— Смотри, — подал голос младший, указывая пальчиком на одно из облаков. — Я вижу кролика… Вон там уши, — он повёл рукой, описывая невидимую линию заметного лишь ему рисунка. — А вон там голова. А ты что видишь?

Улыбнувшись, Аластер даже не отвёл взора от брата:

— А я вижу червяка.

— Где? — Эфи подскочил, оседая, и стал с интересом всматриваться в небо.

Старший лишь снова рассмеялся, приподнялся на локте и ткнул двумя сложенными пальцами брата в ребро.

— Вот же он!

Задохнувшись от возмущения, Эфи тут же вспыхнул и сердито стукнул брата по руке.

— Дурак! — он поднялся, хмурясь из-за громкого смеха брата. — Я вообще-то тебя победил, понял?! Я тебя уронил! А я младше! И почему папа считает тебя таким сильным?.. — он опустил взгляд, задумавшись, но снова тут же вспыхнул. — Я из-за тебя всю одежду испачкал! — недовольно пожаловался мальчик, пытаясь стереть едкие зелёные разводы с белоснежной ткани. — Папа будет ругаться…

Смех Аластера медленно потух, когда он понял, сколько испуга прозвучало в этой короткой фразе. Да, их отец ругался так, что слышала вся округа. Он считал, что это славно, когда все подчиненные, жена и дети в страхе, а сын никогда не спорил с ним, но сейчас эта печаль брата так уколола его. Он попытался вернуть на лицо улыбку, чтобы подбодрить мальчишку.

— Не волнуйся, трусишка, — он сел, притягивая к себе брата. — Мы с мамой тебя защитим.

Эфи послушно наклонился под давлением руки старшего, утыкаясь носом в его плечо.

— Дети! — послышался окрик гувернера. — Дети, ужинать!

— Ох, — обиженно замычал младший, поглубже зарываясь лицом в одежду брата. — Не хочу никуда идти…

Усмехнувшись, Аластер перехватил брата удобнее, чтобы тут же перекинуть его себе через плечо.

— Тогда я тебя донесу! — старший поднялся, крепко удерживая брата.

— Пусти! — возмутился тот, принимаясь колотить первого по спине. — Пусти, я уже большой!

Снова рассмеявшись, юноша сжалился над гордостью мальчика и опустил его на ноги, оправляя одежду. Замерев, он снова всмотрелся в детские черты лица, что почти отражали материнское.

— Сопляк, — беззлобно протянул он, коротко щелкнул его по носу и устремился в сторону дома.

— Я не сопляк! — крикнул Эфингем ему в спину, спеша догнать. — Ты вообще помнишь, сколько мне завтра исполняется?!

— Ох, дай-ка подумать, — Аластер приложил палец к губам, изображая активное размышление. — Пять лет?

— Нет! — Эфи сердито толкнул его в бедро, заставляя покачнуться и снова засмеяться. — Десять! Завтра мой первый юбилей, — гордо произнёс он, игнорируя новый приступ хохота брата.

— Раз так, то ты и вправду совсем большой, — согласился старший, укладывая ладонь на плечо мальчика.

— А что мы завтра будем делать, Ал? — он потянул брата за рукав, тут же забывая, что секунду назад пытался обижаться. — Ты что-нибудь придумал, да? Что-нибудь интересное?

— Ещё как! — тот улыбнулся еще шире, чем прежде, вспоминая, сколь грандиозные планы он строил на грядущий день.

— Мне понравится?! — с азартом воскликнул мальчик.

— Я уверен, — Аластер кивнул ему и собственным мыслям. — Я думаю, что ты уж можешь начинать радоваться.

— Ура! — воскликнул он, резко пускаясь в бег, прямо навстречу к встревоженной гувернантке. Эфингем ещё что-то кричал, но Аластер не слушал его, утопая в идеях о завтрашнем дне.

Он не думал, что можно желать наступление какого-либо дня так сильно, как он желал этого сейчас. Юноша был готов считать каждую секунду, умоляя часы хотя бы немного ускорить свой ход, чтобы как можно скорее услышать заветные двенадцать гудков.

Войдя в дом за братом, Ал тут же скинул обувь, отставляя её в сторону и проходя босыми ногами в центр зала. Он обернулся на короткий скрип, что донёсся из смежного помещения, куда тут же устремился Эфи.

— Мама! — воскликнул он, кидаясь к матери в объятия.

