— Тортуга? — переспросила Эмили, в голове которой это название было неразрывно связано с расцветом пиратства на Карибском море.

— Тортуга, — промурлыкала Ана, возвращаясь к столу.

Отодвинув край изодранной юбки, она размотала импровизированный бинт и внимательно осмотрела рану.

— Ну что, сможешь быстро починить? — с надеждой спросил Ян.

Ана подняла глаза и вновь сердито на него рявкнула:

— Быстро починить? Это? Ты в своем уме, мальчик?

Чуть остыв, пояснила:

— Рана глубокая, грязная, того гляди заражение будет. Для мгновенной регенерации нужен целитель высшего уровня, а я в этом деле просто неплохая знахарка. Так что милочка, приготовься денька три поваляться в кровати. Только тогда я смогу гарантировать результат.

Аккуратно смыв грязь и запекшуюся кровь, она скептически принюхалась к содержимому одной из склянок, сочла приемлемым, плеснула на платок и предупредила:

— Будет больно.

Эмили кивнула и сжала зубы. Ана приложила платок к ране. Ногу будто бы обожгло огнем, но девушка сдержалась и не вскрикнула. Когда ведьма убрала руку, Эмили тяжело задышала, изгоняя воспоминание о боли.

— Ну а ты, — ведьма подошла уже к Яну и потянулась к его лицу. — Надо бы обработать.

— Само пройдет, — отмахнулся тот.

— Жалко портить шрамами такую красивую мордашку, — протянула Ана и все-таки махнула по успевшей засохнуть царапине очередной мазью.

Ян даже не поморщился.

— А теперь марш спать! — распорядилась хозяйка. — Лишняя кровать у меня только одна, а свою уступать — обойдетесь. Делите как хотите.

— Ничего, я уже начинаю к этому привыкать.

Ян аккуратно перенес Эмили на постель, узкую и покрытую лоскутным одеялом, а сам прилег рядом, положив голову ей на плечо.

Жжение в ноге сменилось приятным холодком, и девушка была уверена, что сможет быстро уснуть. Она обняла Яна, улыбнулась и закрыла глаза.

Ночью Эмили приснилась Анориэль.

Она видела, как эльфийка, вытирая крупные злые слезы, бежит по засеянному цветами полю. Торопится, падает... смотрит на свои руки, будто о чем-то вспоминая. Ладони Анориэль начинают светиться — и луг сменяется дивной красоты городом, утопающем в зелени.

Воздушные белые башни среди стройных деревьев будто бы не соперничают с природой, а дополняют ее красоту. Анориэль все равно. Прохожие смотрят на нее с сочувствием, кто-то пытается окликнуть, но она, спотыкаясь, упрямо бежит вперед — к самому изящному зданию в центре. Буквально влетает по длинной лестнице в залитый солнцем храм.

Сейчас он пуст, лишь у алтаря стоит высокий, по-неземному прекрасный эльф в расшитой золотом мантии.

— Высший жрец, — Анориэль падает на колени, словно умоляя о милости. — Я подвергла наш мир страшной опасности! Моя кровь пролилась на артефакт Затаившегося у Порога!

Жрец медленно подходит к ней, присаживается на корточки рядом. Успокаивающе гладит по растрепанным волосам:

— Это неважно, дитя. Уже тысячу лет как неважно.

Из его спины вырастают щупальца и бережно ставят Анориэль на ноги.

В глазах жреца на миг проступает знак Йог-Сотота.

— Так что развей свои печали. Все в порядке. Все в полном порядке.

Сон вызывал у Эмили противоречивые чувства. С одной стороны, она была счастлива, что девушка, с которой они вместе пережили много приключений, наконец, добралась домой. Что все ее опасения были напрасны, и зло не поглотит родные земли. А с другой — ее пугало, как щупальца Йог-Сотота незримо пронизывают все миры, и ничего не сможет укрыться от его пристального взгляда. Значит ли это, что им все-таки придется сыгарть в затеянную им игру?

Но эти мысли пронесутся в голове девушки только утром.

Сейчас она мирно спит, но сквозь круговерть сновидений нет-нет да проступает улыбка красноволосого бога.

Что-то изменилось.

Чего-то не хватало.

Наверное, дело в том, что на кровати стало слишком просторно.

Эмили открыла один глаз и осмотрела комнату. Напевая себе под нос, Ана что-то переставляла на полках.

