Высокий, худющий парень лет двадцати шёл перед ней по улице. У левого бедра висел вызывающе толстый кошель. При ней же не было ничего кроме маленького самодельного ножика. За последние два или три дня в её желудке не было ничего кроме воды из луж. От голода было дурно и слегка покачивало. Разум затуманился, не оставив в голове лишних сомнений. Она подождала, пока парень пройдёт дальше, а потом бросилась бежать за ним. Главное — смотреть прямо перед собой. Не обращать на него ни малейшего внимания.

Худощавый обернулся, посмотрел на бегущую вперёд девочку, после чего продолжил неторопливо идти.

Девочка почти поравнялась с незнакомцем, споткнулась о камень и налетела на парня. Тот чертыхнулся, но всё же устоял на ногах. Оттолкнул её с криком “Смотри, куда прёшь, мелочь!” – “Извините”, – пролепетала она и продолжила свой бег. Срезанный кошель оказался спрятан у неё под рубашкой. Правда, худощавый слишком быстро понял, что к чему. Буквально через несколько секунд сзади раздался крик: “Ах ты, мелкая! А ну стой!” Стоять – последнее, что она собиралась делать. Первое – бежать как можно быстрее. Бежать, не оглядываясь. Бежать, сворачивая то в один, то в другой проулок. Только вот шансы были неравны. Преследовавший был раза в два её выше и, хоть и был невероятно худым, всё же не был измотан голодовкой длиной в жизнь.

Вскоре он нагнал её и сшиб с ног ударом по голове. В ушах зазвенело. Мир поплыл куда-то в сторону. Ещё один удар, и всё вокруг потемнело. И всё же вскоре она снова пришла в себя. Худощавый парень волочил её куда-то, крепко держа её за ворот рубашки. С её позиции было сложно разглядеть его лицо, но хищный оскал того ублюдка запомнился ей навсегда, став одним из самых неприятных в череде её воспоминаний.

Она попыталась вырваться, но худощавый держал крепко. “Не рыпайся, мелкая. Сегодня я отучу тебя воровать у кого ни попадя”. Ничего хорошего это значить не могло. Она задёргалась ещё сильнее. Бесполезно. Только ещё один удар. На этот раз по челюсти. Да такой, что во рту сразу появился до боли знакомый вкус. Вкус крови. Она зажмурилась. Снова открыла глаза. Худощавый бросил её на какой-то колючий соломенный тюфяк, а сам забрался сверху. Она почувствовала его дыхание на своём лице. Изо рта пахло чесноком и, чёрт знает, чем ещё. Она задёргалась и заизвивалась, словно уж. Бесполезно. Она закричала. Жилистая рука закрыла ей рот, вдавив голову в солому. Его пот смешивался с её кровью. Его другая рука неотвратимо стягивала с неё штаны. Её взгляд метался из стороны в сторону в поисках выхода. Она била и царапала его своими руками, слишком слабыми даже для того, чтобы замедлить, не то что остановить ублюдка.

Худощавый подтянул её к себе, она в бессильной ярости ударила его снова, попала по голени и там нашла своё спасение. Что-то твёрдое и продолговатое в его сапоге. Она оттянула штанину и достала из-за голенища сапога нож. Говнюк явно такого не ожидал. Прежде чем он понял, что произошло, она раза три успела всадить нож ему в бок. Когда он осознал, его глаза расширились, и он закричал. Это был протяжный булькающий крик. Этот крик пополнил весьма короткий список приятных воспоминаний.

Худощавый попытался отобрать у неё нож и рванул за рукоять как раз в тот момент, когда она в очередной раз втыкала его в живот. Резко потянув нож, парень вскрыл сам себе брюхо. Кровь липким тёплым ручьём потекла ей на живот и ноги. Парень вскочил, вереща от боли, запутался в спущенных штанах и упал. При падении он выронил нож из быстро слабеющих пальцев. Она подобрала его и довершила начатое несколькими ударами в горло. После этого нож выскользнул у неё из руки, усталость и боль от удара в голову взяли своё. Девочка опустилась на деревянный пол рядом с соломенным тюфяком и потеряла сознание.

Сложно сказать, сколько она провела на полу той комнаты. Известно только, что звуки шагов и громкие голоса, раздававшиеся из-за двери, привели её в себя. Она попыталась натянуть штаны, поняла, что не успевает, поскольку люди за дверью идут в её сторону. Схватила нож. Снова оглядела комнату в поисках выхода. На полу в углу валялись какие-то мешки, на одной из стен висела кривая полка, сделанная из одной доски, на которой ничего не было, в другом углу валялись бутылки, окно было забито досками.

Дверь открылась, издав протяжных скрип. Кто-то выругался. Вероятно, из коридора раздался голос: “ Что там такое?” – “ Эта сука убила Коэля!” – ответил вломившийся в комнату бугай. Девочка направила на него нож, но он быстрым движением выбил оружие из тонких пальцев, схватил её за руку и дёрнул вверх так, что ей пришлось стать на цыпочки. И тут в комнату вошёл он. Не очень высокий, худой, с длинными чёрными волосами. Его глаза внимательно осмотрели комнату. Вернулись к девочке.

Бугай тем временем занёс над ней руку. Громадную, мускулистую. Он мог убить её одним ударом. Мог, но не сделал этого, поскольку другой мужчина сказал: “Постой”. Его спокойный голос резко контрастировал с гневными интонациями первого:

- Почему постой? Она зарезала Коэля! Разбить малявке череп о стену, и дело с концом.

- Так-то оно так, но давай признаем, – длинноволосый снова обвёл комнату взглядом, – похоже, Коэля было за что прирезать. Он был тем ещё ублюдком и теперь в этом нет никаких сомнений.

- Ублюдком или нет, но он был одним из нас. – Возразил бугай. – Кровь за кровь. Ты знаешь, как это работает.

Длинноволосый покачал головой.

- Кровь за кровь - конечно правильно, но мы должны учитывать обстоятельства. Коэль должен был сделать работу, а теперь он не в состоянии. А работа должна быть сделана.

Мужчина приблизился к девочке и заговорил, на этот раз обращаясь к ней:

- Здравствуй, малышка. Хочу сказать, что я вполне понимаю, почему ты убила нашего товарища, но так уж вышло, что за ним осталось одно дельце. Не знаю, чем ты занималась до нашей встречи, но могу предположить, что тем же, чем и мы - выживала. И в этот раз у тебя снова будет возможность выжить. Ты сделаешь то, что должен был сделать Коэль, и тогда будешь вольна делать, что хочешь – уйти или остаться помогать нам. Но пока ты этого не сделаешь, твоя жизнь принадлежит нам. Я готов дать тебе неплохой шанс, ну и еды заодно. Вопрос в том, воспользуешься ты этим шансом или нет.

Пересохшее горло плохо поддавалось командам мозга, но в конечном итоге ей всё же удалось прошептать:

- Воспользуюсь.

- Славно. Кен, отпусти её. Малышка, скажи, как тебя зовут?

“Как её зовут? В лучшем случае — мелкой. Иногда сучкой. Добрый пекарь, который иногда отдавал ей корки заплесневевшего хлеба называл её занозой”. Плечи девочки слабо дёрнулись вверх.

- Не знаю.

- Гм. Нам придётся некоторое время поработать вместе, так что тебе нужно какое-то имя. Короткое и звучное... – Длинноволосый задумался на полминуты, а потом снова посмотрел на девочку. На его лице мелькнуло что-то напоминавшее улыбку. – Как тебе Фасиль?

Фасиль неуверенно кивнула.

Могила была готова. Обезображенный труп Руни лежал рядом. Фасиль обошла его сбоку и сапогом столкнула в яму. Рядом лежали ножны с его мечом. Неплохое оружие. Закапывать всегда быстрее. Земля быстро засыпала то, что раньше было Руни. Бескровное лицо мертвеца было обращено к небу. На нём застыло выражение непоколебимой уверенности с того самого момента, как Руни попросил убить его. Стоило ли соглашаться с ним? Он мог бы выжить. Только вот не хотел. Да и она не могла не согласиться. Слишком долго она делала то, что он говорил.

При их первой встрече он послал её пробраться в дом, который планировал обнести с друзьями. Её роль – идти первой и составить план дома. Она запросто могла сбежать или разбудить хозяев и всё им рассказать, но она была так слаба и напугана, а Руни хотя бы делал вид, что относится к ней хорошо. Да и как она могла предать человека, который дал ей имя? Тем не менее, убить его она всё же смогла.

Лицо Руни окончательно скрылось под комьями земли. Ещё некоторое время спустя над ним возвышался небольшой холмик. Пришло время подумать над чем-нибудь вроде кургана. Фасиль распрямилась. Это движение стоило ей ещё одной вспышки боли по всему телу. После чего она отправилась к полю боя.