Неловким движением руки Светозара указала на стулья и предложила нам сесть. Сама она откинула капюшон с головы, и седые длинные волосы рассыпались на плечи. Женщина подошла к креслу-качалке у камина. Усевшись, она сложила руки перед собой в замок на коленях. Однако я заметила, как нервно при этом подрагивали ее пальцы. Она смотрела прямо в огонь, задумчиво поджав подбородок. Морщины глубоко прорезали лицо пожилой женщины. Странное напряженное молчание повисло в комнате, но никто не осмеливался его нарушить.

Вдруг ведунья взглянула мне прямо в глаза. От ее пронизывающего взгляда у меня задрожали коленки и вспотели руки. Что-то определенно было не так. Но я пока не могла понять, что именно.

— Как же долго, Лерочка, я тебя не видела, — вдруг прошептала старуха.

Я вздрогнула от такого далекого и родного обращения, но все еще не понимала, что происходит. Я вглядывалась в лицо женщины, и вдруг все в ней мне показалось до боли знакомым. И эта поза с руками, сложенными в замок. И этот упрямо поджатый подбородок. И эти глаза, в которых читалось столько пережитых воспоминаний.

— Вы знаете меня?

— Так же хорошо, как себя, дорогая, — с тоской обронила ведьма.

— Но я не понимаю…

— Конечно, не понимаешь. Столько лет прошло с тех пор, как… — Светозара резко замолчала.

— С тех пор, как что?

Я не понимала. Я действительно не могла сложить два плюс два. Я старательно откидывала от себя все мысли о том, что пыталось подкинуть мое разыгравшееся воображение.

— С тех пор, как я оставила вас одних, — закончила Светозара со слезами на глазах.

Зеленые глаза.

Такие же, как у меня.

Такие же, как у Димы.

Такие же, как у мамы.

— Мама? — прошептала я, все еще находясь в шоке от услышанного и увиденного.

— Ох, Лерочка, — вздохнула она, — как же давно я не слышала это слово.

Она, вероятно, хотела бы сейчас кинуться ко мне и сжать в объятиях. Но ее что-то остановило. Возможно, огромное недоверие, которое буквально светилось в моих глазах. Я сидела, словно пригвожденная к месту, не в силах произнести ни слова. Мысли в моей голове метались, словно испуганные птицы, сталкиваясь и путаясь. Неужели эта женщина на самом деле моя мать? Как такое могло случиться? Столько вопросов роилось в сознании, но я не решалась их озвучить, боясь услышать ответы, которые могли разрушить мой мир.

— Как же… Как это могло произойти?

Мама исчезла несколько лет назад, оставив нам с братом записку с просьбой не искать ее. Эта записка стала огромным ударом для нас. Мне, например, она разбила сердце. Я топила внутри себя мысль о том, что не нужна своим родителям. Эта правда точила меня изнутри, но я никому не говорила об этом. Я винила себя в том, что мама ушла, а значит я недостаточно хороша, чтобы быть ею любимой.

Я не знала, что чувствовал тогда Дима. Он не показывал мне своих эмоций. Ведь мужчины не плачут, как сказал ему в детстве отец. Но я уверена, что ему тоже было больно. Однако у него не было возможности убиваться и долго горевать об этом. Уход сначала отца, а потом и матери повесил на него обузу в виде непутевой сестры. У него не было выбора, но он ни разу не сетовал на свою судьбу.

Я вглядывалась в лицо матери, пытаясь увидеть в нем хоть что-то, что заставило бы меня простить ее. Однако чувствовала лишь опустошение.

Светозара, словно прочитав мои мысли, грустно улыбнулась и протянула ко мне свою морщинистую руку. Я машинально вложила в нее свою ладонь, ощущая тепло ее прикосновения.

— Да, Лерочка, это я. Твоя мать, — тихо произнесла она. — Я знаю, что ты сейчас чувствуешь. Столько лет прошло с тех пор, как я вынуждена была оставить вас с Димой. Это было самое тяжелое решение в моей жизни.

Она замолчала, словно переживая те события заново. Я сжала ее руку, давая понять, что готова выслушать. Мне было необходимо знать правду, что же заставило ее тогда уйти. Долго выдерживать мой взгляд Светозара не смогла и снова повернулась к огню.