— А где Ян?

Ведьма повернулась к ней, держа в руках бутылку с заспиртованной змеей.

— Смылся куда-то. Наверное, вернется.

И вернулась к своему занятию.

Долго терзаться вопросами девушке не пришлось — Ян вошел в хижину с плетеной корзиной в руках и прямо с порога спросил:

— Ведьма, у тебя специи есть?

— Ну есть, — недоверчиво прищурилась Ана.

— А золотые дублоны ты любишь?

— Кто ж их не любит, — в ее голосе появилась некая заинтересованность.

— Отлично. А я вот люблю курицу со специями. Курица у меня уже есть. Как насчет приготовить ее мне за несколько золотых монет?

— Я вообще-то не кухарка, — демонстративно скривилась ведьма, с одобрением поглядывая в сторону блестящих кругляшей на вытянутой ладони Яна. — Но… сегодня так и быть. Давай сюда свою курицу.

Она без тени стеснения сгребла все предложенные деньги, деловито ссыпала в кошель на поясе, потом приняла корзину и скрылась в закутке за очагом.

Ян присел на краешек кровати и ласково погладил Эмили по плечу:

— Доброе утро. Как ты себя чувствуешь?

— Спасибо, сносно, — девушка села рядом и положила голову ему на плечо. — Я уже соскучилась.

— Ну надо же было позаботиться о завтраке? Сейчас поедим и придумаем, чем скоротать дни до твоего выздоровления.

— Ты такой заботливый, — умилилась Эмили. — Кстати, откуда у тебя местные деньги?

— Взял. У кого-то, кому они были не очень нужны, — усмехнулся Ян.

— То есть просто украл?

— Какое грубое слово. Но в целом — да. Просто украл.

Черт же дернул Эмили укоризненно покачать головой и спросить:

— Кажется, кому-то вчера ужасно не понравилось, когда в его карманы суют руки посторонние. А сам — туда же! Тебя ничего не смущает?

— Отлично, просто отлично, — улыбка Яна растянулась до ушей и сделалась крайне издевательской: — Совершенство достигается постепенно, не так ли? Кажется, с убийствами, конечно, когда убивают не ее, моя пташка смирилась и даже стала получать от этого удовольствие. Тренировка вторая: можно ли брать деньги в чьих-то карманах, когда эти карманы не твои?

— Тебе обязательно язвить? — надулась Эмили. — Одно дело, когда на тебя напали — и сами поплатились за свою глупость. Но ведь эти люди ничего тебе не сделали! И вообще, должны же быть у человека хоть какие-то принципы!

— Принципы? — прищурился Ян. — Хорошо, если ты хочешь о них поговорить, давай посмотрим на тебя. Ты продала все, что у тебя было, и тратила эти деньги на удовольствия. Ничего не создавала, ни к чему не привязывалась. Что бы случилось с тобой, когда деньги кончились? Нашла бы честную работу? Нет, моя дорогая, ты не привыкла так жить. Устояли бы в этом случае твои ломкие принципы? Не думаю. Мы с тобой похожи куда больше, чем тебе кажется.

— Ты… ты мерзкий, отвратительный… — девушка замахнулась на него подушкой, и Ян, насмешливо хохоча, отбежал от кровати подальше.

Эмили сердито фыркнула и отвернулась к стене.

Не заставил ее сменить гнев на милость даже аппетитный запах тушеной курицы, вскоре заполнивший кухню. А самое обидное, что этот вредитель даже не попытался как-то сгладить ситуацию — великодушно позволив ей сердиться, Ян уплетал приготовленный ведьмой завтрак и как ни в чем не бывало обсуждал с ней тонкости магического ремесла.

— То есть, ты говоришь, что энергию для построения заклятий ты берешь у своего божества?

— Совершенно верно, — подтвердила Ана. — И именно это дает мне возможность применять свои способности во всех мирах, которых коснулась благодать боженьки. А вот у тебя, кажется, именно с этим проблемы. Хочешь, научу?

— Чтобы работоспособность моего оружия зависела от настроения какого-то древнего шутника? — скептически отозвался Ян. — Уволь.

— Брось, ты ничего не теряешь, — продолжала искушать ведьма, хотя, казалось бы, какое ей дело? — Если не получится, у тебя будет еще несколько вариантов, чтобы попробовать.