— Это твоё жилище?

Я утверждающе рыкнул. Драконы скрывают логово от всех, стараясь никому не открывать места своей лёжки. Ася знала об этом. Она поняла, что я доверяю ей, как самому себе, и улыбнулась.

— Прекрасное место.

Она обследовала пещеру, напилась воды из озерца, спряталась в одном из закутков, используя его вместо туалета.

Асанна, скорее всего, была голодна, но мне нечего было ей предложить, в эйфории от встречи как-то забылось об этом. Я уже пожалел, что принёс её сюда. Человеческое тело, ни чета звериному, слабо и уязвимо.

Ночь наступила как всегда внезапно, накинув чёрный полог над миром. В пещере, где свет попадал через небольшое отверстие, стало абсолютно темно. Я улегся на своё законное место, Асанна приблизилась наощупь, пристроилась под боком. Словно вечность мы не разговаривали с ней, она не разговаривала со мной. В моих коротких рыках звучало несогласие или одобрение, но это не отменяло нашего общения.

— Знаешь, ты прав, что обиделся. Я хотела вызвать твою ревность или злость, поэтому придумала лететь с Климом. Мечислав сказал, надо вызвать в тебе яркие эмоции, они могут помочь переменить облик. Не помогло, — Асанна вздохнула. — А потом ты исчез, не появился на пустоши. Я подумала, что навсегда. Не надо больше этих экспериментов, лучше буду искать информацию в книгах, посоветуюсь с Ларри. Он тоже знает про Соню. Ларри, правда, очень умный. Но не в смысле, что много знает, а в том, что видит по-другому, чувствует иначе.

Я пошевелился, укрыл крылом мою хрупкую девочку. В пещере, расположенной довольно высоко в горах, человеку холодно.

— Мне так плохо без тебя, Добромир, если бы ты знал. Пусть в обличье дракона, но будь рядом. Не исчезай…надолго.

Неожиданно Асанна негромко запела ту самую песню, с которой мы шли по лесу. Простая мелодия успокаивала, давала силы. Я помню, как мы выстояли той ночью. Песня помогла. Тягучий мотив унёс меня в воспоминания о скользкой траве, силуэтах деревьев, о палке, на которую я опирался, еле переставляя ноги. Я понимал, что мы смертельно устали, и каждый шаг мог стать последним, но песня Асанны держала нас, давала силы.

Проваливаясь в сон, я ощутил щекочущую лёгкость, запредельную ласку, словно мироздание баюкало меня в нежных объятиях, шелестело над головой ветерком, закутало в материнские руки, шепнуло, что беспокоится не о чем.

— Добромир! — крик Асанны мгновенно разбудил меня.

Уже утро? Что случилось? В темноте пещеры трудно определить, начался ли рассвет или еще ночь. Асанна повернулась ко мне лицом, уткнулась носом в грудь. Моя рука ощутила тонкие позвонки сквозь одежду девушки.

Моя рука?

Отстранившись, Асанна судорожно ощупывала моё тело, лицо, волосы, уши.

— Добромир, Добромир, — истерично шептала мне в губы, словно позабыв все слова. — Добромир…

На мне почему-то оказалась какая-то странная чешуйчатая жилетка без рукавов и такие же по ощущению штаны. Сменив облик, я должен был оказаться голым, но этого почему-то не произошло. Думать о феномене, когда её руки сдирали с меня одежду, стремясь соединиться всей поверхностью тела, не представлялось возможным. Мы как сумасшедшие вцепились друг в друга. Я целовал её захлёбываясь, как будто в последний раз, она яростно отвечала мне тем же. Еще немного, и мы, наверное, начали бы кусаться, как звери. Первый толчок в её тело выбил дух у обоих, я притормозил, испугавшись, что сделал ей больно.

— Не останавливайся!

Её вскрик прострелил меня от макушки до пят. Я и не мог остановиться. Даже вселенская катастрофа не разъединила бы нас сейчас. Мы стонали друг другу в губы наши имена, невпопад врезаясь друг в друга, мы хотели большего, чем могли дать наши тела, мы желали полного слияния гораздо выше физического уровня. Не знаю, был ли такой, но мы как одержимые пытались его достичь. И оргазм, который взорвал нас одновременно, не помог успокоиться, остановить свои попытки.

