— Поняла, батюшка. Спасибо. Буду ждать Мишу и молиться о его возвращении. — Встала, поклонилась, и пошла к дочке. Сердце не успокоила, много опасности у Миши на пути, но теперь хоть знает, где и что он делает.

Подарки разгрузили, верная Агафья помогла по списку разложить все по шелковым мешочкам с вышитыми именами. Оставили на лавке в кабинете князя. Расплатился, но купец не уходил, мялся около стола.

— Ты что-то еще хотел? Вроде я честно заплатил!

— Да, княже, все честно, спасибо. Только я не знаю, как и сказать. Невместно вроде, вас о таком просить!

— За услугу твою, за подарки внукам моим, к празднику доставленным, можешь просить, даже если невместно. Говори.

— Привязался ко мне по дороге, в городе Острове, немец молодой. Попросил письмо родственнику передать, вроде он у боярина Шереметьева в учителях. А как узнал, что большая часть товаров я к вам везу, попросил прямо вам передать, а вы уже его родичу отвезете. Часто, сказал вы у Шереметьева бываете. Вот я в сомнениях, как можно князя, как посыльного к учителишке отсылать. Боюсь, осерчаете!

— Где письмо? — подхватился князь.

— «Неужто сам повезет»? — удивился купец.

— Давай быстрей! — Князь буквально выхватил письмо из рук купца, и только заметив его удивленный взгляд, спрятал дрожащие руки с письмом за спиной. Но не удержался.

— Расскажи, как тот немец выглядел?

— Обычно выглядел, молодой, волосы кудрявые, короткие, по их моде. Говорил по-немецки. Одет тоже, как в Европе принято, не по-польски, именно по-немецки. Заплатил хорошо, сказал, что в рейтары записался, хочет родственника с собой позвать. Большие дела намечаются, разбогатеть можно быстро. Ну я и посоветовал голову уберечь, а потом уже о богатстве думать. Да, еще одна странность была. Он вроде к таможне направился после разговора, а сам в православный храм свернул. Зачем немцу туда сворачивать, непонятно.

— Выглядел здоровым? — не удержался князь

— Вполне, щеки розовые, глаза блестят. Вполне здоровый детина. Девки по таким сохнут.

— Спасибо тебе, честный купец! Вот тебе за хлопоты! — И князь брякнул перед купцом на стол полный кошель ефимков. Даже больше, чем за все товары уплатил! Купец аж попятился.

— Бери, не бойся, заслужил! Да сильно о том немце не болтай. Отвез письмо и все, понял?

— Понял, батюшка-князь, все понял, благодарим покорно! — Откланялся и уехал, головой качая. — «Непростой, ох, непростой немец мне встретился! И князь не разгневался. Вон сколько денег за письмо отвалил. Непросто все это».

Князь дрожащими руками распечатал послание. Точно, Мишка! И почерк его, и тайнопись старая, им для сыновей еще в их младенчестве придуманная. От ведающего человека не спасет, но от любопытного взгляда скроет Взял бумагу и перо, стал расшифровывать, выписывая заглавные буквы из той околесицы, что понаписал сын.

«Сообщаю, что вчера в разговоре со шведским офицером, выяснил, что планирует их король напасть на Псков и занять его, что бы его земли, вместе с Новгородскими себе прибрать. Еще узнал, что опыта у короля в осаде крепостей никакого, а всем будет заправлять его молодой фельдмаршал Эверт Горн, ежели его от осады устранить, то толку у шведов будет мало. Дату нападения не знаю, скорее ближе к осени, король ждет подкрепление и осадные орудия. Сам планирую запастись письмом от местного офицера к Горну, и под этим предлогом появиться в ставке короля. Постараюсь вредить, чем возможно, если король потерпит неудачу будет легче склонить его к миру и на более выгодных условиях» Вместо подписи — ММ, заглавные буквы имени и фамилии.

Молодец, Мишка! Не растерялся, письмо отправил, и подстраховал, на случай, если с купцом что случиться, посланием с голубем из церкви. И теперь ясно, что жив, здоров, поручение исправно выполняет. Только беспокоит, как он «вредить» собирается? Не поймали бы! Дар, наверное, использует. Ладно, до сих пор не поймали, и дальше все хорошо будет. А о Горне сообщим в Псков. У нас с их голубятни голуби имеются. На подворье князя Черкасского, верного Михаилу Романову человека. Известим, пусть подумают, как этого фельдмаршала извести. Дорого королю Псков обойдется!

