Мара указала костылём на землю.

— Сядь.

Я беспрекословно выполнил её приказ. Мелкой кругляшке приходилось задирать голову, чтобы говорить со мной.

— Будешь сидеть здесь до захода солнца. И попробуй только двинуться с места.

Что-о-о?

— Асанна занята. Она должна выполнить работу. Таков был уговор.

Спорить с ведьмой было бесполезно. Обоняние подсказало, что Асанна рядом, она в порядке, и ей ничто не угрожает. Сердце замедлило бег, дыхание успокаивалось, в глазах перестали мелькать огненные искры.

Ведьма уковыляла в свою лачугу, послышался разговор, следом невнятные звуки, словно какой-то инструмент шоркал по дереву.

Наказание ведьмы только сначала показалось простым. На самом деле, это была изощрённая пытка.

Мне с трудом удавалось не двигаться, драконья кровь кипятила кровь, толкала действовать: срочно возвращаться в Энобус, позаботиться о безопасности родителей, освободить из тюрьмы людей, обвинённых в мятеже, собрать отряд, спланировать наступление на резиденцию Верховной власти. Голова гудела от планов, а я неподвижно сидел, привалившись спиной к Оракулу.

Когда стало совсем невмоготу, и я решил нарушить запрет ведьмы, из лачуги появилась Ася с ведром. Я пристально следил за ней, она стрельнула глазами, молча прошла по краю поляны и скрылась в лесу. Видимо, ведьма запретила ей разговаривать со мной. Ася отправилась за водой, сообразил я и тут же почувствовал страшную жажду.

Ведьма издевается? За себя не было обидно, я представил, как Мара третирует мою девочку, и рык сам собой вырвался из горла. Никто не смеет обижать мою пару.

Затаив дыхание, я превратился в слух, ловя малейший шорох. Вот Асанна углубилась в лес, подошла к роднику, плеснула вода. Словно наяву я ощущал, как Ася подняла тяжёлое ведро, откинула прядь волос со лба, выдохнула и, стараясь не расплескать воду, двинулась к лачуге. Путь от родника до поляны был недолгий, Асанна появилась из леса через несколько минут. Кинув взгляд на избушку, она подошла ко мне, зачерпнула ковш ледяной воды, подала мне.

Жадно выпив, я вопросительно поднял брови. Что происходит? Что ты там делаешь? Асанна отрицательно мотнула головой.

Нельзя говорить. Потом всё объясню. Так надо

Асанна забрала ковш, мы соприкоснулись пальцами. Словно горячая волна полыхнула по телу, я дёрнулся к ней, Ася приложила палец к губам.

— Т-ш-ш.

Своим взглядом она словно погладила меня по лицу, прикоснулась к губам, невесомо поцеловала их.

Люблю

Асанна ушла, а я блаженно прикрыл глаза. Стало гораздо легче переносить одиночество и неподвижность, я даже немного вздремнул, когда солнце перестало жарить над головой, и на поляну легли тени.

Из покосившей трубы потянулся белёсый дым, воздух наполнился запахами съестного. Я вспомнил пирог Селины, который не успел попробовать. Голодный желудок заурчал, рот наполнился слюной. Я мог бы и сам добыть себе пищу, поохотиться в лесу, на озере. Неподвижность становилась невыносимой, сомнение в мудрости ведьмы заставило подняться на ноги. В драконью Пустошь её! Ведьма не будет командовать драконом.

Я знал, что такое идти вразнос и сейчас с трудом сдерживал себя. Оборот произошёл, разорвав путы моих усилий, и в этот миг на пороге возникла Ася.

— Стой!

Косой луч упал на девичье лицо, облизал её высокие скулы, брови вразлёт, серые глаза упрямо сжатые губы. Жаль, что я не луч, я бы тоже хотел прикоснуться к любимой. Я в облике зверя на миг завис над поляной, но появление ведьмы взорвалось огнём в крови, и злобно рыкнув, Мир поднялся над лесом.

Немного полетав над сопками, я выследил молодого оленя, загнал его на голый склон, напал и убил его. Тушу оленя притащил к небольшой речушке, где с жадностью сожрал её вместе с копытами. Охота утолила мою жажду крови.

Ведьма не проверяла мою выдержку, она демонстрировала свой мерзкий характер. Увы, характер дракона ей был не по зубам. Но больше всего злило то, что Ася приняла сторону Мары. Она послушалась её. Тайком убежала, пока я спал, не вышла на мой зов, напоила водой, не сказав ни слова. Сделала всё, как приказала ведьма.

