— И, хотя мои доблестные рыцари яро против вмешательства армии, боюсь, что без них проблему терроризма не решить. Насилие пресекается лишь насилием.

— Кстати, об этих больноватых на голову. То есть, о рыцарях, — Эмма закинула ногу на ногу и положила в рот фисташку. — Наши никак не могут поделить этого идиота, что пошёл на графа в одиночку. Этот… Эстфр… Новенький, короче, тянет одеяло на себя, а Роду все неймётся устроить представление покраше.

— Представление?! — с восторгом вскрикнула Биа, тут же отвлекаясь от Аддерли. — Я обожаю представления!

— Юная леди, должно быть, не совсем понимает, о чем идет речь… — попытался вмешаться юрист, но принцесса лишь рассмеялась.

— Конечно знаю, глупый! Ты такой смешной! Это же публичная казнь, правда, братец?! — не дав брату даже кивнуть, девушка радостно подпрыгнула, почти залезая принцу на колени. — Ах, как здорово! Надеюсь, что Родерик сделает все, как я люблю… — мечтательно протянула она, выскользнула из мягких объятий Сазерленда и снова вылетела из зала, заставляя Анну ринуться за ней.

— К слову, именно ты проспонсировал данное представление, — пригубив бокал, заметил губернатор. — Помнишь, в прошлом месяце ты выделял средства на деятельность рыцарей? Твоя доля вложений ушла Родерику, что и устроит сегодня праздник. Так что ты… Приглашен.

Ллойд хорошо знал Сазерленда. Если бы не разница в их титулах, их вполне можно было бы назвать преданными друзьями. Сэлл — наследник властвующей династии, которому не повезло родиться в числе первых. Капризен, избалован и до ужаса одинок. Не создан для политики. Был бы куда лучшим человеком, не попади в его руки власть и титул. Все мерзкие деяния его вытекают из простой потребности в любви. Пусть лживой, но видимой. Он согласен с тем, чтобы за спиной его поливали грязью. Главное, чтобы, заметив его, все падали ниц, воспевая его имя.

Биа — младшая дочь великого Императора, отчего избалована ещё пуще брата. То, что на прочих наводило ужас, для неё было забавой. Девушка без высоких моральных принципов. Возможно, это понятие и вовсе ей незнакомо.

Аддерли нервно повёл челюстью, прогоревшая сигарета старой леди рухнула на белоснежную скатерть, оставляя чернеющий след, а несчастный толстяк задышал так часто, что все-таки рухнул на служку, поддерживающего его со спины.

— Что еще из важного ты хотел мне сообщить, друг мой? — нараспев протянул Сазерленд, сверля Ллойда улыбчивым взглядом.

Граф набрал воздуха, чтобы выдать новую сладкую речь, но его вновь прервали. В залу зашел высокая длинноногая женщина, держащая в руках стопку писем. Её длинные черные волосы покачивались из стороны в сторону при каждом шаге, а непроницаемые, словно два жука, такие же темные глаза, слегка надменнее, чем следовало, прошлись по присутствующим.

— Александра! — восторженно воскликнул принц и вскочил с трона, обращая к вошедшей все свое существо.

— Добрые вести из Лондона, ваше высочество, — сообщила женщина, склоняя голову в бережном поклоне. — С вами настоятельно хочет поговорить вторая наследница императорского трона, принцесса Шеннон Британская.

Обомлевший от услышанного, Сазерленд растерял весь свой восторг и упал обратно на место. Нужно срочно что-то придумать.

Воскресенье, 15 сентября 2009 года

Джолиет, Иллинойс

Аллея около школы святого Джозефа

— Кто это сделал?!

Громкий голос коронера разорвал образовавшуюся тишину. Дети и подростки застыли перед ним, беззащитно прижимаясь друг к другу. На высокой мраморной стене красным баллончиком краски были выведены неумелой рукой корявые слова: «Мы — Американцы». Вызванный на место коронер яростно оглядывал согнанных детей, метая глазами молнии.

— Молчите? Тогда живо выставили вперёд ладони! — он набрал в грудь больше воздуха. — А ну, живо, тринадцатые!

Дрожа с ног до головы, Лючия, стоящая позади всех, посильнее куталась в голубую кофту с капюшоном. С разных сторон двинулись полицейские, рассматривая выставленные ладони. Блондинка не видела, лишь слышала, как сзади к ней постепенно приближаются. Больше всего на свете она хотела бы увидеть Джея. Смелого и весёлого, который бы всё исправил.