Обессиленный несколькими раундами страсти, мокрый и скользкий от пота, я перешел к следующей фазе обмена «энергиями», которая в других обстоятельствах была бы первой. Я гладил, целовал, ласкал каждый миллиметр тела Асанны, и всё равно не мог передать ей океан чувств, что захлестнули меня. Она стонала, изгибалась в моих руках, отвечала лаской на ласку.

Меня затопила бесконечная, безбрежная нежность. Это была не благодарность, а животная похоть вместе с диким обожанием, обожествлением лежащей рядом со мной девушки. Зверь признал её как свою пару, он оказался мудрее человека. Сейчас и я как смиренный раб склонился к её ногам.

Мы угомонились, когда полностью выбились из сил. Асанна улеглась на меня сверху, я обвил её руками и ногами, пытаясь согреть. Скоро тепло покинет наши разгорячённые тела, надо одеться, но я не хотел спешить, до сих пор не мог насытиться близостью Асанны.

— Откушу от тебя кусочек, — сказала она, уткнувшись подбородком мне в грудь, — ужас, как хочу есть.

По-моему вдруг напрягшемуся телу, она поняла, что у нас проблема.

— Что случилось?

Случилось.

Пещера находилась высоко на уступе скалы, а у меня не было крыльев. Зачем я только выбрал это труднодоступное место? Хотя выбрал не я, а дракон, и он был в своём праве.

Одной рукой перебирая спутанные волосы Асанны, другой поглаживая её по спине, сквозь куртку ощущая тонкие девичьи позвонки, я не торопился с ответом.

— Я не знаю, как нам выбраться отсюда, скала почти отвесная, человеку спуститься нереально.

— А ты пробовал?

— Нет. Но рисковать твоей жизнью не хочу.

— Тебе надо опять в зверя?

— Да. И я опять не знаю, как это сделать.

— Первый раз ты обращался целые сутки, и не по своему желанию, а по требованию зверя внутри. Как всё-таки это происходит…?

Мы немного помолчали. Почти физически я ощущал, как крутятся шестерёнки в голове Аси.

— При мне Соня просто прыгала вниз с Башни. Но…, — Асанна на миг замолчала, — тебе это не подойдёт. Соня натренировала свой оборот, она не боялась, была уверена в своей силе.

Тело Асанны стало покрываться мелкими пупырышками, она стала подмерзать. Пошарив около себя руками, я нашёл одежду Аси и свою жилетку.

— Тебе надо согреться, — прошептал ей на ухо.

— А ты не замёрз?

— Снизу да, сверху ты меня греешь.

Улыбку Асанны хотелось запечатать в сердце, оставить там навечно. Мои губы нашли её, прочувствовали их мягкость и сладость, послали импульс прямиком в сердцевину, как я того и желал. Идеально.

Мы оделись, вышли из пещеры, чтобы осмотреться. Всё было именно так, как я предполагал. Отсюда только на крыльях, другого варианта нет. Асанна расстегнула карман куртки, вытащила говорун, поводила пальцем по его гладкой поверхности. Он не засветился, даже не моргнул. Горы не пропускали волны связи, мы не могли позвать на помощь.

— Как ты ночью перекинулся, помнишь?

— Ты пела, я уснул. Во сне меня словно окутал тёплый кокон, ощущение непередаваемого блаженства…

— И безопасности?

— Защищённости, покоя и…огромной любви.

— Ты вернулся в родительское лоно, именно так ощущают себя младенцы в утробе матери.

Задумавшись, мы стояли над пропастью. Разгорался рассвет, окрашивая снежные вершины розоватым светом. Величественные горы Верховии допускали к своим тайнам крайне редко, только избранных смельчаков. А если я прыгну и разобьюсь, Асанна тоже погибнет, не выберется отсюда, но чтобы найти выход, надо идти вперёд. Стать безрассудным, шагнуть в пропасть в надежде, что крылья раскроются? Ударить по своему сознанию смертельной кувалдой, вырвать зверя из оков человека.

Неприятный озноб прошёл по позвоночнику. Голос дракона? Ему не понравилась моя мысль?

— В материнском лоне храниться твоя сила и память, — Асанна прижалась ко мне, оплела руками, пытаясь отогнать мысли о безумном поступке. Безумном ли?

Человек и зверь разные в самой сути существования, но единые во мне. Требование найти в этом симбиозе точку разделения, есть единственно правильное решение. И эта точка храниться в самом начале рождения, Асанна права.