Ленни синеволосая тоже не узнавала. От простого добродушного парня не осталось и следа.

Вот так людей меняет горе. Что ж, пусть каждый из них преследует разные цели, но... все они могут сойтись на эпичном взрыве. И будь что будет.

Четверг, 3 июля 2025 года 12:45

Чикаго, Иллинойс

поместье графа Аддерли

Ритмично постукивая широким каблуком, Аддерли быстро двигался сквозь многочисленные залы и коридоры своего поместья, при этом периодически сосредоточенно поддакивая дворецкой, что, будто назойливая муха в знойный день, кружила вокруг него и упорно мусолила одну и ту же мысль.

— От этой девчонки надо избавиться, срочно! — в очередной раз воскликнула она и широко всплеснула руками.

— Угу, — сдержанно согласился граф, продолжая маршрут в только ему известном направлении.

— Я не потерплю эту дикарку в своём доме!

— Угу, — снова отозвался тот, но запнулся на новом шаге, останавливаясь. — Стой… Давно этот дом стал твоим? — Ллойд кинул на Бертильду быстрый вопросительный взгляд и снова продолжил путь.

— С тех самых, как я головой и честью отвечаю за каждую пылинку в нём, Ллойд! А если эта ненормальная останется тут, то я сомневаюсь, что уцелеет что-то помимо пыли!

— Я сказал: она не останется тут. Ты можешь быть спокойна.

— О, говоришь ты многое и многим! Я бы поняла, если бы ты притащил котенка, чёрт с ним, собаку! Но нет, зачем, зачем условности? Граф Аддерли решил начать с террористки!

Не найдя в себе сил на новые препирательства, Ллойд в последний раз совершил резкий поворот и остановился напротив глухой двери. Обернувшись к Бертильде, он привычным движением снял с её пояса связку с ключами и быстро нашёл необходимый.

— Зачем ты открываешь служебный гардероб? О, нет. Нет, Ллойд, нет!

— Она не будет ходить в этих лохмотьях, — произнес мужчина, отпирая дверь.

— Так почему бы не выгнать её голой?! Большая проблема!

— Успокойся, Берта, — в интонации графа сверкнуло раздражение, которое до полусмерти испугало бы любого, кто находится в его подчинении, кроме дворецкой.

Держа на публике маску покорности и почтения, наедине с графом Берта чувствовала себя почти ровней. Никто из них не знал, почему так повелось, но иногда могло показаться, что дворецкая имеет на графа больше влияния, чем второй на неё.

— Я была бы спокойна, если бы не знала тебя. Господь всемогущий, Ллойд, вспомни, что стало с твоим отцом.

Лицо Аддерли тут же перекосило. Он замер и медленно повернулся к собеседнице.

— Не смей… — прошипел он, но Бертильда даже не дослушала его.

— Каждый раз я повторяю тебе перестать даже думать в эту сторону, но каждый раз лишь слегка перебрав, ты заводишь одну и ту же песню. Я смирилась, допуская, что у тебя светлая голова на плечах, но что я вижу? Ты тащишь в дом повстанца! Странно, что всего одного!

Понимая, что в неравном бою воспитания и злости, вторая явно побеждает, Ллойд лишь повёл челюстью и поспешил отвернуться от зарвавшейся подруги. Войдя в тёмное помещение, он мягко надавил на клавишу, включая свет в небольшой комнатушке, что была битком набита стеллажами, где покоились выглаженные штаны, блузки, фартуки и сарафаны, здесь же находилось и постельное бельё, что предназначалось слугам.

Схватив первые попавшиеся предметы одежды, Аддерли стянул крючка возле двери широкий головной убор, от основания которого спускалась легкая полупрозрачная ткань, которая могла бы спокойно закрыть черты лица и волосы, но при этом не мешала зрению.

Пятница, 4 июля 2025 года 16:30

Чикаго, Иллинойс

Поместье графа Аддерли

Лу, всё ещё облаченная лишь в старенькое плохонькое платье, восседала за широким кухонным столом, что был заставлен необходимыми продуктами, огромными разделочными досками и явно тосковала, наблюдая за суматохой поваров. Бертильда отправила её сюда, на кухню, в качестве наказания, попросив её быть хоть в чем-то полезной. Блондинка осознавала, что проделанный ею жест был столь груб и неопрятен, что ставил под удар весь дальнейший план. Девушка тщательно обдумывала детали, но первым, что она собиралась сделать, точно поесть. Она не могла вспомнить, когда в последний раз наедалась, даже когда в последний раз держала еду во рту, а сейчас изобилие роскошных запахов свежайшего хлеба и мягкого мяса не давали ей сосредоточиться.

