ты мне настоящий праздник устроил посреди рабочего дня. Но…

— Что?..

— Давай так, — уже решительно заявляет Ира, — не хочу от тебя ничего скрывать. И вообще врать терпеть ненавижу. Я — уборщица, ясно? Работка — жуть. Но это мой выбор. И тебе… не надо ухаживать за мной и всё такое. Потому что я…

— Ира, — останавливаю её, — мне совершенно всё равно, кем ты работаешь. И к тому же работу всегда можно сменить, если эта тебе не нравится.

— Да куда меня возьмут? — сердится она сама на себя. — У меня, кроме школьного аттестата, нифига нет.

— И что? У меня тоже, — сознаюсь спокойно. — После школы в армию пошёл. После армии попробовал учиться, но нужны были деньги, и я пошёл работать водителем. Я им до сих пор работаю. В одной компании.

Ирочка смотрит на меня изумлённо.

— Что? — переспрашиваю. — Думала, я — менеджер какого-то там звена? Нет.

Она смущённо улыбается.

— Не подумала я такого… Я ничего особо не подумала…

— Ир, — окликаю я и всё-таки встречаюсь с ней взглядами, — у меня есть идея. Насчёт работы.

— Вам в офис нужна уборщица? — прыскает Ира.

— Ты заслуживаешь большего, — искренне говорю я. — Дело в том, что моему шефу срочно нужна личная помощница со знанием английского. Он жутко требовательный мужик, и характер у него, честно сказать, не сахар. Но он нежадный и ни на какие дипломы не смотрит. Ему плевать на такие формальности. Он ценит только дело. И если я сам тебя порекомендую…