— В чем причина такой вражды? — не выдержала Эмили. — Только из-за того, что вы молитесь разным богам? Это же глупо!

— Я тоже так думаю! — охотно подхватил Ксеркс. — Но слишком мало одного понимающего меня, чтобы прекратить то, что началось тысячи лет назад. Знаете что? Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Идемте, я покажу!

Он повел их прочь от центра, к морю — подальше от людских поселений, лишь изредка мимо проплывали рыболовецкие лодки. Эмили нащупала в складках платья нож — не то, что она хорошо владела этим оружием, но это добавляло девушке хотя бы иллюзию уверенности.

— Лорд Дагон любит своих детей, — попутно рассказывал Ксеркс. — Он посылает нам столько рыбы, сколько мы захотим.

— О, мы тоже молимся владыкам света перед тем, как приступить к охоте, — поддержала разговор Анориэль. — Просим освятить добычу и благодарим природу за столь щедрый дар.

— Правда? Чудесная традиция, — улыбка Ксеркса действовала на эльфийку чуть ли не гипнотически, и та непроизвольно крепче сжимала его руку.

— Я сейчас ревновать начну, — Ян наклонился к уху Эмили. — Ко мне она даже в самом начале знакомства, пока я никого не убил, так не липла.

— Может тогда стоит прекратить эту комедию? — с надеждой спросила девушка. — Он мне не нравится.

— Потому что слишком похож на меня?

— И ни капельки не похож.

И, конечно, Ян даже не подумал к ней прислушаться — напротив подключился к беседе:

— А мне вот нравится отбирать рыбу, уже когда ее кто-то поймал.

Ксеркс рассмеялся:

— А вы веселый, господин Ян. Жаль, в Инсмауте таких мало.

Они еще немного прошлись по берегу, а потом свернули вглубь материка. Строго на границе между побережьем и лесом громоздился циклопический храм. Он резко отличался от всего, что было в городе — гигантские блоки, испещренные таинственной резьбой казались строением древних гигантов.

— Помните церковь на площади? — спросил Ксеркс, останавливаясь у одной из исполинских колонн. — Дань религии безбожной империи, храм оставившего этот мир бога. Вовсе не там бьется сердце Инсмаута. Оно здесь. Местные не любят водить сюда гостей, но, мне кажется, вы должны это увидеть.

За широкой аркой, венчающей вход, открывалось обширное помещение, где на каменных скамьях сидели люди. И хотя зал был единым, прибрежные сидели строго справа, а жители холмов — слева.

В двух жрецах Ян без удивления узнал Йорка и Делроя.

Они на два голоса пели гимн на забытом языке, им вторило эхо, отражающееся от стен. За их спинами громоздилась статуя — исполинское морское чудовище и многоглазое исчадие космоса вместе держали чашу, в которой плясало черное пламя.

Эмили поморщилась, вспоминая чудовищный облик Йог-Сотота, но статуя даже на четверть не передавала всего того первозданного ужаса, а потому на лице девушки не дрогнул ни один мускул. Статуя и статуя.

Ксеркс тем временем предложил всем устроиться на задней скамейке справа и тихо, чтобы не привлекать внимания, пояснил:

— Этот храм — олицетворение вечного союза лорда Дагона и Йог-Сотота. Этим союзом жив наш город. Жаль только, что это всего лишь красивый девиз. Кланы веками незримо сражаются за первенство. За показным миролюбием кроется вековая ненависть, готовая выплеснуться на каждого, кто не может дать сдачи.

Он прикрыл глаза и с грустью рассказал:

— Я рано остался без родителей, и детство мое протекало в сиротском приюте. Но мою беду попечителем там был Годфри Добрый — из материковых. Ужасно ироничное прозвище — он никогда не скрывал презрения к детям побережья. Поколачивал за каждую оплошность. Доставалось и милой Клементине, которая действительно было добра к нам. Он прилюдно называл ее тупой рыбиной, но ночами из ее спальни доносились сдавленные мольбы о пощаде. Она никогда не жаловалась, никогда. И прятала побои под одеждой. Как я был счастлив, когда этот урод сдох. Но дальше стало еще хуже. Его место заняла его сестра Гленда. И Годфри показался нам ангелом во плоти. Как-то она замахнулась на меня чугунной сковородой, Климентина попыталась меня защитить, и эта уродина спустила ее с лестницы. Я на всю жизнь запомнил ее остекленевшие прекрасные глаза. И в тот момент наш лорд впервые явил мне свою милость. Я душил мерзавку Гленду, пока она не посинела. Но с тех пор в каждой суке из клана Йог-Сотота я вижу ее лицо.

