— Отсыплю, не переживай. Подняться сил хватит? Я не один приехал.

— Поднимусь нормально. Не так уж и болен. Просто слабость, по вечерам жар бывает, небольшой и кашель никак не проходит. Я всегда и на обед и на ужин выхожу. А с кем ты приехал?

— Одевайся, увидишь! Я за дверью подожду.

— Да зачем? Чего мне тебя стесняться!

— Тогда одевайся, а я схожу кое за кем!

Михаил поднялся с кровати, отошел в угол, сменил пропотевшее белье, оделся. Его больше всего беспокоила большая потливость во время сна. Кашель был слабый, можно было не обращать внимания. Но к вечеру накатывала такая усталость, руки не поднять. Татьяна головой качала, что-то ей не нравилось, но снадобья приносила регулярно. Он только успел рассмотреть себя в маленькое зеркало, вроде все в порядке, как в дверь ворвался вихрь. Анна, совершенно позабыв все правила приличия знатной русской жены чуть не сбила с ног, бросившись ему на шею.

— Мишенька, любый мой, живой! — И разрыдалась.

Князь Константин, стоял на страже у двери. Хорошо, что Настя, успокоилась. Видимо, почуяла, что отец рядом и, поев, уснула. Агафья караулила ее сон. Так что супруги могли миловаться без всяких помех.

На ужин пошли все вместе. Только зашли проведать дочку. Анастасия тихо спала сном напереживавшегося ребенка, положив ладошки под щечку. Отец поразился, как она выросла. Был младенец, стал ребенок. По дороге на ужин Михаил сначала попал в медвежьи объятия Николая, потом неразлучных Васьки и Петьки. И, под конец, пожал руку смущающемуся Микки, который рвался приступить к своим обязанностям. Вечером Татьяна принесла очередную порцию зелья. Анна отвела ее в сторонку и спросила прямо, что с мужем. Татьяна села с ней на скамью, и тихо сказала.

— Я могу ошибаться, но, боюсь, не простая простуда у княжича Михаила. Поэтому и сила плохо восстанавливается. Вернее, восстанавливается хорошо, но его организм ее тут же тратит на борьбу с болезнью. У нас эта болезнь чаще у бедноты встречается, в монастырях, где много народа вместе живут, да у рабочих, которые железным промыслом заняты, плавильным там, да еще у углежогов. В Европе, так у многих горожан, которые в скученности и грязи живут. И у знати встречается. Пока человек здоров и силен, она, даже если он заразился, развиться не может. Сам организм ее запирает и наружу не выпускает. Но стоит ему чуть ослабнуть, как она атакует. Смотри. Он по Европе ехал долго, вполне мог встретиться с болячкой. Потом весь год на нервах, что бы не раскрыли, чтоб ошибку не сделать, спал кое-как, ну, питался, конечно, хорошо, но непривычно. У нас что? Каша, капуста, репа, моркова. Суп — щи, молоко, яиц много, творог, сметана. Пироги. Мясо в обычные дни немного, больше птица и рыба. Ну, пиры, конечно, но они-то редки, а постных дней много. А там у богатых, мясо, мясо и мясо, овощей почти не едят. Все жирное, сало течет, в основном в Польше. Тоже с непривычки тяжело. Потом вино пришлось пить. Там его все пьют. Вода опасна, грязная, желудочную болезнь подцепить можно, смертельную. Взвары только детям дают. Взрослый мужик обычно такое не пьет. Так что перенапрягся он. А потом эта ванна грязевая, холодная. Переохладился, вот болезнь и вспыхнула. Но не переживай, на первых порах она не заразная. Но дочку все же береги. Личико чаще мой, после того, как с отцом пообщается, ручки. В травах же ты разбираешься?

— Да, да и бабушка моя, она лекарка и травница, и ведунья. Только сил мало осталось. Она объяснить все может, а я по ее указаниям лечу. У меня сила есть.

— Вот и хорошо. Только я поговорю с князем. Не понравится ему, но лучше княжичу в Москве всю зиму не пребывать. Отправить его куда южнее, а лучше в башкирские степи. Ему не холод страшен, а сырость. И хорошо молоко кобылье помогает, специально приготовленное, но это только весной. Запомни название болезни — чахотка, от того, что человек чахнет от нее. Так что покой ему нужен, не нервничать, питаться хорошо и разнообразно, а после масленицы, когда слякоть начнется, в степи уехать. Тогда к середине лета вернуться сможет, здоровым! К тому же чародей он, таким сам дар помогает болезнь избыть. Они почти не болеют. Просто измотал он себя за этот год, иначе даже ванна холодная вреда бы не нанесла.