Князь еще подумал, и попросил Анну позвать.

Письмо показал, сообщил, что говорил с купцом, который Михаила видел, жив, здоров, свою миссию выполняет. Только сказал, что письмо ей не отдаст. Оно ему нужно будет, да опасно это. Анна, умница, все поняла, кивнула, поблагодарила за новости. Хорошую Миша жену нашел. Все понимает, не скандалит, что мужа долго нет, молча ждет, как жене и положено!

Но, вдруг, около лавки, на которой были сложены подарки для детей, Анна резко остановилась.

— Простите, батюшка, для кого этот мешочек?

— Для племянницы, дочери брата Натальи. Ей уже семь годочков, ей кукла побольше, чем твоей. И котенок меховой. А твоей собачка! Завтра они к нам разговляться придут!

— Можно посмотреть?

— Твоей в этом мешочке

— Нет, простите, мешочек племянницы. Если ошиблась, все обратно вернем!

— Смотри.

Анна вытащила из мешка роскошную фарфоровую куклу с натуральными волосами в платье принцессы. И ахнула, прижимая ее к себе.

— Батюшка, Христом-богом прошу, поменяйте кукол!

— Ты что, обиделась, что твоей дочери кукла попроще и поменьше?

— Нет, батюшка, на этой кукле метка Мишина! Настасьюшка ее сразу почувствует. Он, видимо, куклу увидел, узнал, что игрушки вы заказали, и пометил ее магически. Дочка узнает.

— Я специально ей куколку попроще заказал, она же мала, разобьет еще!

— Я понимаю, но скандал будет, плакать начнет, узнав, что отцовская кукла у другой. Она же ведунья.

— Хорошо, только как мы объясним, почему ей кукла больше и дороже?

— А вы, батюшка, не объясняйте, подарите и все. Никто слова не скажет, она же ваша внучка единственная. А если вопросы будут, скажите, что Михаил куклу прислал. Все же считают, что он в Англии!

— Хорошо, меняем игрушки! Пусть по-твоему будет.

После того, как принял решение, Мише полегчало, и дни стали пролетать, как птицы крылатые. До Нарвы, где стоял король Густав II Адольф добрался быстро. Пробился к Горну, предъявил письмо от коменданта Острова, тот принял хорошо, удивился, что англичанин к шведам прибился. Миша пояснил, что он шотландец, в Шотландии на Якова обижены, обещал каждый год приезжать, порядок наводить, а уже больше 10 лет лица не кажет. И у него самого обида есть — просил от отца защитить, взъевшегося на него за смену веры, не помог. Ненадежный человек, хотя сам протестантской веры придерживается. Горн смену веры одобрил, представил королю. Тот, узнав про путешествие по Европе, спросил, не был ли он в Голландии? Услышав, что был, стал расспрашивать, о Рубенсе. Миша порадовался, что он не пожалел времени, и проезжая Антверпен, посетил знаменитую мастерскую, и даже разрешил мастеру сделать с него набросок карандашом, для эскиза к какой-то картине. Король, ценивший изящные искусства больше войны, был в восторге. Расспрашивал о художнике, о картинах в мастерской, о чем разговаривали с мастером. В какой картине могло появиться лицо друга Джорджа. Просил описать дом Рубенса. Михаил подробно расписал все, что видел и о чем разговаривал с мастером. Где Рубенс использует его лицо они не обговаривали. Постепенно перешли на книги. Сошлись на том, что пьесы Шекспира иногда грубоваты и часто плохо заканчиваются. Миша признался, что в театре в Лондоне не был, так как торопился уехать. И заговорил о сонетах Шекспира. Прочел пару наизусть. Король подхватил, и пошло своеобразное состязание, кто больше вспомнит. Миша дальновидно уступил пальму первенства так ловко, что король не заметил, что он поддался. В общем, после такого разговора Михаил стал постоянным сотрапезником монарха. За столом обсуждали и новый модный роман испанца Сервантеса, правда, оба читали его в переводе, поэзию Чосера, и, конечно, итальянца Данте. Им обоим проще было судить о произведениях на латыни, английском и немецком языках, которыми оба владели. Хуже дело обстояло с французским, но оба читали и сборник новелл Маргариты Наварской и оба плевались от Рабле.