Я так и уснул около реки, даже не думая о возвращении. Мне лучше побыть вдали от Асанны, выяснять отношения я никогда не умел.

До сих пор помнил, как без извинений и чувства вины сказал Иолане: «Предлагаю закончить отношения», — что означало, прощай, не хочу тебя видеть в роли невесты. Не зря говорят – бессердечный. И таким я стал по отношению к Иолане – ноль раскаяния от своего поступка.

Сейчас в моём сердце кипели гнев, злость и обида. Асанна любит меня, я не сомневался, но почему она так поступила? Неужели так сильно попала под магию кругляшки?

Дракон легче переживал эмоции. Он перемолол их вместе с тушей оленя. Немного поворочавшись, я успокоился, обернул вокруг себя хвост, уткнулся в него мордой, прикрыл глаза и уснул.

С восходом солнца я поднялся, размял крылья, окунулся в холодной воде (река оказалась совсем мелкой), отряхнулся и взмыл в небо. Я возвращался в хижину охотника. К Маре больше ни ногой. Достаточно с меня её гостеприимства.

Уже садясь на поляну, я увидел Асанну, которая задрав голову, наблюдала за моим приземлением, подставив ко лбу ладонь. Солнце светило ей прямо в глаза. Я удовлетворённо рыкнул, и на поляне уже стоял на ногах. Почти каждый раз при смене облика, я не уставал благодарить Грома за его посмертный подарок – одежду из чешуек дракона.

Ася не бросилась мне на шею, застыв столбом на месте. Пристально вглядываясь в свою пару, я хотел понять, что она чувствует. На лице Асанны застыло выражение растерянности, она словно боялась идти ко мне, боялась, что оттолкну её, начну обвинять. Она сделала шаг вперёд, покачнулась и мягко осела на землю, опираясь руками.

— Ася! — я в два прыжка оказался около неё, поднял, прижал к себе.

Асанна всхлипнула, посмотрела на меня. Под глазами залегли тени, веки красные, нос распух – не спала, плакала моя девочка. Втянул полной грудью родной запах луговых цветов и свежего ветра, провёл носом по виску.

— Выглядишь неважно.

— Испугалась, что ты обиделся…навсегда.

— Плохо, когда ничего не объясняют. Не стоит так со мной, я не мальчик для битья, — хмыкнул, вспомнив удар ведьмы. Шишка на лбу исчезла довольно быстро, регенерация дракона была потрясающей.

— Мара сказала, что надо подождать.

Имя ведьмы заставило отстранить Асанну от себя. Взгляд Аси метнулся к моему лицу, в глазах мелькнул страх.

— Тебе неприятно это слышать?

— Да, очень. Ты выбрала не меня.

— Добромир, ничего не изменилось. Вчера был просто неудачный день.

— Ты сбежала сюда тоже в неудачный день?

— Да, я струсила, — чуть слышно прошептала Асанна, — и вчера я тоже испугалась, что ты не послушаешь ведьму. Мара глянула руны и сказала, чтобы мы не торопились в Энобус. Ещё не время.

Никто не любит плохих предсказаний, я первый в очереди заткнуть уши и не слышать зловещий шепот прорицателей. Я бы точно не стал руководствоваться ведьминскими рунами. Сидеть в глуши в то время, когда я нужен в Энобусе, самое скверное решение.

— Ася, я сейчас же лечу в столицу. Мне всё равно, что увидела ведьма. Если хочешь, оставайся здесь в ожидании правильного времени.

Асанна заметно вздрогнула, в её глазах мелькнул ужас.

— Не говори так, я полечу с тобой. Подожди, послушай. Есть быстрый способ вернуться. Мара показала, как вызвать Соню.

— Дала говорун? Отсюда можно связаться по нему?

— Нет. Это не говорун.

Ася порылась в котомке, висевшей у неё на боку, и вытащила самодельную куклу, следом она извлекла длинную иглу из куска коры. Я пристально следил за действиями девушки.

— Вот, — она протянула мне куклу и иглу. — Надо ткнуть её. Соня почувствует…

— Боль?

— Да. И поймёт, что надо сюда. Мара делает так, только в случае крайней необходимости.

В памяти вспыхнул момент, когда мы толпой обедали на улице за столом в Овечечке, и Соня, шутившая и улыбавшаяся, вдруг резко переменилась в лице, задохнулась как от боли и, хромая, рванула от нас. Она не любила исчезать на виду у людей. Не был ли это вызов ведьмы?