Когда три плечистых темных силуэта выросли вдруг как из под земли, Ян потянул Эмили в ближайших круг света — как он признался позже, дать этим идиотам шанс вовремя покаяться.

Но идиоты были молоды, самоуверенны, и, мягко говоря, никогда не видели женщин в открытых платьях.

— Гы, хорошая бабенка, — хохотнул один.

— Слушай, ты, задохлик с фабрики опиума, — поддакнул другой, — вали отсюда, пока кости целы. А красотку мы уважим.

— Я намерен дать отрицательный ответ, — хищно усмехнулся азиат.

Самый здоровый замахнулся кулаком.

Дальше все произошло мгновенно:

Ян выхватил кинжал из рукава и самым естественным образом продолжая это движение, перерезал первому бугаю горло, а второму воткнул нож в глаз. Третий был повален на землю хитрым приемом какого-то восточного единоборства.

Ян уселся сверху и приставил к его голове пистолет.

Физиономия "торговца счастьем", забрызганная каплями чужой крови, выражала такую незамутненную и беззаботную радость, что становилось жутко.

— Еще раз прости, Эми, — произнес он, посильнее упирая в башку нападавшего ствол, чтобы не дергался. — Я прирезал двоих а тебе не предложил. Хочешь, этого уступлю? Возьми пистолет и вышиби ему мозги.

Эмили не успела ни осознать ни испугаться — все произошло слишком быстро. Возникшие из ниоткуда бандиты, блеск ножа — и кровь, слишком красная для серых лондонских сумерек. Она пятнами лежала на дорогом сюртуке, блестела на старых камнях, отражалась в безумных глазах того, кто пообещал ей приют и защиту.

Ян больше не походил на сказочного принца — его улыбка принадлежала демону, явившемуся из самых глубин Преисподней, чтобы собрать на земле кровавую дань.

“Я убиваю людей, потому что мне это нравится”.

Все существо девушки противилось тому, чтобы признать — именно сейчас она видит его настоящее лицо. И лишь алкоголь, что всегда притупляет чувства, дал ей силы подойти к Яну вплотную и произнести как можно спокойнее:

— Не стоит. Оставь его, ты же видишь, что он все осознал.

Под лежащим на земле здоровяком образовалась дурно пахнущая лужа. Он поспешно закивал головой, с мольбой глядя на Эмили как на свою единственную надежду.

— Ну вот, — Роуз мягко коснулась плеча Яна. — Пойдем. Не стоит портить столь прекрасный вечер ненужным насилием.

Ян размахнулся и съездил бандиту рукоятью пистолета по челюсти:

— Веди себя достойно перед лицом смерти, ничтожество! Видишь, моей леди теперь неприятно тебя убивать! Она даже назвала это "ненужным насилием!"

— Па-пащадите, — прохрипел тот.

Усмехнувшись, Ян поднялся на ноги и напоследок пнул поверженного противника под ребра.

— Мне рассказывали, что в более приличных мирах, — сообщил он боящемуся поверить своей удаче бугаю, — считают, что человеческая жизнь, даже такого бесполезного существа, как ты — это высшая ценность. Там меня бы даже могли посадить в тюрьму за подобное — а значит оставлять свидетелей никак нельзя. Поэтому, возблагодари всех богов, в которых веришь, что мы с тобой живем в Гранбретании, которая если и отправит меня на виселицу, то точно не из-за таких, как ты, а поэтому — только сегодня — я тебя прощаю.

Он спрятал пистолет, невозмутимо вытащил из уже мертвого тела свой кинжал, вытер о подкладку сюртука.

Галантно подал Эмили руку:

— Идем домой?

— Так все твои прогулки заканчиваются? — спросила девушка, давя рвущийся наружу истерический смех — настолько диким ей казался контраст безжалостного убийцы и обходительного кавалера.

— Первые полгода — все, — с лёгким сожалением признался Ян. — Потом начали узнавать. Потом в их глазах поселился тот ужас, что появляется каждый раз, когда кто-то на меня смотрит. Больше они не нападают — а бить первым и ни за что мне не нравится. А потом, когда китайская группировка выбрала меня своим лидером, это стало ещё и экономически не выгодно. Так что это чертовски хороший день, моя милая.

