Кукла в руках Асанны, которую она протягивала мне, действительно, чем-то походила на Соню.

— Добромир, пожалуйста. Давай ты. Я не могу её колоть.

Представив побелевшее от боли лицо Сони, поднял глаза на Асю. Её потрясывало от подступавшей истерики.

— Правда, не могу. А если нанесу ей увечье?

Я прикрыл глаза. Вздохнул. Странно, как распорядилась судьба. Мне требовалось ударить ту, которую я когда-то любил больше жизни. И хотя всё изменилось, мне невыносимо было думать о боли, которую причиню Соне, как будто отомщу ей за свои страдания.

Я медлил.

— Разве кукле можно что-то испортить? Это просто импульс, передача сигнала, — я уговаривал сам себя.

— Тогда коли.

Я взял куклу в одну руку, иглу в другую. Собственная нерешительность удручала. Куда же направить иглу? Не в голову же и не в тело, значит или в ногу или руку.

Несколько коротких вздохов и укол в тонкую тряпичную ногу. Вах! Я проколол собственную ладонь, которой держал куклу. Кажется, мстил себе за измывательство над Соней.

— Что случилось?

Ася перехватила куклу.

— Не рассчитал силу, укололся.

Асанна перевернула куклу, слегка запачканную кровью.

— Ничего страшного. Это можно аккуратно замыть. А рука?

— Сейчас пройдёт.

Асанна шагнула ко мне.

— Дай посмотрю.

Я отстранился от Аси, удобно перехватил иглу.

— Всё в порядке. Аккуратно держи куклу, я буду несколько раз колоть. Пока жалеем – Соню не вызовем.

Сказать было легче, чем сделать. Несколько раз примерившись, я занёс иглу и резко воткнул её в корпус куклы, облачённый в тёмную рубашку.

— Прекрати! — истерично взвизгнул голос у меня за спиной.

Я оглянулся. В пяти шагах от нас стояла Соня, как будто выдернутая из схватки. Волосы растрёпаны, на щеке царапина, в каждой руке по стилету.

— Сонечка, прости, — прошептала Асанна, — тебе очень больно?

— Нет, приятно!

— Извини, можешь иглой ударить меня, если тебе станет легче, — я протянул иглу Соне.

Она сердито сжала губы.

— Около дворца Правителей идёт бой. Веригла собрал верных людей и сломал оборону дворца, не стал ждать, когда Верг соберёт армию, и решил выступить первым. К нему примкнули многие гонщики и пленники, которых мы освободили.

— А отец и мать?

— Мы спрятали их в надёжном месте. Бажен – законно избранный Глава Верховии, его охраняют.

— Нам надо туда.

— Подождите, — Асанна забрала у меня иглу и побежала в хижину, чтобы там оставить добро Мары.

Глядя на Асю, Соня морщилась как от боли. Я понимал её, с ведьмой не поспоришь, какой бы ни был молодец. Через минуту Асанна вернулась, крепко ухватила меня за руку.

— Я готова.

Соня скептически хмыкнула, посмотрев на нас.

— Окей, — сказала незнакомое слово, шагнула к нам и протянула ладонь Асе.

Всё-таки злилась на меня за иглу.

Мы оказались на одной из улиц, примыкающих к площади, Соня не рискнула переместить нас в гущу битвы. У нас не было оружия, да и Асе не стоило лезть в бой. Я сразу же ей об этом сказал, Соня согласилась со мной.

— Асанна, тебе туда нельзя. Это не женское дело.

— А почему тебе можно, Соня? — Ася чуть не задохнулась от возмущения.

— Потому что я отличаюсь от тебя. И это не про характер, не злись.

— Ася, прошу тебя, постучись в этот дом, мне кажется он пустой, — Добромир указал на распахнутую дверь, слегка поскрипывающую от ветра, — и спрячься там, я вернусь за тобой.

— Я с вами!

— Не дури, — вспыхнула Соня, — гонщики привели драконов, гвардейцы боятся стрелять. Сейчас там дерутся, кто чем, в основном холодным оружием. Это очень опасно.

Соня замерла, прислушалась к неясному шуму битвы.

— Там Эрвин, я не могу ждать ни минуты, — она развернулась и быстрым шагом направилась к площади.

— Ася, ты задерживаешь меня. Во дворце бьются наши гонщики, а я здесь уговариваю тебя. Поторопись!

Асанна нахмурилась и пошла к дому. На пороге она остановилась, оглянулась, кусая губы, всматриваясь в моё лицо пронизывающим взглядом.

— Пожалуйста, не думай о плохом, — сказал я.

Асанна скрылась в открытой двери и захлопнула её. Поднебесный дракон, помоги мне. Я всё-таки надеялся на благоразумие своей пары.

По улице полз белый дым, видимо, на площади пустили в ход дымовые заряды, иногда использующиеся для временного прикрытия. Они не вызывали резких звуков, подобных выстрелам, и защитники дворца использовали их. Кроме дыма я уловил запах гари и побежал вперёд, что есть силы. Зря Соня не переместила меня в гущу битвы. Пробираться сквозь дымовую завесу, разбираться в дыму кто друзья, кто враги, не представлялось возможным.

Через несколько минут я выбежал на площадь, ощутив вокруг свободное пространство. Вперёд вели слух, обоняние и ещё какой-то внутренний сигнал, указывающий дорогу.

Я миновал распахнутые огромные ворота, чьи очертания мелькнули в вышине, пробежал вперёд. Белёсая пелена стала ещё непроходимее, отрезала нападающих от входа во дворец. Примерно помня, как расположены по кругу строения и где здание Правителя, я бросился к нему, слыша в той стороне особенно громкие крики и шум борьбы.

За несколько секунд до падения в фонтан, я резко затормозил. Да, в середине площадки был искусный фонтан – скульптура дракона, изрыгающего из пасти мощные струи воды. Сейчас фонтан молчал, поэтому я чуть не свалился в мраморную чашу. Дракон почуял и остановил.

Коснувшись рукой холодного бортика фонтана, я побежал вокруг него, скользя ладонью по гладкому краю. Достигнув примерно середины, я побежал к парадному широкому крыльцу резиденции Правителя. Ворвавшись в открытые двери, я огляделся. Сквозь дым виднелись очертания монументальной лестницы. Дыма стало меньше, зато сильней тянуло гарью. Над головой раздался грохот, утробный рык дракона, и я бросился туда.

Лестница казалась нескончаемой. Правители, как и все верховенцы, предпочитали устраивать парадные залы на верхних этажах дворцов, почти под крышей. Я преодолел несколько длинных пролётов над высокими потолками, как будто предназначенными для церемониального прохода драконов. Эта мысль мелькнула на краю сознания. Дворец правителей, действительно, имел давнюю историю.

На очередной площадке то ли пятого, то ли шестого этажа я заметил мужскую фигуру. Кто? Наш или чужой?

— Эй, — крикнул он, когда увидел меня.

Голос показался смутно знакомым. Гонщик? Значит, свой?

— Из какой команды? — я рискнул ответить ему.

Человек отступил назад и растворился в дыму, я осторожно двинулся следом. Под ногой хрустнуло, идти бесшумно не получалось. Преодолев пролёт, я оглянулся. Сбоку почувствовал какое-то движение и резко уклонился. Рука с тесаком просвистела мимо моей груди.

— Ах, ты…

Сильной подсечкой я сбил с ног нападавшего, выбил из руки тесак, сдавил ему шею. Приблизившись вплотную, разглядел лицо напротив. Это был Кровенц Пигайло из команды Энобуса – длинный худой тип с вечно прилизанными тёмными волосами. Вот почему его голос показался знакомым.

Конечно, вся команда Энобуса встала за своего убитого капитана – Старха Лютого. Ещё оставался Жур Балясин и Ляпа Сыроедов. В команде Энобуса были отменные придурки, с которыми никто не хотел связываться. Постоянные оскорбления, насмешки, угрозы и драки с гонщиками других команд – фирменный стиль чёрно-пурпурных из Энобуса. Старх Лютый подобрал команду точно под себя.

— Пощади, — заскулил Пигайло.

По его представлению я был не способен на убийство, но с некоторых пор всё сильно изменилось. Оставлять за спиной врага я не собирался, но кодекс чести гонщиков заставил меня отпустить врага. Я вырубил его ударом в голову – не насмерть, забрал тесак и двинулся к лестнице.

Ноги запнулись о покорёженную, проломленную ступень. Здесь шёл бой, под ногами скрипели осколки. Рука, коснувшаяся перил, попала во что-то липкое, я с отвращением отдёрнул её. Надо двигаться тише, неизвестно, кто прячется в белёсом дыму.