Мешала и полная высокая женщина с цветастой косынкой на голове, которая скрывала короткие темные волосы, горящими глазами и грубым немецким акцентом бегала из угла в угол, поочерёдно крича что-то каждому подчиненному.

Хельга, кажется, так её звали, успевала следить за всеми и всем на её кухне, а потому даже для Лючии, с её многолетним опытом воровства, стянуть кусок хлеба, что лежал у неё возле самой руки, возможным не представлялось.

Запыхавшись, кухарка опустилась на низкую табуретку возле блондинки и длинным платком несколько раз промокнула широкий лоб. Даже так, восседая на таком маленьком стуле, женщина возвышалась над Лу на полголовы.

— Сил моих нет на этих идиотов… Ещё тебя притащили, будь ты неладна, — её тяжелая рука упала на столешницу, заставляя кухонные приборы весело лязгнуть. — Глаз с тебя не спущу, — она потрясла перед девушкой толстым пальцем, взяла массивный нож для нарезки огурцов и поднесла к доске сочный овощ. — Никто не ценит, а. Вот сдохну я, черт, тогда все вспомнят фрау Шмидт.

— Как я успела понять, граф не особо в восторге от сквернословия, — аккуратно заметила Фишер, все еще прожигая взглядом аппетитно сверкающие под лучами люминесцентных ламп овощи.

— Граф от многого не в восторге. Например от пережаренной говядины, чтоб тебя, Сьюзан! — женщина отбросила жалобно звякнувший ножик на стол и сорвалась в противоположную часть кухни, оставляя блондинку за спиной.

Нервно выдохнув, Лу решила действовать быстро, тем более, что план в голове так и не успел созреть достаточно. Схватив нож и ломтик белого хлеба, Фишер рванула к выходу из кухни, уповая на невнимательность кухарки. Как только дверь за её спиной тихо щелкнула, из-за неё послышался басящий крик, что явно был обращен к ней.

— Куда?!

Понимая, что без преследования ей не уйти, Лючия рванула по незнакомым коридорам, мечтая наткнуться на выход, окно, что выходило бы во двор и не было бы затянуто тугими железными прутьями, или хотя бы укромный угол, где сможет пересидеть шум, а потом, успокоившись, продолжить поиски.

Сделав несколько хаотичных поворотов, запыхавшись и запутавшись в собственных конечностях, она с разбегу вошла в тупиковую стену одного из коридоров. Слыша, что отступать и искать другой пусть возможности нет, она вжалась в стену и покрепче стиснула рукоять ножа, прислушиваясь к гомону несущихся по её следам людей. в общем шуме прозвучал чей-то знакомый голос:

— Зачем ты вообще пытаешься её укрыть, Ллойд? Представь, как был бы счастлив губернатор, как был бы доволен Родерик, притащи ты к ним на порог эту сумасшедшую!

— Бертильда… — устало выдохнул граф, пытаясь найти в голове хотя бы один аргумент, чтобы переубедить подругу.

— Она опасна. Для тебя. Для меня. Для колонии, для короны, для всей Британии! Пойми, таких, как она, не зря казнят!

— Каждый день я становлюсь виновником десятков несправедливых смертей, Берта, — Аддерли поднял усталый взгляд на Баттори и снова мягко щелкнул клавишей выключателя, собираясь выходить. — Ежедневно умирают те, кто мог бы помочь тем, кто в помощи нуждается.

Сдерживая возмущенный вздох, Лючия поняла, что оба находятся прямо за её спинами и собираются покинуть помещение. В голове билась лишь одна мысль: если он ответственный за казни, значит... этот подонок убил Джея, а теперь смеет толкать благородные речи.

Дрожь трепещущего тела. Агония в остывающих глазах и детская обида на искривленных губах. Сходящая листами кожа, вгрызающиеся в подлокотники пальцы и выступающие кипящие вены. Он всему виной.