— Поняла, тетушка. Запомнила.

— Ступай, с князем я сама поговорю. И еще имей в виду. Сейчас, после разлуки, милуйтесь аккуратно. Пусть силу свою не доказывает. Не тратит. Раз в ночь и хватит. Совсем целибат не требуется, да и вреден он для мужиков. И беременеть не бойся. Ребеночек здоровым родится. Ты ведьма сильная, белая. Справишься. И мужу радость. А радость, она лечит!

— Спасибо, вам, Татьяна.

— Пойду я. Завтра еще зелья принесу.

Князь Константин после беседы с Татьяной помрачнел, отозвал Анну, спросил:

— С Татьяной говорила?

— Да.

— Что делать будем?

— Лечить. Сейчас домой приедет, дома и стены помогают. Потом, как посоветовала Татьяна найти способ его к башкирам отправить, но не воевать. Молоко это кобылье пить, воздухом степным дышать. Есть же мирные башкиры, да и станицы казачьи верные царю в тех местах есть. Я с ним поеду. Настю придется вам оставить. Потом посмотрим. Бабушку спрошу, может, она способ знает, как нашей силой помочь! Вон, научила же меня за два дня, Михаила Романова я подлечила, до сих пор не болеет! Так что спасем Мишу! Только вы, князь, предупредите Шереметьева и прочих, что бы на него не рассчитывали. Переговоры без него провести смогут. А все, что можно он для их успеха сделал!

— Права ты. Хватит. Пока не вылечится, никаких авантюр. Что с русским языком делать будем. Не сможет он сам заклятие снять.

— Батюшка, а если вам с Настей и с Мишей круг силы сделать? Нужен еще четвертый, но можно Морозова взять. Он тоже чародей. Хотя, конечно, лучше родственника!

— Подумаю. Может ты и права.

Круг силы не потребовался. Выспавшаяся Настя весь день висла на отце, а вечером потребовала сказку.

Михаил беспомощно обернулся к Анне. Днем, тетешкая дочку, он обходился короткими междометиями, вроде детского лепета. Но сказка! Тут говорить надо!

— Настя, — сказала Анна, — давай я сказку расскажу, а то папа устал!

Ответ был знакомым, уверенное: — Неть!

Затем Настя продолжила: — Папа, дай! — И протянула отцу руку. Михаил протянул ладонь. Дочь подержала ее и требовательно продолжила: — Кажи казку!

Михаил чуть замялся, и вдруг ясно и четко сказал на русском: — Жили-были дед и баба и была у них… — замолчал ошарашенно, потом выпалил, — говорю, Аня, слышала, говорю!

Настя захлопала ладошками, и повторила: — Кажи даше!

— Рассказывай дальше, — пояснила Анна, удивляясь способностям дочери.

Михаил продолжил известную сказку о золотом яичке. Девочка дослушала и спокойно заснула. Родители тихо вышли из спальни.

— Аня, что это сейчас было? — спросил Михаил.

— Вот такая у нас дочь. Сейчас она сильнее отца, выйдет замуж, станет сильнее матери. — И Анна рассказала историю про «Дедя, мама, Натя, иго-го, тудя, цок-цок, папа»! После чего все решили ехать, еще до прилета голубей. И про «Папа, дай», когда ему не хватало сил для спасения от огня. Михаилу оставалось только удивляться. И запомнить, когда звучит «Неть» — значит, дочка что-то учудит!

Дружине дали еще три дня на отдых. Князь предусмотрительно взял с собой трех почтовых голубей, одного выпустил с запиской семье, что Мишу нашли, везут домой. За эти три дня нанесли визит отцу Афиногену, оставили богатое пожертвование для церкви, и для церковной школы для ребят, на бумагу, чернила, перья и, по подсказке Михаила, на перочинные ножи. Афоня перешел на следующую ступень и готовился изучать арифметику. Тезка освоил первые буквы. Марьяне князь оставил тысячу ефимков и пожелал найти хорошего мужика для себя и отца мальчишкам. Марьяна предусмотрительно отдала деньги батюшке на хранение. Отец Афиноген обещал присматривать за семьей. Соседки шептались и завидовали, удивляясь превращению грязного немца, из-за которого все над Марьяной смеялись, в молодого и красивого княжеского сына.