Анориэль взглянула на него с искренним сочувствием, чуть провела пальцами по волосам, но тут же, смутившись, отдернула руку. Даже Эмили на миг забыла о своих подозрениях — в словах Ксеркса она не чувствовала фальши, а потому разве можно не пожалеть ребенка, у которого отняли детство?

Но вот только ребенок остался в прошлом. И кто перед ней сейчас — искренний мечтатель, который хочет вернуть в родной город мир? Или хладнокровный убийца, мстящий за былые обиды?

И именно этот вопрос заставил девушку довольно прямолинейно поинтересоваться:

— Да, с тобой обошлись жестоко и у тебя трагичное прошлое. Но что же движет тобой сейчас? Я совершенно не понимаю, к чему тебе так откровенничать с незнакомыми людьми.

— Я лишь хочу, чтобы меня поняли, — просто ответил юноша.

Ян внезапно взял его за руку и глядя в глаза сказал:

— Я понимаю тебя.

И улыбнулся загадочной зловещей улыбкой.

— Я знаю, — с точностью скопировал эту гримасу Ксеркс.

Анориэль недоуменно посмотрела на одного, потом на второго.

Но все быстро закончилось.

— Ну все, пойдемте отсюда, — сменил настрой парень. — Это лицемерное единство меня раздражает. Давайте чего-нибудь перекусим и подумаем, как будем ловить убийцу!

Анориэль согласно кивнула, и Ксеркс поспешил подать ей руку, помогая подняться. Пока он был занят, Эмили мягко но настойчиво потащила Яна прочь из храма.

— Можно тебя на пару слов?

Заведя его за колонну, девушка тревожно оглянулась, не подслушивает ли кто, потом спросила:

— К чему этот цирк, Ян? Ежу понятно, что этот Ксеркс — и есть маньяк. Его собратья по клану от нас как от чумы шарахаются, а этот прилип как банный лист к заднице!

— Ты очень проницательна, моя дорогая, — одобрительно улыбнулся он. — Хорошее качество. Полезное.

— То есть… — Эмили аж опешила от такой беспечности. — Вот ты сейчас серьезно? Предлагаешь сходить с ним перекусить, поболтать о пустяках, зная, что он только и ждет момент, чтобы нас прикончить?

— Да, и что? — небрежно отозвался Ян. Не давая девушке ответить, он продолжил:

— Этой игре уже сотни лет: слабые покоряются сильным, но равные.. будут друг с другом вежливы и обходительны, пока кто-то не потеряет контроль и не откроется для удара. Впрочем, если тебе такие игры не по душе, есть еще один вариант: возьми свой нож и убей его. Прямо здесь, прямо сейчас. С одного удара, потому что второй ты нанести не успеешь. Если нет — почему бы правда не пообедать за его счёт? Тебе не впервой обедать с убийцей, не так ли? Просто сядь между нами и загадай желание.

— Ну ты и сволочь! — с искренним восхищением протянула Эмили. — Я, значит, места себе не нахожу, а ты все знал с самого начала, и ловил кайф, общаясь с родственной душой?!

— Я твоя любимая сволочь, — с милой улыбкой поправил он, и девушка набрала в грудь побольше воздуха, чтобы сказать все, что о нем думает…

Но тут из храма вышели Ксеркс с Анориэль, и ей ничего не оставалось, кроме как прошипеть:

— Приедем в Лондон — с тебя причитается.

Когда подозрения переросли в уверенность, разговаривать с Ксерксом почему-то стало значительно легче. Эмили даже вполне искренне улыбнулась ему:

— Надеюсь, что в ваших трактирах подают не только рыбу.

— Вы не любите рыбу? — слегка расстроился юноша. — Какая жалость. Осьминоги? Кальмары? Устрицы? Впрочем, если вы хотите чего-нибудь более столичного, то здесь есть один ресторанчик. Неприятно, конечно, платить жулику из клана Йог-Сотота, но кормят там вкусно. Следователям, по крайней мере, нравилось.

Одобрительно кивнув, девушка уточнила: