Та гордо вскинула голову:

— Давай, прикажи до смерти забить меня плетьми! Такая награда в этом дворце полагается за правду?

Эмили не спешила отвечать, напряженно обдумываю сложившуюся ситуацию. Она понятия не имела, сколько времени Ян пожелает играть в императора. Может — день, а может — год. А значит и ей вести себя стоит как истинной императрице — иначе ее живьем сожрут амбициозные обитательницы гарема. Спустить с рук — тогда ее немедленно признают мягкотелой и неспособной за себя постоять. Приказать выпороть — сочтут жестокой стервой, с которой тем более не стоит церемониться. К счастью, в голове девушки всплыло воспоминание о фильме про вторую мировую войну, где герой как раз обсуждал с нацистским офицером, чем император отличается от высокопоставленных чиновников, обязанных строго следовать законам — правом миловать даже самого ужасного преступника. То, что Эмили вообще его посмотрела было чистой случайностью — ее мало интересовали исторические ленты — но тут это знание пришлось весьма кстати.

— Твой поступок возмутителен, — голос обрел силу и прозвучал с королевским достоинством. — И ты заслуживаешь сурового наказания. Но я прощаю.

Впечатление это действительно произвело: и среди солдат, и среди наложниц послышались одобрительные и даже восхищенные шепотки. Не удостоив смутьянку более не единым взглядом, Эмили развернулась и величественно зашагала прочь.

Солнце закатилось, и на императорские покои опустилась тьма. Эмили лежала на широкой кровати, пытаясь как-нибудь уснуть. Снова одна. В общем-то, не привыкать, но почему-то именно здесь одиночество ощущалось с особенной силой.

— Эй, Эми! Эми, ты спишь?

Девушка резко вскочила, оборачиваясь на голос, доносящийся от приоткрытого окна. Ян стоял на подоконнике в слишком простой для императора одежде — черное с зеленым… кимоно? или как правильно? больше подходящем бродяге или наемнику.

— Не хочешь проветриться перед сном? Эти чурбаны из совета сказали, что императрице полагается посещать супруга ночами не чаще раза в месяц для сохранения баланса инь и ян, и какая-то еще подобная муть, поэтому я пришел сам.

— Ян! — Эмили скатилась с кровати и радостно подбежала к нему. — Этот день был такой длинный!

— На вот, оденься, — он сунул ей в руки сверток ткани. — Я и тебе прихватил.

Одежда была столь же непритязательно простой, но даже при этом девушка запуталась в завязочках и ленточках.

— Знаешь, — сказала она, наконец облачившись, — если ты вырос в стране, где приходится воевать с этим лямками каждый день, то понятно, почему ты такой злой!

Он рассмеялся и протянул руку:

— Идем, я покажу тебе небо.

Ян призвал меч, аккуратно положил на подоконник и встал на него ногами. Эмили и пикнуть не успела, как он прижал ее к себе и воспарил над дворцом.

Здания внизу казались такими маленькими, а звезды — наоборот огромными. Ночной ветер ласково обнимал их, как старый надежный друг. У девушки дух захватило от пьянящей высоты. Весь мир словно перестал существовать — остались лишь они и сжимающий сердце полет.

Над просторным имением, где пышно цвели сливовые деревья, Ян снизил скорость и плавно приземлился на берегу пруда.

Луна рисовала на воде призразрачно молочную дорогу. Сидя на траве и слушая мерный плеск воды, Ян лукаво спросил:

— Ну что, нравится тебе быть императрицей?

Эмили молча уронила голову ему на грудь. С ним ей нравилось быть кем угодно. Но хрен он от нее дождется этого признания.

— Мао-сюн!

Советник вздрогнул и медленно обернулся. Ян стоял перед ним, держа в руках большую деревянную шкатулку.

— Давай, дружище, еще раз найди нам пустой кабинетик.

Тщательно заперев за собой дверь, Ян плутовато огляделся, выискивая возможных шпионов, и только потом сунул в руки Жи Шанга туго стянутый свиток.

— Что это, мой и… А-Ян?

— Завещание, — гордо объявил Ян. — Что в случае моей смерти тебе придется искать очередного заклинателя.

— Мой император! — в панике воскликнул вельможа, забыв о требуемом обращении. — Вы нездоровы?!

