— И как таковой не может ничего унаследовать, разве что нет других, законных наследников, — Каэрита понимающе кивнула, но на лице отразилось беспокойство. — Такая логика мне понятна, — снова заговорила она спустя некоторое время, — но это кажется ужасно недальновидным с их стороны. Это, может, и не позволяет отнять у них детей и вернуть их в систему, которую они отвергают, но и лишает их семьи возможности защищать этих детей.

— Да, — согласился Брандарк. — С другой стороны, их собственные суды подходят к проблеме иначе, и по большей части юрисдикция указов, издающихся в вольных городах, распространяется на всех граждан города. Проблема возникает тогда, когда рассматриваемое дело оказывается на границе юрисдикции «дев войны» и Сотойи, причем в него замешаны знатные традиционалисты.

— Томанак! — вздохнула Каэрита. — Какая путаница!

— Ну, я бы выразился иначе — это не самая однозначная ситуация в мире, — сказал Базел. — Как бы то ни было, Сотойя справляются с ней вот уже на протяжении двух или трех столетий. Некоторые все это время точат ножи, но худо-бедно они научились ладить друг с другом.

— И все же я вижу огромный простор для возникновения неприятных ситуаций, — заметила Каэрита. — И мне почему-то не кажется, что он послал бы меня туда, где живут Сотойя, которые «научились ладить друг с другом». А ты что думаешь?

— Ну, если ты так ставишь вопрос, — с кривой улыбкой ответил Базел, — то мне тоже так не кажется.

Дождь все еще шел, когда Каэрита покинула Замок Стража Холмов… наконец-то.

По крайней мере, хоть не ливень, подбадривала она себя, по крутому спуску удаляясь от родового замка барона Телиана. Равнина Ветров представляла собой обширное высокогорное плато, по большей части заросшее травой. Холмов тут было немного, и на протяжении столетий все населенные пункты и фортификационные сооружения возникали главным образом на и около них. Страж Холмов тоже был построен на высоком холме. Произошло это примерно восемьсот лет назад, когда Холи Лучник, первый лорд-губернатор Бальтара, отыскал место для столицы своих новых владений. Теперь город Бальтар расползся на несколько миль вокруг возвышающегося над ним замка.

Сотойя предпочитали не строить больших городов. Здешним людям ближе был пасторальный образ жизни их предков. Равнина Ветров являлась центральной частью королевства, но Сотойе принадлежали также обширные владения на востоке, ниже плато, где был более умеренный климат. Знаменитые скакуны и рогатый скот Сотойи обычно зимовали там, в более здоровых условиях. Однако огромные конные заводы, где разводили и обучали боевых скакунов, оставались там, где им традиционно и следовало быть — на Равнине Ветров. По непонятным причинам скакуны Сотойи отказывались «разводиться» в любых других местах.

Любым лошадям — и скакунам Сотойи в том числе — требуется много пространства, и присматривающие за стадами люди селились по всей Равнине. Поэтому по Равнине было разбросано множество деревень и маленьких городков, а больших городов почти не встречалось. Зато те, что были, становились действительно большими и постоянно росли.

Города поддерживались в хорошем состоянии, и Каэрита быстро скакала по широкому, прямому проспекту на новой лошади, которую Телиан убедил ее принять в дар. Она отказывалась, но — признавая это с легким чувством вины — не слишком упорно. Любой боевой скакун Сотойи стоил бешеных денег, а подаренная Телианом кобыла была принцессой среди своих собратьев. Меньше и легче, чем более тяжелые кавалерийские кони других стран, не боящиеся мороза боевые скакуны Сотойи великолепно подходили для стремительных, смертоносных атак верховых лучников — излюбленная тактика сотойцев. Только редкие рысаки-иноходцы превосходили их в скорости и выносливости.

И в отличие от Каэриты боевых скакунов, казалось, ничуть не раздражала сырая весенняя погода.

Она рассмеялась и похлопала кобылу по плечу. В ответ на ласку та шевельнула ушами, и Каэрита улыбнулась. Имя лошади, скорее всего, объяснялось ее гнедой мастью, и сейчас каштановый цвет казался даже более темным из-за дождя, однако Каэрита решила, что называть такое прелестное создание Темной Боевой Тучей — дурной вкус. Она сразу же укоротила это имя до Тучки, не обращая внимания на страдальческий взгляд Телиана. Его конюх, однако, лишь усмехнулся, и, судя по готовности, с которой Тучка откликнулась на свое новое имя, Каэрита предположила, что конюх в обращении с лошадью тоже применял какое-то похожее ласковое имя.

