- Мне нет необходимости привлекать весь Орден, - сказал Базел тем же непреклонным тоном. - Но я защитник Бога, Венсит. И ты думаешь, он был бы так счастлив со мной, если бы случилось так, что я все бросил и оставил тебя и Кенходэна разбираться с этим нападением в одиночку?

- Мне не нужна твоя защита! - рявкнул Венсит. - И я довольно ловко защищал себя еще до Падения! Я знаю, что ты защитник Томанака, и знаю, что твой череп толще гор Ист-Уолл, но ты думаешь, я хочу подставить Гвинну и Лиану под черное колдовство?! Поверь, мне достаточно...

Он внезапно остановился, как будто осознав, что допустил серьезную тактическую ошибку, и так оно и было.

- Лиана - дочь Теллиана и Хэйнаты из Балтара, - гордо сказала Лиана, - а Гвинна - дочь Базела Бахнаксона и Лианы Хэйнатафрессы. Хочешь, чтобы тебе сказали, что мы прогнали гостей и друзей во время опасности? Неужели ты так опозоришь нас, Венсит?

- Некоторые вещи более опасны, чем другие. - Венсит тщательно подбирал слова. - Поверь мне. Любое нападение на этот дом будет... экстремальным. Возможно, достаточно экстремальным, чтобы потребовалась остальная часть сил Базела, когда я не могу позволить себе - я буквально не могу позволить себе - рисковать, вовлекая Орден Томанака или Орден Семкирка. Честь не требует, чтобы вы шли на такой риск ради своей дочери, Лиана. Особенно, когда гость предпочитает уйти до того, как его враги нанесут удар.

- Честь требует того, чего, по нашему мнению, она требует. - Лиана говорила так, словно декламировала символ веры. - Ты был нашим другом еще до того, как мы встретились. Ты был единственным человеком, который помог Базелу и отцу положить конец почти тысячелетней резне между сотойи и градани. Ты поколотил этих несгибаемых идиотов в Крейтэлире, когда они пытались оспорить решение короля Мархоса пересмотреть устав дев войны. Ты предупредил нас о магическом даре Шарлассы, и ты держал меня за руку, когда родилась Гвинна, а Базел не смог прибыть. Ты всегда был нашим другом, ты наш друг и сейчас, и мы не бросаем наших друзей, Венсит из Рума! Мы предлагаем тебе защиту под нашей крышей, и ты оскорбишь и опозоришь нас, если откажешься.

Ветер ревел вокруг карниза, когда Венсит уставился на ее решительное лицо. Когда он заговорил снова, он уже закончил спорить. Он умолял.

- Лиана, послушай меня. Наступает время, когда те, кто мне дорог, заплатят за свою любовь и мужество. Я знаю, что они это сделают, и я думал, что смогу принять это. Я был неправ. Есть вещи более важные, чем все планы волшебника. Я никогда не должен был позволять тебе подходить так близко ко мне, но я был... одинок. Теперь я хочу, чтобы эта опасность была подальше от тебя. И Гвинны. - Его голос звучал неуверенно, почти избито, как будто его мучило что-то, чего другие не могли видеть. - Я рисковал вами обеими раньше, и я бы встал ради вас против сотни убийц. Ты это знаешь. Но я не хочу впутывать тебя в это. То, что началось сегодня вечером, хуже, чем когда-либо могли быть убийцы, Лиана. Хуже всего, с чем Базел когда-либо сталкивался на службе у Томанака, и, да, даже хуже этого. Поверь мне, пожалуйста.

Лиана положила руку на плечо мужа и прислушалась к словам Венсита. Затем она посмотрела в лицо Базелу, приподняв брови. Карие глаза встретились с зелеными и достигли молчаливого согласия.

- Тогда мне лучше взять свой меч, - просто сказал Базел.

Шторм рыскал по городу, как армия завоевателей, когда ночь клонилась к концу. Городская стража сменилась, новые люди с несчастным видом брели к своим промокшим постам под проливным дождем, в то время как другие спешили обратно к долгожданному комфорту казарменных костров и горячей еды. Вода хихикала и смеялась в водосточных трубах, затем булькала и стрекотала в глубоких желобах, ее голос терялся в шторме, когда она хлестала и кипела, стремясь к морю.

