Заклинатель застыл, словно пораженный небесным громом. Он видел этого человека первый раз, но все-таки… за этими объятиями, судорожными, отчаянными, стояла целая история, которую он вряд ли когда-нибудь узнает, однако сердце все равно почему-то пропустило удар. Так не признаются в вечной ненависти. Почему тяжелое “ненавижу” звучит так, будто он одновременно желает и боится произнести “люблю”?

Поэтому даочжан осторожно погладил его по спине и искренне пообещал:

— Я буду помнить о тебе, Цзяо Ян.

Он прижался еще сильнее, словно пытался растянуть мгновение на целую вечность. Потом что-то кольнуло заклинателя в плечо.

Цзяо Ян ловко воткнул обратно в прическу острую золотую заколку.

Улыбнулся, как улыбается человек, который только сбросил с души тяжкий груз.

— Может еще свидимся! Наверное тебе будет интересно узнать, что я никогда с той поры не убивал людей за то, что они испортили мой сладкий рулет.

С этими словами он развернулся и, больше не оглядываясь, скрылся в таинственном портале.

Даочжан постоял еще немного, глядя на покрытые лесом горы, и мягкая улыбка почему-то сама появилась на его губах.

Эмили показалось, что какой-то отрезок времени просто выпал из ее памяти. Вот только что Ян гордо отказался от любых наград — а вот уже обнимает ее за спину, положив голову на плечо.

— Ты был прав, — сказал он одновременно светло и очень грустно, в упор глядя на Йог-Сотота. — Это действительно то, чего мне так долго не хватало.

— О чем вы? — не поняла девушка.

А эти двое только переглянулись, как заговорщики, и ничего не ответили.

— Кстати, чтобы вы знали, — изящно перевел тему Йог-Сотот. — Я обязательно приду.

— Куда это ты придешь? — насторожился Ян.

— Узнаете, — бог загадочно улыбнулся и откинулся на спинку кресла. В его руках вновь оказалась фарфоровая чашка.

Вещи хозяин гостиницы вернул без разговоров. Лишь нервно посмеялся, что уже собирался их выкинуть, но зашли “откуда следует” и настоятельно попросили придержать. Он же не счел постыдным для себя сбегать к вышке и купить билеты до Лондона.

На следующее утро, упаковав чемоданы и переодевшись в более подходящие этому миру наряды, Ян и Эмили сели в дирижабль.

Девушка не могла не заметить, что настроение ее спутника было чересчур уж приподнятым — она готова была поклясться, что вообще никогда не видела его настолько довольным жизнью.

— Слушай, Эми, — где-то на середине пути внезапно произнес Ян, беззастенчиво выкуривая трубку прямо в общем зале. Другие пассажиры морщились, но молчали. — Мы с тобой вроде как женаты…

До переполненного приключениями разума Эмили не сразу дошло, что он имеет в виду помпезную церемонию в императорском дворце Поднебесной.

— … а свадьба у нас вышла такая унылая, что врагу не пожелаешь. Все так прилично, аж тошнит. Как насчет устроить еще одно — восхитительно скандальное — торжество?

Самая неочевидная из всех неочевидных комнат запутанного клуба — здесь, громоздясь друг на друге, стояли многочисленные сейфы, обвешанные замками и заклятиями — хоть какая-то гарантия, что содержимое останется там, где его положили, а не отправится в путешествие по черным рынкам.

Ян открыл одну из бронированных дверок и осторожно положил в сейф стеклянную коробку, в которой на красном бархате покоилась окровавленная императорская заколка.

Эта вещь давала ему покой, изгоняла тяжелые воспоминания. И в то же время Ян точно знал, что никогда не воспользуется ей по назначению — это всего лишь горько-сладкий конец старой истории, но никак не начало новой.

Круг ошибок разорван — и где-то среди миров есть светлый заклинатель, который помнит о нем, без укоризны и отвращения. И это то, что Яну было необходимо — и достаточно. Потому что иначе нельзя сохранить хрупкое равновесие, слишкому уж неисправимы — они оба.

Он в последний раз нежно провел пальцами по стеклянным граням. И захлопнул тяжелую дверцу сейфа.

