Вскоре все было кончено. Последнего выжившего мага — Томаса — мертвецы крепко схватили за руки и прижали к полу, мешая творить заклинания.

— Демон. Все-таки он демон, — прошептала Анориэль, и суеверный ужас в ее голосе мешался с искренним восхищением.

Тем временем оставшаяся без контроля воронка начала судорожно трястись, озаряя воздух яркими белыми разрядами. А вместе с ней, казалось, дрожал весь Хогвартс. Серебряный ключ бился как в лихорадке — стекло давно разбилось, и разбушевавшийся артефакт удерживала лишь тонкая цепь.

Брумхильда, как опытный солдат, быстро оценила обстановку. Отчаянным марш броском она рванулась к пульту, схватила ключ и с хрустом сжала в железном кулаке — и на пол посыпалась серебряная труха.

Портал стал медленно затягиваться.

— Я все еще ненавижу тебя, Цзяо Ян, — это был первый раз, когда она назвала его по имени. — Ты мразь и угнетатель! Но... спасибо!

Отсалютовав ему, воительница прыгнула в закрывающуюся дыру — домой.

Воронка вспыхнула последний раз и исчезла.

В зале повисла тревожная тишина.

Ян медленно слевитировал к Томасу, которому вся его магическая мощь не помогала вырваться из лап зомби.

Протянул руку к Эмили:

— Ну что, моя дорогая, может этого тебе все-таки уступить?

Девушка осторожно отцепила от своего плеча пальцы эльфийки и приблизилась. На губах ее играла жестокая усмешка, обычно ей не свойственная. Но в тот момент Эмили как будто ощущала внутри ту же самую жажду крови, что увидела в глазах Яна позапрошлым вечером. Это чувство пугало — и в то же время будоражило.

— Ты всегда относился ко мне с большим пониманием, дорогой.

С этими словами она коснулась его губ мимолетным поцелуем.

— Одолжишь мне нож?

Ян ласково улыбнулся и протянул один из своих многочисленных кинжалов. Сжав рукоять, как ладонь верного друга, Эмили повернулась к Рэдфорду:

— Я ведь говорила, что станцую на твоём трупе, — она издевательски потрепала его по щеке, — У тебя есть единственный шанс сказать правду и очистить свою душу. Так вот, что ты хотел сделать с нами?

Томас рассмеялся:

— Глупая девчонка, ты, конечно, ничего не поняла. Две капли крови — разве это такая непомерная цена, чтобы обитаемые миры соединились в единое целое? Я провел десятки экспериментов, многие погибли — но они шли на это добровольно! И теперь, когда я, наконец сделал установку максимально стабильной и безопасной — является он. Чтобы ломать, портить, мешать прорыву нашей науки на сотни лет вперед! Только представь — сотни рас с тысячами разных технологий объединяются, чтобы вместе возвысить все разумные виды до уровня древних богов! Этих безумных чудовищ древности, которым так нравится разделять и властвовать! Теперь ты соображаешь, что вы натворили?!

— Ах ты чертов безумец! — разъяренная Эмили прижала лезвие к его шее. — Это ты называешь наукой?! Заставлять напуганных людей ложится на алтарь твоих опытов?

— Именно вы сделали их смерть напрасной, дуреха! — зло прошипел маг. — И тут уже ничего не исправишь! Ключ сломан! Других у меня нет! Ты никогда не вернёшься домой, никогда!

Гневно рыкнув, Эмили с размаху воткнула кинжал в ногу Рэдфорда

— Раз у тебя их больше нет, то ты знаешь, где их можно достать. Говори!

Не дожидаясь ответа, она стала медленно проворачивать кинжал по часовой стрелке.

Лорд взвыл от боли, но нашёл в себе силы саркастически улыбнуться:

— Думаешь, я разболтаю тебе все в надежде на снисхождение? Нет, девка, даже не надейся. Если ты и "пощадишь" меня, то убьет он. Потому что в отличие от тебя знает порядок: кто жив тот и прав. Что тогда ты мне можешь предложить? Быструю смерть? Я ещё достаточно горд, чтобы не покупать за бесценную информацию такую дешевку.

— Я всё понимаю, — невозмутимо вставил Ян, — но если мы не уберёмся отсюда через пять минут, то сюда сбежится вся магическая элита Гранбретании. Мне приятно, что ты меня так высоко ценишь, но нет. Это даже для меня слишком. Прикончи его, и дело с концом.

Девушка обернулась и недовольно посмотрела на него:

— Я хочу знать ответы, а он — тот, кто может мне их дать. Потерпи ещё пару минут.

И повернула лезвие в обратную сторону.

— Ни за что, — мотнул головой Ян. — Я, как дурак притащился сюда, думая, что ты в опасности, а у тебя тут все схвачено. Не смею мешать. Развлекайся, дорогая, — с этими словами он подхватил не успевшую дернуться Анориэль и изящно перескочил в проем разбитого окна. Скелеты обернулись темным туманом и вновь сложились в жутковатые крылья.

— До трех считаю, — в последний раз предупредил Ян. — Один...

Яростно фыркнув, Эмили вырвала из бедра лорда кинжал — и тут же полоснула им по горлу, отчего белое платье, выглядывающее из-под распахнувшейся мантии тут же окрасилось кровавыми каплями. Бросив последний взгляд на поверженного противника, она подбежала к Яну и схватилась за протянутую руку.

— Ты совершенно нетерпеливый. Но я рада, что ты пришел за мной.

Мертвецкая тьма окружила троицу, и когда Эмили смогла открыть глаза, они стояли в темном подвале. Скелеты разошлись по своим нишам и застыли, как часовые на карауле.

— Я же обещал тебе защиту, — напомнил Ян. Добавил с усмешкой : — Знаешь ли ты, сколько мне это представление стоило, а?

Секунду сверлил её укоризненным взглядом, потом рассмеялся:

— Но это было весело. Чертовски весело! Как давно мне не удавалось прикончить никого из высокородных! Как я ненавижу их мерзкие надменные рожи! Надеюсь, тебе тоже понравилось, Эмили. Понравилось — я же вижу. Ещё один шаг к совершенству. Кстати, как тебе мои милые спутники?

Он кивнул на скелетов.

Сейчас они были неподвижные — и как будто совершенно безопасные. Поэтому Эмили не захотела признаваться, что их появление ее крайне испугало. Она лишь глубоко вздохнула и уклончиво ответила:

— Это было неожиданно.

— Все-таки ты демон, — повторила эльфийка свой вердикт, произнесенный под сенью звездного потолка.

— Анориэль, — Эмили ласково провела по ее волосам своей ладонью, — ступай к себе в комнату, тебе необходим отдых. Я распоряжусь, чтобы тебе принесли поесть.

Та, кивнув, покинула подвал.

Едва она вышла, Эмили, скинула на пол опостылевшую мантию, закрыла глаза и крепко прижалась к Яну. Так она стояла минуты три ощущая его тепло, потом тихо попросила:

— Пойдем наверх. Я хочу снять это платье.

— Ужасное платье, — согласился Ян. — Я бы снял его прямо здесь, но боюсь, слуги не поймут. Поэтому пошли.

Несколько знакомых коридоров — и они вновь оказались на третьем этаже.

Ян пропустил Эмили в ее комнату, прикрыл за собой дверь. Явно примеряясь, взял платье за ворот... и со словами:

— У лорда Рэдфорда ужасный, ужасный вкус, — одним движением сорвал его с не успевшей даже пискнуть девушки. Бросил обрывки на пол и, бессовестно хохоча, немедленно отвернулся.

— Не смотрю, я не смотрю.

Хоть внезапное раздевание и оказалось для Эмили полной неожиданностью, да и от рывка на коже кое-где остались красные следы, она лишь улыбнулась и нежно обняла Яна со спины:

— Да я не против. К тому же, кого ты обманываешь? Ты уже все и так видел.

— Я обманываю? — продолжая смеяться, Ян развернулся обратно. — Нет, моя дорогая, это ты у нас любишь поиграть в скромницу. Это так мило, особенно если знать, какая ты на самом деле...

С этими словами он сбросил с рук перчатки прямо на пол и провел ладонью по обнаженной талии.

Прикосновения его рук вызвали приятную волну дрожи, вот только Эмили не пыталась сопротивляться. Она взглянула прямо в глаза своего возлюбленного. Да, именно возлюбленного, ведь если раньше девушка сомневалась — теперь она была уверена в этом. Тот момент, когда он появился перед ней на ритуале, поставил точку в раздумьях.

— Поцелуй меня, Цзяо Ян.

Этим утром Ян не хотел открывать глаза — даже когда в комнату кто-то вошел. Вошел робко, боязливо — кто-то из слуг. С какой стороны не взгляни — прошлый вечер был чертовски хорош. Прекрасное начало — когда еще удастся увидеть окровавленные надменные рожи высокородных? И не менее приятное завершение. По большому счету, жаркая ночь была лишь забавным дополнением, к тому, что имело значение на самом деле. Взгляд, в котором не было ни алчности, ни жалости, ни страха. Тот самый взгляд, который он годами искал среди одинаково пустых и бессмысленных лиц — но так ни разу и не увидел. Даже те, кто вроде бы “клялся в вечной любви” не могли подарить ему такую мелочь — бесценную мелочь.