Крошечные огоньки мерцали в гладком кристалле. Они мягко осветили суровое лицо светловолосой женщины, когда она вглядывалась сквозь огни на омытые водой улицы Белхэйдана. Ее глаза были напряжены, ее взгляд выискивал признаки прогресса ее слуг. Тянулись долгие, медленные минуты, и она переносила их с трудом приобретенным терпением, которое было чуждо ее натуре. Вспыхнула новая молния, омыв изображения кристалла грамерхейна бело-голубым сиянием, которое мерцало и потрескивало, и ее поиски внезапно закончились. Она наклонилась ближе - так близко, что от ее дыхания камень запотел, - и жесткий блеск предвкушения загорелся в ее глазах, в то время как неприятная улыбка изогнула ее полные красные губы.

Тени сгущались в промокшей от дождя ночи. Они бесшумно двигались по лабиринту улиц и переулков, выбирая невидимый путь к определенной таверне. Еще более темные и черно-твердые, они бесшумно просачивались сквозь прорезанную ветром ночь, в то время как баронесса Вулфра улыбалась им.

Базел Бахнаксон удобно откинулся на спинку стула, прислоненного к стене пивной. Фартук трактирщика исчез, он висел на крючке и был заменен кольчугой, нагрудником и темно-зеленым плащом его ордена. Перекрещенные булава и меч Томанака на груди этого плаща мерцали золотистым цветом в полумраке погашенных ламп, когда огонь в очаге бросал прерывистые язычки пламени на угли. Огромный меч был прислонен к стене рядом с ним, и его глаза были задумчивыми, когда он смотрел мимо спирали дыма, поднимающейся из чашечки его резной, инкрустированной серебром гномьей пенковой трубки. Эта трубка была подарком давно умершего друга, а ее камень теплого цвета был отполирован вручную до тонкого блеска за долгие годы использования.

Рыжеволосый мужчина, назвавшийся Кенходэном, сидел напротив него в пивной, обнаженное лезвие его нового меча поблескивало на его бедрах. В "Железном топоре" было тихо, несмотря на шум, бушевавший в небесах, и было отчетливо слышно слабое тиканье часов над баром.

Базел мысленно нахмурился, хотя выражение его лица ни разу не дрогнуло, когда он рассматривал молодого человека и задавался вопросом, что могло проходить у него в голове, пока они сидели в ожидании опасности, о которой предупреждал Венсит. За долгие годы их знакомства Базел усвоил, что Венсит из Рума редко преувеличивал опасность. Именно по этой причине он выгнал последних нескольких несгибаемых гостей в дождливую темноту и отправил персонал искать жилье в другом месте. Не обошлось без протестов, хотя жалобы гостей прекратились с поразительной быстротой, когда Базел склонил голову набок, глядя на Венсита и его горящие диким огнем глаза. С персоналом было немного сложнее. Никто из них не был готов "бросить" Базела и Лиану перед лицом опасности, и перед лицом чисто смертельной угрозы он позволил бы им остаться. Несмотря на эту угрозу, он подавил их протесты с безжалостной властью вождя градани... и защитника Томанака. На самом деле, он скорее жалел, что у него не хватило мужества отправить Лиану в безопасное место вместе с Гвинной.

<И что за все годы вашего брака подсказало тебе, что ты мог бы отправить Лиану Огненноволосую туда, куда она предпочла бы не ходить?> Глубокий, тихий голос прогрохотал в глубине его мозга.

<Что касается этого,> он ответил немного едко, <я думаю, у меня было бы больше шансов убедить ее, что она должна отвести Гвинну в капитул или Академию, если бы она не взобралась на этого высокого коня сотойи о чести.>

<О, пожалуйста, Базел!> Смех прокатился подобно раскату грома. <Она взобралась на высокую лошадь по поводу чести? И что именно ты говорил в тот момент, скажи на милость, мой Меч? Интересно, что случилось с тем прагматичным градани, у которого не было времени на глупости, которыми я "донимал" его, чтобы он стал одним из моих защитников все эти годы назад? В старости ты стал довольно похожим на Вейжона, не так ли?>

Базел был мудрым и хитрым тактиком. Это, несомненно, объясняло, почему он решил не отвечать ни на один из этих вопросов и почувствовал, что кто-то еще по-новому позабавился его осмотрительности.