На улице уже ждала очередная черная безликая карета.

Манерно поправив воротник очередного неприлично дорогого сюртука, Ян шумно опустил руки на стол дворцового секретаря:

— Я хочу видеть принцессу Эмилию.

— Запишитесь на аудиенцию в установленном порядке, — не отрываясь от учетной книги, отчеканил секретарь, — вас оповестят, когда ее императорское высочество захочет с вами встретиться.

— А почему бы ей не захотеть прямо сейчас? — вкрадчиво поинтересовался Ян.

— Соблюдайте субординацию, сэр, — секретарь все-таки соизволил поднять глаза и посмотреть поверх очков-половинок.

— Ладно, — Ян зашел с другой стороны. — Что если мы поспорим на бусину: если ты доложишь обо мне Эмилии и она тотчас захочет меня видеть, то ты мне должен. Велит выставить вон — я тебе.

— Без записи — не положено, — безапелляционно рявкнул секретарь, как истинный бюрократ, и вновь опустил глаза в книгу.

Ян почесал в затылке, что-то напряженно обдумывая. Потом сложил ладони рупором и заорал во все горло:

— Ваше-императорское-высочество!

Секретарь аж подскочил на месте. Гневно шмыгнул носом:

— Кричать во дворце запрещено, сэр! Уходите, или я вызову гвардию!

Ян пожал плечами и стал медленно разворачиваться на каблуках, не забывая внимательно следить за тяжелыми дверями позади секретаря.

Створки распахнулись, явив миру принцессу Эмилию.

— Рыцарь Цзяо, — официально начала она. — Вам следовало просто попросить доложить о вашем визите!

— Ваш покорный слуга это знает, — Ян артистично исполнил придворный поклон. — Но вот некоторые не очень верные слуги так и норовят воспрепятствовать нашему воссоединению…

— Мистер Пирс, — принцесса свысока взглянула на секретаря из под пышных ресниц, — я разве не велела проводить ко мне сэра Цзяо, как только он появится?

Секретарь важно пролистал книгу на десяток страниц назад.

— Все верно. Прошу прощения, ваше высочество.

— Идем, — больше не обращая на него никакого внимания, Эмилия махнула рукой, приглашая следовать за собой.

Они прошлись через короткий холл, и остановились в большой гостиной, где уже был накрыт стол с чаем и пирожными. Принцесса сама достала из буфета вторую чашку и разлила напиток.

— Я полагаю, ты здесь потому, что мое поручение выполнено?

— Совершенно верно, — не дожидаясь разрешения, Ян присел к столу и отправил сладость в рот. — Более никакая смута в Инсмауте не потревожит покой великой Гранбретании.

Эмилия постучала пальцами по столу.

— Это хорошо. Тебя долго не было. Я даже начала волноваться, — с деланным равнодушием произнесла она, но Ян не смог скрыть самодовольную улыбку — беспокойство принцессы было настоящим и изрядно льстило самолюбию.

— Ну что вы, ваше высочество, такие как я не стоят ни капли вашего августейшего волнения.

— Цзяо Ян! — на ее щеках вспыхнул знакомый румянец. — Ты шлялся неизвестно где больше полумесяца, а теперь заявился, чтобы учить меня, за кого мне следует волноваться, а за кого нет?! Нахал!

— Ладно, с этим разобрались, — медленно выдохнув, она вернула себе самообладание. — Но почему так долго?

— О, это очень увлекательная история, — Ян вальяжно развалился на кресле и откусил от следующего пирожного. — Как оказалось в деле замешаны древние боги, и пришлось немного прогуляться по разным мирам, отыскивая путь домой — к безграничной милости вашего высочества.

Принцесса совсем не по-королевски отхлебнула сразу половину чашки. Смущать ее доставляло Яну истинное удовольствие, особенно если знать, что никакого продолжения у ни к чему не обязывающего флирта не будет — дворцовый протокол защищал его свободу надежнее меча и магии.

— Кстати, вы не очень расстроитесь, если “дыр” больше не будет? Пришлось прикончить организатора этого безобразия. Так что получается, я попутно защитил Империю от возможного вторжения из иных миров…