— Ну конечно же нет. Просто подумай, сколько народу не хочет видеть меня вашим государем. В моей жизни меня пытались убить бессчетное множество раз, как видишь, эти попытки не увенчались успехом, но когда это повторяется регулярно, то начинает надоедать. Поэтому, я не исключаю возможности, что в один прекрасный день я и правда сделаю вид, что умер, а тебе придется искать себе нового друга, Мао-сюн.

— Но как же мне…

— А вот, — Ян присел на ближайший стол и открыл свою шкатулку. Внутри оказались талисманы. Часть была нарисована аккуратно, дорогими красными чернилами, зато от других шел едва уловимый запах крови. — Вот эти привлекают злых духов, эти подчиняют, а эти изгоняют — смотри не перепутай. Эти поднимают мертвые тела и заставляют их служить заклинателю — работают нестабильно, так что не злоупотребяляй. Чтобы ты ничего не забыл, я написал руководство, — он указал на клочок бумаги, скромно заткнутый за шелковую обивку. — Держи.

Мо Жи Шанг вцепился в ларец обеими руками.

— Надеюсь, они мне не скоро понадобятся.

Ян загадочно улыбнулся.

Внезапно во дворце поднялся ужасный шум.

— Где император? Найдите императора!

Ян распахнул двери и столкнулся нос к носу с запыхавшимся солдатом:

— Что за крики? Кто-то умер?

— Нет, государь, — солдат низко поклонился. — Генерал Юй потребовала право императорского суда. Снизойдите до милости.

Суд должен был проходить на вершине дворцовой лестницы. Специально для такого дела из хранилища притащили запасной трон, деревянный, но все равно неприлично роскошный. Стоило Яну устроиться на нем, как к его ногам уронили женщину. Ее прекрасное лицо несколько уродовал старый шрам, а одета она была в доспехи высшего военачальника. Вслед за ней ринулись несколько простых солдат, но были остановлены в десяти ступенях от государя дворцовой охраной.

Неизменный Мин Чи Фу с ленцой развернул свиток и зачитал обвинения:

— Юй Шан Ронг, ты обвиняешься в нарушении закона, который строго запрещает женщинам служить в имперской армии. Наказание за столь серьезное преступление — смерть. Да смилуются боги над твоей ду...

— Советник Мин, — перебил его Ян. — Эта женщина просила императорского суда. Так что заткнись и не смей думать за императора.

Мин Чи Фу выглядел так, будто выпил рюмку уксуса, но тем не менее поклонился и отошел на пару шагов.

— Госпожа Юй, — Ян дружелюбно обратился к заключенной. — Я вижу на тебе регалии генерала. Как удалось тебе получить столь высокий чин?

Женщина подняла глаза. В этом взгляде было столько достоинства, и в то же время — столько пережитой боли. Будь он по-прежнему главой клана, Ян бы остерегся возводить такого человека на вершину иерархии — они всегда имеют свое мнение и никогда не позволят свершиться тому, что противно их внутреннему стержню. Но сейчас он всерьез обдумывал план, как поизящнее стряхнуть с себя императорские обязанности, предварительно проредив совет, который, похоже, начал считать себя истинным хозяином империи, а потому Юй Шан Ронг подвернулась весьма кстати.

— Мой император, — женщина низко поклонилась. — Я всего лишь защищала свою родину. А о моих заслугах пусть расскажут те, кто сражался со мной плечом к плечу.

— В твоих словах есть мудрость, — выдержав паузу, кивнул Ян. Он обернулся к одному из солдат:

— Скажи мне, любезный, считаешь ли ты, что госпожа Юй заслуживает своего звания?

— Истинно так, мой император!

Он говорил горячо и искренне, рассказывая о стычках с варварами у северных границ. О талантливых тактиках, что позволяли выходить победителями из самых безнадежных стычек. Что ему все равно, женщина генерал Юй или мужчина — и он готов жизнью поручиться за своего командира.

Ян слушал вполуха, внимательно разглядывая лица советников. Без сомнения, все они умели держать лицо — но много ли надо, чтобы отличить тех, кто проникся к истории Юй Шан Ронг искренним сочувствием, а кто закостенел во мнении, “что она женщина и ничего достойного в ней нет”.