Он поймал её ладонь и осторожно поцеловал изящные пальцы.

— А теперь идём. Я хочу, чтобы и тебе было весело. Что-нибудь придумаем.

Сейчас Эмили в этом очень сильно сомневалась. Она усиленно старалась вспоминать блестящие изумруды, забавную крысу, роскошный салют… но каждый раз сквозь приятные воспоминания неуловимой тенью проступал лик демона.

С другой стороны — а что ей еще делать? Одна, в чужом городе, где пропасть между богатыми и бедными так велика, что ей просто не на что надеяться в одиночку. Остается только удерживать интерес Яна к себе достаточно долго, чтобы хотя бы узнать способ вернуться домой.

Поэтому девушка весело улыбнулась и взяла своего спутника за любезно предоставленный локоть.

К огромному облегчению Эмили, дальше все пошло без происшествий, да и идти оставалось совсем немного — китайский квартал оказался всего в двух улицах, а там уже рукой подать до клуба, который ночью буквально горел огнем бумажных фонариков, а изнутри доносился веселый смех мужчин и женщин.

Несмотря на то, что это было его здание, Ян постучал в дверь, причем не просто так, а ритмично, с одинаковыми паузами между стуками.

На пороге немедленно возник старик с жиденькой бородкой и с почтением протянул ему уже готовую трубку:

— Глава, вы вернулись.

— Спасибо, — кивнул ему Ян и с тщательно скрываемым нетерпением приложился к куреву. — Ли Минчжу ко мне пришли.

Старик поклонился, и Ян повел Эмили на третий этаж. Сначала по привычке распахнул среднюю дверь — в целом, эта комната была такой же, какую предоставили девушке, разве что немного больше, все стены завешаны самым разным оружием, а в углу громоздится сундук, чья крышка не закрывалась от горы свитков и пергаментов.

Потом передумал и открыл другую — в комнату Эмили.

— Отдохни, переоденься и приходи ко мне. Тебе помочь снять платье, или служанок позвать?

— А я смотрю, что кому-то уже не терпится раздеть меня? — усмехнулась девушка, специально добавив к голосу игривых нот. — Но нет, я на это больше не куплюсь. Пришли мне кого-нибудь.

Ян только подмигнул ей левым глазом и скрылся в своей комнате. Вздохнув, Эмили зашла в свою. Вскоре к ней постучались две служанки. Они развязали корсет — очень осторожно, стараясь, не приведи боги, не причинить никакого неудобства. Одна аккуратно опустила платье вниз, открывая миру стройную фигуру девушки, другая подошла, держа в руках халатик. В отсутствие Яна они вели себя чуть более раскованно, и даже улыбались. Вот только в глазах их было что-то странное. Неужели... жалость?

Этот взгляд вызывал много вопросов, вот только Эмили хорошо понимала, что не стоит их задавать и тем самым выдавать свои истинные чувства.

“Все, что вы скажете, может быть использовано против вас” — горько усмехнулась она про себя.

— Вас он устроит, госпожа? Или поискать что-нибудь другое? — спросила китаянка.

— Благодарю, но не стоит. Сегодня я и так долго была кем-то другим, — покачала головой Эмили. Она потянулась к брошенным на комод джинсам и футболке — будто видела в этих привычных вещах отголосок покоя и стабильности, как вдруг ощутила, что что-то соскальзывает с ее шеи.

Резко обернувшись, Эмили увидела как в испуге отскочившая служанка прижимает к груди ожерелье.

— Только не сердитесь, госпожа. Драгоценности нужно держать в сейфе, чтобы не украли, госпожа…

— Я понимаю, — отозвалась девушка, отмечая про себя крайнюю предусмотрительность Яна: не оставлять ей никаких вещей, которые способны натолкнуть на мысль о побеге.

Китаянки тем временем подняли платье и повесили его в стенной шкаф за ширмой. Одевшись, Эмили позволила им разобрать замысловатую прическу и завязать волосы в высокий хвост. Закончив, служанки вышли, а Эмили, глубоко вздохнув, пошла в комнату к Яну.

Он сидел на подушке перед столом. В комнате висело дымное марево и пахло опиумом. В отличие от помещения клуба, здесь хозяин бережнее относился к мебели и в случае необходимости аккуратно пристраивал трубку на железную подставку.