На плечо ей легла тяжёлая ладонь полицейского.

— Эй, ты! Немедленно выставь ладони.

Не шелохнувшись, девушка сильнее склоняла голову и дрожала с ног до головы. Показать ладони. Показать ладони.

— Оглохла?!

— Это сделал я!

Лючия обернулась.

Джей только вбежал во двор. Он сильно покраснел от долгого бега. Склонившись напополам, он поднял вверх руку.

Полицейский отпустил плечо Лу, бегом направляясь к парню. Тяжёлая дубинка опустилась ему на шею, следом летела ещё одна. Упав на землю, парень закрыл голову руками и поджал к груди ноги. Послышались крики и ругань, дети бросились врассыпную, хотя их тут же ловили, подталкивая к тому месту, где, сцепив зубы, принимал побои Джей.

— Тринадцатым нужно знать своё место, — громко отрезал коронер. — Граждане Британии платят налоги не для того, чтобы вы портили милостиво выстроенные, для такого отребья, стены.

Вообще, он очень много говорил. В большинстве своём, Фишер его не слушала. Она была одной из немногих, кто так и не сдвинулся с места. Она смотрела вниз, туда, где из-под растянутых рукавов голубой кофты выглядывали запачканные красной краской пальцы.

Когда все закончилось, толпа словно испарилась. Девочка медленно двинулась к лежавшему на земле другу, вздрагивая на каждом шагу. Неловко, не зная, что должна сейчас сказать, она присела около него на корточки. Испачканной рукой, Лу убрала с его глаз влажную прядь, чувствуя, как дрожат губы.

— Не вздумай плакать, Лу, — тихо сказал тот, рвано приподнимаясь на локте. — Они все придурки.

Но блондинка лишь шмыгнула носом, пряча лицо в колени. Джей, покачиваясь, поднялся на ноги, подтирая с лица кровь. Он наклонился, сжимая горячей ладонью, тонкую ручку девочки, поднимая её на ноги.

— Зачем ты это сделал, Джей? — спросила она, доставая из кармана платочек.

— Как зачем? — удивился тот, принимая из её рук белую тряпочку и прижимая её под носом. — Я ведь всегда приду тебе на помощь. Даже если я очень далеко.

— Но тогда кто придёт на помощь тебе?

— Ты. Если будешь верить в себя и не отступаться от того, во что ты веришь.

— Я верю в то, что ты балбес, — сквозь слёзы проговорила Лючия, позволяя потащить себя вперёд.

— Такой он я, — рассмеялся Джей, прихрамывая на левую ногу. — Поэтому ты всегда можешь на меня положиться.

— Хорошо, — в ответ улыбнулась Лу. — Хорошо…

Вторник, 24 июня 2025 года

Площадь Правосудия,

Чикаго, Иллинойс

Залитая ярким светом площадь копила галдящую толпу, что стекалась к центру голодным хищником и, затаившись, ждала добычу. Низкие широкие каблучки ритмично позвякивали о полированную брусчатку, а глубоко в уши забивался звонкий девичий смех.

Жестокость — развлечение для богатых, это знал каждый. На так называемой Площади Правосудия, где Корона награждала неугодных высшей карой, уже почти полвека не появлялось чистого представителя британской крови. Убивали лишь тринадцатых да редко бунтующих полукровок.

Каждая казнь была абсолютно уникальна в своей изощренности. Шестидесятилетнему Рою Бэрри, что был обвинен за домогательства до несовершеннолетней британки, было суждено умереть от крепких объятий петли, ровно так, как юная особа пострадала бы в его грубых руках. Все, узнав эту историю, лишь согласно поддакнут справедливости принца, так и не узнав, что пожилой чернокожий мужчина лишь спросил, как добраться до родного гетто, ведь потерялся в таком большом и чужом городе.

Пятнадцатилетний Мэтт Оил, осужденный за разорение экономии Великой Британской Империи, умер от болевого шока и потери крови во время того, как палач медленно вонзал острый кинжал в болезненные, но не дарующие моментальный покой, места. Так он, истерзанный, остался лежать под палящим солнцем ещё на день, как демонстрация изувеченной нападками экономики. Любой аристократ лишь поведет бровью, узнав, что мальчик всего-то взял лишние две сотни грамм хлеба.