— В последний год перед моим уходом, я стала видеть странные сны. Все чудовища, про которых я рассказывала своим студентам на лекциях по славянской мифологии, вдруг ожили. А еще во сне странный голос звал меня куда-то, просил следовать за ним. Я сначала не предавала этому значения, но затем услышала этот голос и наяву. Я подумала, что схожу с ума. Чтобы заглушить его, я стала больше выпивать. На пьяную голову этот голос замолкал, но когда разум трезвел, всё повторялось снова и снова. Ничего не помогало.

— Почему ты не рассказала об этом нам с Димой? Мы переживали за тебя, хотели помочь.

Мой голос дрожал, в глазах стояли слезы. Все эти годы я жила с ощущением пустоты, сожалея о том, что так и не узнала, что случилось с мамой. А она все это время была здесь.

— Вы бы подумали, что я сумасшедшая! — вдруг неожиданно громко вскрикнула она, блеснув зелеными глазами.

— Поэтому в один момент ты просто решила оставить нас одних и уйти? — холодно спросила я, отпустив ее руку.

Я сжала кулаки, ногти впились в ладони, но боль помогала сдерживать бушующие эмоции. Светозара, видя мою реакцию, виновато опустила голову. Она понимала, что сейчас я переживаю целую бурю чувств — от шока до ярости.

— В один момент я решила, что все-таки должна последовать за этим голосом, — продолжила Светозара. — Так я попала в этот мир. Тот зов принадлежал великой ведьме Ядвиге. Она призвала меня к себе. В этом мире у меня открылись способности. Ядвига научила меня всему, что знала сама. А потом умерла.

Я сжала зубы, чтобы не закричать на нее, но слова все равно вырвались наружу:

— Как ты могла бросить нас? Мы думали, что ты погибла! Ты же ведь даже не пыталась вернуться к нам. Так?

Светозара подняла на меня взгляд, в ее глазах блестели слезы.

— Не пыталась, — согласилась она. — Я предвидела, что рано или поздно вы тоже окажетесь в этом мире.

— Дима знает, что ты здесь?

— Нет. Боюсь, что он не простит меня. И правильно сделает. Я поступила, как ужасная мать, оставив своих детей совершенно одних. Но я сделала свой выбор. Теперь у меня другая жизнь, которая была мне послана свыше.

— Ты отвратительная мать, — строго заявила я.

— Я не прошу тебя прощать меня, дочь. Да, я виновата. Прошу лишь попытаться понять меня.

Ее слова лишь подлили масла в огонь моей ярости. Я не могла их принять. Я не понимала, как она могла так поступить. Неужели что-то может быть сильнее, чем любовь к своим детям? Я покачала головой, отказываясь верить в ее оправдания.

— Нет, ты просто бросила нас.

Тишина повисла в комнате, пронизывая нас обеих тяжестью невысказанных слов. Я сидела, сжимая кулаки, пытаясь совладать с бушующими эмоциями. Обида, разочарование, непонимание — все это клокотало во мне, грозя вырваться наружу еще большим потоком слез и упреков.

Светозара, опустив голову, сидела в своем кресле, словно ожидая приговора. Седые волосы скрывали лицо. Я видела, как ее руки дрожат, выдавая внутреннее напряжение. Она явно ждала, что я вот-вот снова наброшусь на нее с обвинениями. Но я молчала, пытаясь собрать воедино разрозненные мысли.

Наконец, подняв глаза, Светозара тихо произнесла:

— Я знаю, что ты сейчас чувствуешь. Я предала ваше доверие. Это было самым тяжелым решением в моей жизни. Но я действительно не могла поступить иначе. Тот голос, что звал меня, был слишком настойчив. Я не могла ему противиться.

Она сделала паузу, словно ожидая, что я прерву ее. Но я по-прежнему молчала, внимательно слушая.

— Я знаю, что ты никогда не сможешь простить меня полностью, — продолжила Светозара. — Я сама себя не прощаю за то, что сделала. Но я хочу, чтобы ты знала — я никогда не переставала о вас думать. Вы с Димой были всегда в моих мыслях.

Ее голос дрогнул, и я заметила, как по ее щеке скатилась одинокая слеза. Это зрелище вызвало во мне странное чувство — с одной стороны, я хотела ее простить, понять, но с другой — во мне все еще клокотала обида и разочарование.