Молодая женщина охнула, укладывая руки на широкие подлокотники скрипучего инвалидного кресла, на котором сидела. Её лицо, когда-то столь красивое, было искажено утомленностью и болезнью, что ела её каждый час. Элизабет Цепеш стала плохеть после вторых родов. Многие винили в этом наследственность, иные косились на жесткого мужа, а третьи и вовсе шептались про младшего Цепеша.

— Мама, а я победил! — похвастался Эфингем, хватая мать за руки. — Мы сражались, и я победил его!

— Неужели? — протянула она, кидая тёплый взгляд на старшего сына, что неловко замер в дверном проёме.

— Победил! Значит, теперь папа возьмёт меня с собой на войну, да?!

Улыбка медленно сползла с лица Лизы, когда она услышала о желании сына. С ужасом она наблюдала и за тем, как мрачнеет лицо Аластера, после послышавшихся со спины тяжелых шагов.

— Папа! — Эфи улыбнулся ещё шире, будто не заметив хмурости в отце. Кинувшись к нему, он охнул, встретившись с коротким толчком в грудь.

— Что это за дрянь? — буркнул он, кивая на одежду сына.

— Шерман, — протянула женщина, надеясь осадить мужа.

— Я спросил, — повторил он, повышая голос. — Что это за дрянь?

— Это моя вина, отец, — Аластер сделал несколько широких шагов вперед, закрывая собой брата. Эфингем невольно отметил, что одежда старшего почему-то в разы чище его собственной. — Мы играли и… — он не сумел договорить, из-за твердой отцовской руки, что схватила его за футболку.

— Ты знаешь, что такое приказ? — просипел он в лицо Аластера, который хоть и старался выглядеть невозмутимым, заметно тушевался.

— Отец, я…

— Ты знаешь, что такое приказ, капитан?! — повторил он, встряхивая Ала.

— Отпусти его! — возмутился Эфингем, но отец, кажется, даже не услышал его.

— Да, милорд, — выдавил он, опуская взгляд.

— И какой приказ был отдан тебе?!

— Тренировать брата, милорд, — Аластер крупно сглотнул, чувствуя, как зол отец.

Он редко бывал таким беспричинно. Всегда придирчивый, он все-таки казался рассудительным мужчиной, который не способен закипеть до такого состояния всего лишь из-за испачканной одежды или столь мелкого проступка, как невыполнение бытового приказа. Что-то не так.

— Мы тренировались, папа! Я победил его! — пытался втиснуться в разговор Эфи, но взгляд Шермана был уставлен лишь на старшего сына.

— Ты чувствуешь разницу между играми и тренировками, капитан?!

— Да, милорд, но… — он охнул, когда отец грубо оттолкнул его назад.

— Ты смеешь искать себе оправдания?!

— Папа, нет! — мальчик вцепился в руку отца, но тот лишь тряхнул ей, откидывая его и заставляя врезаться спиной в каркас материнской коляски.

— Шерман! — вскрикнула Лиза, тут же притягивая к себе младшего.

Женщина терпела холодное отношение к Аластеру, хотя раньше она и пыталась встать между мужем и первым сыном, но теперь, когда она не может стоять вовсе, она оставила все попытки, стараясь придерживаться позиции невмешательства, однако подобного в сторону Эфингема допускать не хотела.

Мальчик лишь замер, бегая глазами между отцом и братом. Родитель упорно не желал замечать его, воспринимая всерьез лишь его старшего брата. Вечно находясь под чьей-то опекой, Эфи не заметил, как достиг того возраста, когда Аластер впервые отправился с отцом на учения в полях. И вот, достигнув первой, пусть и столь незначительной победы, он не надеялся ни на что кроме короткой похвалы, но даже этого получить не сумел.

— Почему ты никогда не замечаешь меня?.. — выдохнул мальчик, кажется, что-то переосмысляя.

— Эфингем, — обратился к нему брат тем самым тоном, которым обычно просят заткнуться.

— Почему ты не замечаешь меня, отец?! — выкрутившись из слабой хватки матери, он подлетел к отцу, становясь напротив. — Я победил его!

— Детский лепет, — фыркнул Шерман, собираясь отодвинуть Эфи, чтобы сделать шаг к старшему.

— Почему ты всегда говоришь только с ним?! — мальчик легко увернулся от руки отца.

— Не лезь в мужские дела, — лишь фыркнул военачальник.

— Я мужчина! — он топнул ногой, всё ещё не позволяя отцу пройти.