Следом за Тучкой скакал вьючный конь. Даже он, плебей по сравнению с такими аристократами, как боевые скакуны, был замечательным созданием. Везде, кроме Сотойи, его бы с радостью взяли в легкую кавалерию, и Каэрита понимала, что за всю свою жизнь у нее не было коней лучше. А это говорило о многом, учитывая, какое внимание Орден Томанака уделял экипировке рыцарей своего бога.

Доскакав до восточных ворот, она обнаружила, что, несмотря на внушительные размеры Бальтара, движения на дороге почти нет. Вряд ли тут дело в погоде, думала Каэрита, глядя сквозь распахнутые ворота на уходящую вдаль дорогу и подернутый рябью бесконечный океан Равнины Ветров, заросшей весенней травой. По меркам Империи Топора дороги Сотойи, в общем и целом, были так себе. За пределами Империи вообще было мало хороших дорог, но сотойцам, по-видимому, было на них вообще наплевать, и у Каэриты подкатила к горлу тошнота при виде пути, который расстилался впереди. Дорога была прямая — что неудивительно, учитывая ровный характер местности, — но больше об этой широкой полосе грязи сказать было нечего.

Офицер охраны у ворот уважительно отсалютовал избраннице Томанака, когда она проскакала мимо, и Каэрита вежливо кивнула в ответ. В голове промелькнула мысль: вряд ли он узнал бы, кто она такая, если бы не золотые и зеленые символы Ордена Томанака, которые швея Телиана вышила на ее пончо.

Она миновала ворота и мягким движением послала Тучку неторопливой рысью вниз по склону в сторону пустующей дороги.

Над горшком с тушеным мясом поднимался пар. Еще больше пара поднималось от случайных капель дождя, залетающих под навес, установленный Каэритой, чтобы защитить костер. Столетиями Сотойя насаждали деревья вдоль своих дорог, в основном для защиты от ветров, но также и с той целью, с которой Каэрита сейчас использовала эту густую рощу. Хотя весна еще только вступала в свои права, ветки над головой покрылись свежими зелеными листьями, и они отчасти защищали ее маленький лагерь. И, конечно, лес обеспечивал множество дров для растопки, пусть и пропитанных влагой.

Накрытый попоной вьючный конь был привязан к дереву рядом с бурно разлившимся от дождя шумным ручьем, у подножья невысокого холма, на котором Каэрита разбила лагерь. О том, чтобы привязывать Тучку, и речи не шло — даже сама эта идея стала бы смертельным оскорблением для боевого скакуна Сотойи. Лошадь, побродив там и тут, выбрала место с подветренной стороны костра. То ли для того, чтобы отчасти защитить огонь от ветра, — то ли просто греясь у потрескивающего пламени. В любом случае Каэрита не возражала.

Она снова помешала мясо, взяла ложку, попробовала. И вздохнула. Мясо было горячее, почти готовое, но Каэрита знала: что-что, а готовить она никогда не умела. Вот Брандарк — тот прекрасно управлялся со стряпней, а от одного воспоминания о том, как готовит Тала, слезы навернулись на глаза, пока Каэрита разглядывала плоды собственных усилий.

Состроив гримасу, она сидела на корточках под прикрытием своей распахнутой настежь палатки, установленной очень продуманно, на основе опыта, заработанного немалым трудом. Навес и склон холма отражали прямо в палатку тепло костра, с совсем небольшой примесью дыма. Даже на Равнине Ветров, насквозь пропитавшейся влагой, Каэрита обеспечила себе максимально возможные в таких обстоятельствах удобства — и сухость. Что ни говори, это был совсем не пустяк. Она встала и начала собирать хворост, складывая его под навес, где ему не угрожал дождь, а костер давал возможность подсохнуть. Она уже почти закончила, когда Тучка внезапно подняла голову. Навострила уши, чуть наклонив их вперед, и повернулась в сторону дороги. Каэрита сунула руки под пончо, расстегнула ремни, на которых крепились ее короткие мечи, и как бы случайно изменила положение, оказавшись лицом к возможной угрозе.