Три года назад

Перед гонкой в Энобусе мы с Иоланой вышли на шум из шатра и увидели драку. Незнакомый парень дрался с двумя гонщиками, а какая-то девчонка, одетая в простые тёмные брюки и куртку, пыталась разнять бойцов, держа за повод небольшого даже по средним меркам серебристого дракона. Девчонка взглянула на меня и забыла о драке. Противоположный пол частенько залипал на меня, я давно привык к излишнему вниманию, как и к неусыпному контролю со стороны Иоланы. Пока я был с ней, потенциальные соперницы отлетали от меня со скоростью звука.

— Замарашка и придурковатый — отреагировала моя красавица невеста.

В чём-то она была права. Непритязательный вид наездников и их мелкий дракон никак не соответствовали привилегированному статусу тех, кто явился на гонку. Правда, придурковатый парень, дравшийся с двумя наездниками из Энобуса, отлично справлялся. Пыль стояла столбом, к двум шалопаям присоединился их капитан – Старх Лютый. Парень не сдавался и против трёх, потасовка была похожа на уличную драку, как будто бы соперники росли на соседних улицах.

— Фу! — Иолана изогнула губы в презрительной усмешке. — Как свиньи извозились.

Я улыбнулся в ответ, а девчонка, сузив глаза от злости, отвернулась. В эту минуту серебристый дракон взревел во всю глотку, а в толпу драчунов вклинился Веригла Могучий. Через минуту драка была закончена, и мы, обсуждая увиденное и ёрничая с Иоланой, покинули поле боя.

Но, как говорится, хорошо смеяться на сухом берегу.

На следующий день была гонка. На старте я мельком заметил серебристого дракона и наездницу. Это была та самая незнакомая девчонка в своей незамысловатой одежде. Глупо было лезть в один ряд с опытными наездниками. Для участия в гонке надо не один год тренироваться. Мы знали друг друга по именам, а чужачка слишком самонадеянна, сразу замахнулась на высшую лигу, полезла туда, где ни разу не была.

Прозвучал гонг, разглядывать соперников стало некогда. Подъёмы и спуски над и под барьерами затянули в борьбу, я вырвался вперед.

На финишной прямой перед последним барьером случилось сущее безумие. Наездница на серебристом драконе обогнала нас. Я никогда не видел штопора, в который сорвался маломерка перед носом моего дракона. Серебристый наглец вырулил у самой земли и ринулся к финишу. В момент его триумфального снижения, я даже забыл про боль, которая скрутила все мышцы. Я словно нырнул в глубину океана и через толщу воды увидел небо.

Судьба подала мне знак, но и тогда я не понял, что она приготовила мне.

Замарашка на небольшом дефективном драконе обогнала и Старха, и Вериглу, и меня: трёх неизменных лидеров последних лет. Когда после финиша я приземлился на помост следом за ней, спрыгнул с дракона и протянул руку, чтобы поздравить с победой, девушка, кажется, лишилась дара речи.

В золотых доспехах я возвышался над девчонкой как Бог, на ней же не было даже простой гоночной амуниции. В тот момент я увидел просто чудовищную разницу между нами, меня трясло от боли и непонимания, как неизвестная дебютантка на хилом драконе стала чемпионкой. Я был раздосадован, зол и уязвлён в самое сердце.

Зрители кричали, требовали танец. Соня, тогда она представилась Асанной, быстро глянула по сторонам, будто что-то сообразив, топнула ногой. И её дракон тоже топнул. Он повторял движения наездницы своими неуклюжими толстыми лапами. Соня взмахнула рукой, он — крылом. Зрители хохотали, а девушка в красных сапожках прошлась колесом на помосте, её дракон скрутил хвост каралькой. В тот момент моё сердце перекувыркнулось вместе с этим пресловутым колесом, чтобы больше никогда не вернуться на прежнее место.

Зрители уже рыдали от смеха, а я не мог оторвать взгляд от Сони.

— Танец с драконом в небе, — сказал я, когда она остановилась и, залившись краской, растерянно посмотрела на меня.

— В небе?

— В небе. Какие-нибудь фигуры.

Соня по хвосту и спине дракона забралась в седло, зрители заулюлюкали. Я бы тоже заулюлюкал, слишком она смешно и необычно оседлала дракона, но мне было не по статусу.

Серебристый маломерка взлетел. И чудо повторилось. Дракон резко падал вниз, поднимался и снова падал, а Соня улыбалась и махала зрителям. Иолана что-то раздраженно кричала мне, но я не видел её перекошенного лица, не слышал слов. Я следил за Соней, только её улыбка, взмах руки, поворот головы имели значение в эту минуту.

Вечером в своей палатке я пересмотрел гонку на записывающем кристалле. На плоской, хорошо отшлифованной стороне кристалла гонка была видна со стороны. Маленькие фигурки драконов на повторе проходили дистанцию. Передо мной предстала вся картина в целом. Это было невероятное зрелище!

Хотелось пересмотреть гонку ещё раз, но увы.... Полог палатки резко распахнулся, внутрь, словно фурия ворвалась Иолана.

— Откуда взялась эта оборванка? Почему организаторы допускают всякое отребье до старта?

Раздражение Иоланы искало выход. Сорвав перчатки, она бросила их на походный стол.

— Оказывается, золотой чемпионский шлем не гарантирует победы.

— Ты её защищаешь? Тебе понравилась эта девчонка?

— Она честно выиграла гонку.

— Да на неё смотреть противно!

А я бы посмотрел и не раз.

Та боль осталась в прошлом, я не хотел расковыривать зажившую рану. Пусть бы память обернулась мудростью, а не страданиями юноши, который тогда наломал дров. Может поэтому и полюбил, что наломал. Зачем я снова думал о Соне? Наверное, потому что она совсем рядом, в соседней комнате, и я изо всех сил делаю вид, что сплю.

Асанна ворочалась на кровати, видимо, тоже не спала, чувствовала, что я опять уплыл на волнах памяти. Соня с самого начала стояла между нами, недавно мне казалось, я перемолол в себе эту боль. Неужели опять всё сначала? Внутри нарастало недовольство, дракону не нравились мои мысли, но я ничего не мог поделать, меня с головой затягивало в омут воспоминаний.

Три года назад

После соревнований по традиции были награждение и бал. Мысли о Соне тогда прочно поселились в моей голове. Я вырядился в тёмно-синий камзол с золотыми эполетами и брюки с лампасами. Одним из первых пришёл в зал для торжества, вернее сказать, примчался, чтобы, если получиться, пригласить Соню на танец. Объятия моей невесты, её настойчивые поцелуи заставили меня втихаря сбежать от неё в большой зал. Переизбыток Иоланы в моём личном пространстве стал удушающим.

В зале я занял позицию недалеко от входа, чтобы сразу заметить Соню. Волновался, как мальчик, не узнавал сам себя. Соня вошла в зал в платье насыщенного розового цвета, расшитого яркими рубинами. Она показалась мне принцессой из сказки, которая с одного взгляда должна покорять сказочных принцев. И этот принц, чтоб его кривой дракон покусал, шёл рядом с ней. Высокий, немного ниже меня, широкоплечий, голубоглазый брюнет, который перед гонкой подрался с наездниками из Энобуса. Неужели её парень?

Я следил за ним, как коршун, у которого из-под носа уводили добычу. Парень не торопился приглашать девушку на танец, и я решительно двинулся к ним. Неожиданно её напарник отошёл в сторону и затерялся среди гостей. Соня осталась одна в огромной нарядной толпе.

— Асанна, — с улыбкой приблизился к ней, — ты выглядишь потрясающе.

Я вложил в интонацию столько восхищения, на какое только был способен. У меня никогда не было нужды очаровывать девушек, они очаровывались сами, достаточно было улыбки, учтивой фразы или чуточку внимания. Соня, конечно же, смутилась. Я подумал, что потрясающе в её глазах выгляжу я. Самовлюблённый болван!

— Дома меня зовут Соня.

В тот момент я узнал её настоящее имя.

— Приглашаю тебя на танец.

Я протянул руку в белой перчатке. Перчатки были обязательной деталью туалета для балов. Хорошо, что они скрывали мужские ладони с жесткими мозолями.

— Я не умею, — Соня покраснела.

Её неловкая попытка отказаться от танца привела меня в замешательство. Соня ни на йоту не старалась мне понравиться. Её честная, без грамма притворства смущённая улыбка была в том доказательством.